Ангел первого уровня
Шрифт:
— Справа.
— Отбивай. Теперь следующие какие? По памяти?
— Слева.
— Вот и вертись налево, а затем назад. Следующие — спереди, затем по новой. Возвращаю прежнюю скорость.
Шары принялись носиться со страшной скоростью, но отбивать их уже было намного легче. Некоторое время я забавлялся, отбивая все шары. Это было действительно просто — переносить внимание туда, куда ещё не смотрел, и спокойно оставлять незащищёнными те участки, в которых уверен. Но потом я сбился, и шары снова принялись превращать меня в отбивную.
— Тренируйся, — засмеялся Асурбанал.
— А что,
— В этом и состоит искусство боя. Сконцентрировать силы там, где нужно, и ослабить там, где не нужно. Если ты встретишь такое количество врагов, которое способно тебя победить, то они всё равно тебя победят. Но если ты обретёшь смирение, способность концентрировать силы и внимание, то ты сможешь перед этим победить всех, кого способен победить. А без этого ты никого не победишь и пропадёшь зря.
— Ну так они же тебя убьют, — озадаченное лицо Рахиль было таким милым, что я отвлёкся и получил за это очередную порцию шлепков.
— Не отвлекаться, — сказал Асурбанал, — Вам нужно больше тренироваться, скоро соревнования.
— Так, а не знаете, кто будет в соседней группе после того, как из неё выбыл Александра? — спросил Мария.
Александра, как боевой ангел, ходил в наш клуб, но в другую группу. Причина была проста: время дежурства прямо влияло на распределение по группам. На предстоящих соревнованиях его группа была нашим первым противником в первом туре.
— Один мой коллега по работе, — ответил Рахиль, — Фанна, он шустрый, но умеет пока меньше меня. Наверное, мне придётся с ним сражаться. Это я его уговорил. Посмеётесь, глядя на нашу возню котят.
— Все мы когда-то бываем маленькими, — сказал Лида, — только это быстро проходит. К сожалению.
— Ну почему, у некоторых не проходит, — сказал Исайя, глядя на Лиду. Лида ответил ему испепеляющим взглядом. Исайя изобразил дымящиеся волосы. Группа засмеялась. Я из-за них опять отвлёкся и получил очередную порцию тумаков. Это было первое занятие, с которого меня не выгнали. Наверное, потому, что после меня работали с шарами все остальные, а я наблюдал и отдыхал под стеночкой.
На пустыре за домами дрались двое мальчишек. Точнее, не дрались, а только собирались подраться. Я хорошо знал обоих. Нафанаил — хороший, добрый парень, любящий справедливость. Его душа была поднята нами из подземных страдалищ, куда его уволокли тёмные за ряд убийств в прошлой жизни воина. Захария — мерзавчик того сорта, которые получают удовольствие, мучая тех, кто не может им ответить. Этот в конце своей жизни загремит в адские миры очень надолго, и ещё не факт, что выйдет. В момент моего прибытия они схватились за складки туник да так и застыли. Причина конфликта стояла рядом и готова была расплакаться. Девочка, соседка. Захария перехватил её на пути от колодца, разлил половину воды и не давал пройти дальше. Нафанаил сталкивался с ним и раньше по похожим причинам — Захария любил обижать малышей и девочек. Но так плотно — с намерением побить мерзавчика — он взялся за него впервые. Следует отметить, что Нафаня был намного крупнее и сильнее — предки Захарки, любители выпить, наградили его не лучшей генетикой.
Я знал то, чего
— Ты что, осмелел? Рака безрукая! — нагло напирал Захария на Нафаню, — Я вот что хочу, то и делаю, ты мне не указ!
— Да я тебя сейчас закопаю за то, что ты детей и девочек обижаешь! — на словах Нафаня был силён. Но так и продолжал стоять, с силой сжимая складки одежды Захарки. Я уменьшил коэффициент трения на одежде под правой рукой. Рука Нафани сорвалась со складок и несильно (с точки зрения Нафани) съездила Захарке по морде.
— Я не хотел, — удивился Нафаня.
Я уменьшил трение под левой рукой. Левая рука вслед за правой слетела со складки и обработала правую сторону лица обидчика. Нафаня удивился до того сильно, что… извинился. Нафаня думал, что его руки несильно задели лицо противника, но его руки — руки работящего 13-летнего подростка — были уже довольно тяжелыми. Захария, получив две очень сильные оплеухи, подумал, что обижать других — не всегда весело. Он без долгих раздумий отбежал и с криком: "Совсем озверел!" скрылся. Девчонка подхватила кувшин и кинулась к колодцу. Нафаня остался на пустыре один, удивлённо рассматривая свои руки.
Что поделать! Ангелы тоже любят пошутить.
Едва закончив веселиться, я почувствовал, что на моём участке появилась новая сила, и отправился на разведку. Новой силой оказался Ираида. Он стоял у памятного розария и любовался видами.
— Привет. У нас ввели новшество — несколько перерывов в день, приказали выбираться на природу, а то мы слишком много ошибок делаем. Я вот вспомнила… вспомнил про розы. Можно, я тут постою?
— Конечно можно. Я вам всегда рад. А хочешь, я покажу кое-что получше?
— Здесь бывает что-то красивее, чем розы?
— Веселее точно. Пошли.
Двое семилеток — мальчик и девочка, соседи — играли на заднем дворе их домов. Яркое Солнце светило с неба, токи жизни, незамутнённые взрослыми противоречиями, свободно текли через все энергетические узлы. Настроение было прекрасным, и потому неудивительно, что им захотелось засмеяться. Мальчик назвал куклу смешным именем, девочка засмеялась. Она смеялась так весело и заразно, что мальчик засмеялся тоже. Этот смех вызвал новый приступ у девочки. Её неостановимое веселье рассмешило мальчика ещё больше. Они смеялись и смеялись и не могли остановиться. Наконец девочка, с трудом преодолевая смех, спросила:
— Тебе что, смешинка в рот попала?
Идея о смешинке вызвала у мальчика новый приступ восторга.
— Смешинка! Смешинка! — со смехом повторял он.
Успокоились они только через десять минут. Десять минут чистой, незамутнённой радости. Я записал их смех и припрятал на будущее.
— Понравилось? — спросил я у Ираиды, пряча в запасник коробочку со смешинками — маленькими шариками в виде блестящих звёздочек. Ираида засмеялся, имитируя смех девочки со смешинкой во рту: