Ангел-насмешник. Приключения Родиона Коновалова на его ухабистом жизненном пути от пионера до пенсионера. Книга 2. Подставное лицо

ISBN 978-1-77192-379-8

Жанр: авантюрный роман

Родион знал, что для его небогатой одинокой матери содержание взрослого сына являлось непосильной задачей и, подобно многим сверстникам, решил после восьмого класса поступить в какое-нибудь училище. Можно было поступить и в техникум, но тогда матери всё равно пришлось бы его тянуть, а в любых училищах кормили и одевали. Выбор учебного заведения был сделан за него. Мать отправила его к своей сестре Капитолине в Мурманск, для поступления в мореходное училище. Родион до этого не мечтал о море, но среди подростков профессия моряка считалась престижной, поэтому он не стал возражать, и уже в июле прибыл на место.

По советским меркам тётина семья благодаря северным надбавкам считалась зажиточной. Капитолина Гавриловна работала зав столовой, а её муж Валентин Иванович трудился шофёром в военной организации. Двоюродный брат Родиона Юра перешёл в третий класс, а сестричка Люба ходила в детский сад. В отличие от Родионовой матери тётя Капа была властной и энергичной женщиной. Её муж напротив, был добродушным неразговорчивым флегматиком, но командовать собой не позволял. Он вообще был колоритным человеком.

Среднего роста широкоплечий и полноватый дядя Валентин выглядел неповоротливым увальнем, но при этом обладал железным здоровьем и огромной физической силой. Родион дважды наблюдал эту силу в действии. Один знакомый мужичок при встрече на улице протянул дяде Валентину руку. Глядя ему в глаза, дядя так сжал эту руку, что мужичок взвыл, опустился на колени, и описался. Только после этого железная хватка бывшего моряка ослабла. Глядя вслед удаляющемуся мужичку, дядя Валентин произнёс всего одно слово: – «Подлюга», и Родиону всё стало ясно. Дядя Валентин не употреблял матерных слов, и в его лексиконе слово безобразие было самым крепким ругательством. Однажды поздним вечером два матроса, выйдя из расположенного через дорогу клуба моряков, затеяли под окнами квартиры потасовку, нарушая вечернюю тишину воплями и матюгами. Дядя Валентин назвал их безобразниками, вышел из дома, и в три секунды вырубил обоих драчунов. Затем взял полуживые тела за шкирку и по-хозяйски отволок их за дорогу, подальше от своего подъезда.

Свободное время после работы дядя Валентин любил проводить под доброй мухой, то есть крепко выпивши. Довольный прищур глаз и блаженная улыбка, не сходящая с лица, говорили о том, что ему очень нравится состояние опьянения. Но хотя дядя напивался, чуть ли не ежедневно, алкоголиком он не был, потому что у него не было никакой зависимости от спиртного. Он много зарабатывал, и пропитые деньги не сказывались на семейном бюджете. Дома он никогда не пил, и спиртного не держал, а все мужские обязанности исполнял в полном объёме. К нему было трудно придраться, так как в пьяном виде он головы не терял, был добродушен, вёл себя адекватно, и никогда не буянил. Родион несколько раз провожал дядю Валентина с работы, и быстро изучил его повадки. По дороге домой он не пропускал ни одного магазина, и в каждом отмечался стаканом «красненького» или «беленькой». Продавцы давно его знали и, как постоянного клиента, обслуживали из под прилавка вне очереди. Магазинов было много, но он нигде не задерживался. Последней остановкой на пути была пивная, где дядя Валентин выпивал завершающие сто грамм водочки, и бокал пива. Он пил по европейски, то есть без закуски, но координации движений не терял. Разбирало его не сразу, и, придя домой, он некоторое время хлопотал по хозяйству. Затем наступало время кайфа перед телевизором «КВН», или радиоприёмником, а иногда просто сидя на диване. Дядя Валентин пьяным никогда не ужинал, и в десять вечера укладывался спать. Ровно в два часа ночи дядя он просыпался и шёл на кухню, где подчистую съедал все припасы до последней заплесневелой корки. После этого он ложился досыпать. Некоторые продукты, например яйца, тётя Капа прятала, чтобы было из чего приготовить завтрак. Во время ночного рейда на кухню дядя Валентин запросто мог слопать целую упаковку, то есть все три десятка яичек. Дядя Валентин не знал, что такое похмелье. Утром он вставал свежим как огурчик, в хорошем настроении завтракал, а затем бодро отправлялся на работу коротким путём. Дядин организм имел невероятную скорость метаболизма, потому что на другой день после возлияний от него никогда не воняло перегаром.

Позже выяснилось, что дядя Валентин настоящий Двуликий Янус. Каких либо весомых претензий к дяде Валентину у тёти Капы не имелось. Просто ей до чёртиков надоело ежедневно кроме выходных любоваться на пьяно-блаженную рожу супруга и прятать от него продукты до утра. Сама бы она не решилась, но подруги в один голос ей насоветовали по моде того времени пожаловаться на мужа его начальнику, парторгу, и в профком. С большим трудом, и не за один день она пробилась на приём к начальнику организации, где работал дядя Валентин. Начальник выслушал её, удивлённо поднял брови, и вызвал заместителя, которому тётя Капа повторила свой рассказ. К концу рассказа она сникла, так как сочувственной реакции на него не заметила. Суровые мужчины в военной форме вывели её из кабинета во двор, и показали доску почёта, где на первом месте висела большая фотография дяди Валентина. Заместитель сообщил оторопевшей тёте Капе, что дядя Валентин признан лучшим по профессии, и вообще он маяк, на который равняются остальные. В коллективе у дяди репутация трезвенника высшей пробы, и сообщение о том, что он напивается каждый день как свинья, будет воспринято как дурная шутка или явный оговор. Начальник сказал, что он не допустит клеветы на человека, представленного к государственной награде, вывел тётю Капу за ворота, и приказал больше её не пускать. Она заплакала от унижения, и ушла домой. Узнав дядю Валентина с другой стороны, она решила, что на самом деле ей повезло с мужем, и больше никогда на него не жаловалась.

Родион сдал документы в училище, и принялся готовиться к экзаменам. Он был очарован своеобразной природой Заполярья, и всякую свободную минуту тратил на знакомство с нею. Он совершал пешие прогулки по городу, но чаще за городом, где любовался небольшими совершенно прозрачными озёрами в крутых скальных берегах. Родион быстро познакомился с местными ребятами, приобщившими его к городским и загородным развлечениям.

Три раза в неделю в Клубе Моряков были танцы, которые всегда сопровождались драками между солдатами и матросами. Ребята специально ходили на них смотреть, но интерес был чисто спортивный, потому что на драчунов делались ставки. Гораздо больше Родиону нравилась рыбалка на Кольском заливе. Билет на катер стоил двадцать копеек. Ребята собирались в компанию из трёх или четырёх человек, запасались снастью и железными вёдрами для пойманной рыбы, а затем с вечера переправлялись через залив на катере. Для наживки в береговых водорослях собирали «капшуков», морских беспозвоночных размером с кузнечика, и устраивались на пустом деревянном причале. Снасть представляла собой толстую леску с крючком и грузилом, которую нужно было просто держать в руке. Никаких удилищ и поплавков. Тем не менее, это примитивное орудие лова было вполне эффективным, и к приходу катера ведро наполнялось рыбой. Чаще всего ловилась камбала, реже сайра и треска. Сайра тут же выбрасывалась, так как считалась заражённой глистами сорной рыбой.

Практического смысла в рыбалке было немного. В таких количествах дома рыба была не нужна, поэтому большая часть улова продавалась. Конкурировать с городскими магазинами, набитыми рыбой с названиями, о половине которых Родион до этого и не слыхивал, было невозможно. Поэтому живой камбалой ребята торговали по демпинговым ценам, то есть по двадцать копеек за штуку, хотя большинство рыбин превосходило размерами любую сковородку. Торговал всегда худой Коля по прозвищу Огурец. Он был самым наглым в компании. Остальные ребята, в том числе и Родион, стеснялись этого дела, и ждали за углом с вёдрами. По этой причине без Огурца на рыбалку не ездили.

Тётя Капа внесла свою лепту в культурное просвещение Родиона. В один из выходных она свозила его на концерт прибывшего с гастролями Иосифа Кобзона. Так Родион впервые увидел знаменитость живьём. Ему запомнилась песня «Лалайка», которую он больше уже нигде и никогда не слышал. На самом деле у Родиона досужего времени становилось всё меньше, и на то была своя причина.

В те времена город представлял собой большое кольцо, где в центре этого кольца можно было ходить по зыбкой тундровой почве, и собирать морошку. Городской транспорт состоял из автобусов, и лишь в районе площади Пяти Углов действовал единственный троллейбусный маршрут.

После сдачи документов в училище, Родион возвращался домой на маршрутном автобусе. В пути случился небольшой казус. Хорошо одетая молоденькая хрупкая девушка, по виду не старше Родиона, забыла дома кошелёк, и растерянно смотрела на суровую кондукторшу. Родион был добрым пареньком, и купил ей билет за десять копеек. В благодарность за это девушка обещала показать короткий путь до Клуба Моряков, в окрестностях которого жила тётя Капа, у которой временно обретался Родион. Они вылезли на пустынной остановке, и пошли напрямик по тропинке между карликовых берёзок с чёрной корой. Познакомились. Её звали Зоя. Родион не знал о чём с ней говорить, но и молчать было неудобно. Вот тогда, чтобы не выглядеть истуканом, он практически на автомате выдал ритуальный рассказ, хотя у него и в мыслях не было приударить за кем-либо вообще, а тем более за этой тщедушной шатенкой. Родиона занесло на ранний рассказ Шолохова «Нахалёнок». Зоя оказалась очень чувствительной девушкой, и рассказ тронул её до слёз, чему Родион сильно удивился. Было непонятно, что её проняло, то ли содержание, то ли исполнение, но после рассказа Зоя всхлипнула, и неожиданно для Родиона поцеловала его в губы. Вот так они и подружились.

Родион сдуру показал ей, где он живёт, а на следующий день она заявилась сама, и потащила его на прогулку по окрестностям. Тёти с дядей днём дома не бывало, и пресечь эти шашни было некому. Всё это было сильно не ко времени, Зоя не вписывалась в Родионовы планы, но её излишне романтичная, и довольно избалованная натура этого не признавала. Родиону она не очень и нравилась, и он ей честно об этом сказал. Он полагал, что теперь она от него отстанет, но Зою это признание только распалило. Родион несказанно удивился, узнав, что ей уже восемнадцать, и она студентка. Вот, что значит город! Иногда Родиону казалось, что Зоя малость чокнутая, но вскоре выяснилось, что эта не от мира сего девица в любовных делах весьма опытна и практична. Она соблазнила Родиона с большим знанием дела. Сильнее всего Родиона поразило то, что Зоя оказалась предусмотрительной. На всякий случай она постоянно таскала в своей сумке матерчатую подкладку величиной со скатерть, чтобы заниматься любовью не на голой земле. Эта связь не радовала, а скорее тяготила Родиона, он чуял, что добром эта история не кончится.