Ангел нового поколения
Шрифт:
— Я всю жизнь потешалась над всякой чертовщиной, а теперь готова поверить…
— Во что поверить? — робко спросила я.
— Что в самом деле… вдруг это существует? Что-то неподвластное нашему разуму?
— Ты вчера сама говорила, кто-то собирается занять место Сергея Юрьевича…
— Говорила, — перебила она и поморщилась, как будто я напомнила о чем-то постыдном. — А если все сложнее?
— Но ведь ты не думаешь… — начала я, но тут к нашему столу подошла Нина Львовна, и мы, не сговариваясь, замолчали.
— У вас вид заговорщиков, — заявила она, устраиваясь на свободном стуле. — Обсуждаете вчерашнее? Мне всю ночь кошмары снились. Я думаю, чем скорее мы забудем эту печальную историю, тем будет лучше для всех нас.
«Она только что появилась в баре, — подумала я, — хотя из офиса ушла одной из первых. Она сюда часто заглядывает или увидела нас в окно и решила присоединиться?» Похоже, это меня действительно занимало, я становлюсь подозрительной. Нина Львовна могла зайти в аптеку, сходить в магазин, просто выйти на улицу подышать воздухом. Если так пойдет и дальше, я начну пугаться собственной тени.
Я поспешила закончить обед, в офис мы вернулись вместе с Ниной Львовной, Ольга ушла раньше. В тот день мы с ней больше не разговаривали, хотя еще раз оставались наедине. Но она избегала смотреть в мою сторону, и я не решилась к ней обратиться.
На следующее утро Ольга ждала меня у входа в здание, стояла у самых дверей, нервно оглядываясь. Заметив меня, торопливо пошла навстречу.
— Привет, — сказала она, поравнявшись со мной, быстро огляделась и взяла меня за руку. Я ожидала, что она скажет еще что-то, но она замолчала, просто шла рядом, и я не задавала вопросов, .хотя мне не терпелось узнать причину такого ее поведения.
Мы торопливо пересекли огромный холл. В кабине лифта нас было четверо, я подумала, вряд ли Ольга заговорит при посторонних.
— Как прошел день рождения? — спросила я, чтобы разрядить обстановку.
— Отлично, — ответила Ольга, чувствовалось, что эта тема ее не занимает.
Накануне вечером я отправилась в кино, домой вернулась поздно и сразу же легла спать, запретив себе даже смотреть в сторону компьютера. Утром выпила кофе и только раз вспомнила о письме, порадовавшись, что оно вроде бы перестало волновать меня. Но стоило мне увидеть Ольгу, как все изменилось. Я почувствовала беспокойство, ожидание становилось невыносимым, я уже повернулась к ней, намереваясь задать свой вопрос, но тут лифт остановился, мы вышли и оказались одни в длинном коридоре.
— Ты получила письмо? — шепотом спросила Ольга, быстро оглядываясь. Я заметила, как странно она шла, втянув голову в плечи и без конца оглядываясь. То теребила волосы, то терла подбородок — беспокойные нервные движения, вряд ли она сознавала, что делает.
— Письмо? — спросила я, приглядываясь к ней. — Ты получила письмо?
— Да. А ты нет? — Она замерла и с недоверием смотрела на меня. Или со страхом? Я покачала головой.
— Нет. Что было в письме?
— То же, что и в прошлый раз. «Я на тебя смотрю. Я тебя вижу». И подпись: «Азазель». Полная чушь. Странно, что это так действует. Знаешь, о чем я подумала сегодня: я становлюсь шизофреничкой. Все принимает какое-то особое значение. Чье-то слово, просто жест… Кто бы ни был этот шутник, но он мастер. Пойдем покурим? — предложила она.
— Я не курю.
— Да, конечно. Я помню. Просто постой рядом.
Я взглянула в сторону лестничной клетки, где в последний раз видела Людмилу, и невольно поежилась.
— Нет.
— Ты что, боишься? — быстро спросила Ольга. — Боишься, что Людка… что она не просто так упала?
— Мне не нравится это место. И в этом нет ничего удивительного, раз там погиб человек.
— Ты просто боишься, — зашептала она, вновь хватая меня за руку. — Слушай, я вчера пошарила в Интернете. Этот Азазель… только не думай, что я спятила. Впрочем, я и сама начинаю думать, что спятила. Знаешь, кто-то был в моей квартире.
— Что? — не поняла я.
— Кто-то был в моей квартире, — прошептала Ольга, отпустила руку и сделала шаг назад.
— Ты кого-то видела?
— Нет. Но там кто-то был. Кто-то перевернул фотографию на моем столе.
— Она могла упасть. Или ты сама ее перевернула.
— Да-да. Конечно. Всему есть простое объяснение. Никакой мистики. Я сама перевернула фотографию. Вчера я целый вечер твердила это. А утром получила письмо.
— Ну и что? — вздохнула я. Чувствовалось, что Ольга испытывает огромное напряжение, а еще страх, и я не знала, что ей сказать, чтобы успокоить.
— Ты ведь тоже им интересовалась? Ты знаешь, кто он?
— Азазель? Мифологическое существо. То, чего нет. Как, например, нет домовых, леших, Бабы Яги.
— Ужасно смешно, — покачала головой Ольга и повторила:
— Ужасно смешно. Я не верю в Бабу Ягу, но почему-то поверила в Азазеля. Чепуха. Нет, хуже. Идиотизм. Я никому этого не говорила: два года назад я сделала аборт. Срок был большой. Я даже узнала пол ребенка. Девочка. — Она замолчала, я с недоумением смотрела на нее, не в силах понять причину этой внезапной откровенности. Зачем мне знать все это? И тут Ольга заговорила вновь:
— Как думаешь, это может быть связано?
— С чем? — растерялась я, поймав себя на мысли, что Ольга действительно похожа на сумасшедшую: говорит загадками, смысл которых мне недоступен.
— Ты читала о нем. Читала? Он научил женщин красить лицо и вытравливать плод.
— О господи, — пробормотала я, наконец-то поняв причину ее волнения. — Допустим, кто-то узнал об этом. Но ведь аборт — это не преступление.
— По законам — да. Но это страшный грех. А за грехом следует расплата. Что, если…
— Замолчи, — перебила я. — Неужели ты не понимаешь? Ты сама пугаешь себя. Тебе просто пришло письмо. Загадочное. На самом деле глупое. Все остальное ты придумала сама и продолжаешь придумывать. Я никогда не делала аборт, но этот Азазель и мне написал. Я думаю, шутником надо заняться всерьез.
Я не могла понять, произвели впечатление мои слова или нет. Ольга смотрела на меня так, точно видела впервые. Мимо проходили люди, кое-кто из наших с удивлением поглядывал на нас, должно быть, пытаясь понять, по какой причине мы стоим у лифтов, мешая движению, и не спешим в офис, хотя до официального начала рабочего дня осталась минута.