Ангел разрушения
Шрифт:
Никто не в состоянии оценить дар, который он им предлагает, подумал он.
Он снова откинулся на спинку скамейки и положил на нее руки, наслаждаясь солнечным теплом и детскими голосами. Отличный день, прекрасный, но он станет еще великолепнее, когда вспыхнет второе солнце.
Через некоторое время он встал и пошел проверить список десяти самых опасных преступников. На прошлой неделе о нем там не было ничего.
Он рассчитывал, что на этой положение изменится.
2
Отдел по борьбе с террористической взрывной деятельностью, где работала Старки, находится на пятом этаже восьмиэтажного здания на Спринг-стрит, всего в нескольких кварталах от штаба полицейского департамента Лос-Анджелеса в Паркеровском центре. Там также располагаются отдел федерального розыска и отдел служебных расследований, на четвертом и пятом этажах. Парковка внутри здания славится своей теснотой, и детективам приходится ставить машины так близко одна к другой, что иногда не удается открыть дверцы. Работающие там полицейские прозвали здание «Код три», потому что при срочном вызове им легче добежать до дороги, чтобы поймать такси.
Старки припарковалась на третьем ярусе после сложных десятиминутных маневров, затем поднялась пешком на пятый этаж. Она заметила внимательный взгляд Марзик, которая не сводила с нее глаз с той самой минуты, как Старки вошла. Судя по всему, ей не давал покоя «Бинака».
— Что?
Марзик посмотрела ей в глаза.
— Я получила заявления квартиросъемщиков, как ты просила. Думаю, большинство из них вернутся сегодня домой и мы сможем с ними поговорить. Если кто-нибудь не объявится, посмотрим в бумагах, где их можно найти.
— Еще что-нибудь?
— В каком смысле?
— Хочешь что-то сказать?
— Ничего.
Старки решила промолчать. Если бы Марзик обвинила ее в том, что она пьет, ей пришлось бы соврать.
— Хорошо. Я получила данные по звонку на код девятьсот одиннадцать. Хукер здесь?
— Да, я его видела.
— Давай послушаем пленку, а потом я съезжу в Глендейл. Чен уже получил результаты анализа, и я хочу знать, как идет реконструкция.
— Они еще только начали. Как ты думаешь, сколько они успели сделать?
— Достаточно, чтобы разобраться с некоторыми компонентами, Бет. У нас будут результаты анализа, узнаем производителя. Уже неплохо.
Марзик ее утомляла. Не слишком хорошее начало рабочего дня.
— Вы можете заняться опросом жильцов, пока я буду в Глендейле. Найди Хорхе, и вместе приходите ко мне.
— По-моему, он в сортире.
— Тогда постучи в дверь.
Старки одолжила кассетный магнитофон у сержанта по имени Леон Тули и поставила на свой стол. У каждого детектива в отделе имелся собственный стол в крошечном закутке, отделенном перегородкой в большой главной комнате. Создавалась иллюзия уединенности, но перегородки не доходили до потолка, и на самом деле все были у всех на виду. И разговаривали шепотом, если не хотели привлечь внимание Келсо, который проводил большую часть времени за дверью своего кабинета. Ходили слухи, будто он целыми днями шарится в Интернете, пытаясь повыгоднее пристроить свои акции.
Марзик и Сантос пришли через несколько минут со стаканчиками кофе в руках.
— Ты видела Келсо? — спросил Сантос.
— Нет, а нужно?
— Он про тебя спрашивал утром.
Старки посмотрела на Марзик, но ее лицо оставалось непроницаемым.
— Господи, Хорхе, хорошо, что кто-то мне про это сказал. Давайте сначала послушаем пленку, а потом я схожу к Келсо.
Сантос и Марзик взяли стулья, когда Старки включила магнитофон. Сначала прозвучал голос оператора службы «911», чернокожей женщины, затем они услышали голос с сильным испанским акцентом.
СНП: [7] Девятьсот одиннадцать. Я могу вам чем-нибудь помочь?
ГОЛОС: Eh… se habla espa~nol? [8]
СНП: Я могу переключить вас на оператора, говорящего по-испански.
ГОЛОС: Э-э-э… Нет, все порядок. Слушайте, вы послать сюда кого-то, чтобы посмотреть.
Сантос наклонился вперед и остановил пленку.
— Что там у него за спиной?
— Похоже на грузовик или автобус, — ответила Старки. — Он звонит из телефона-автомата неподалеку от Сансет, в квартале к востоку от торгового центра.
7
Станция неотложной помощи.
8
Эй… понимаете по-испански?
Марзик скрестила на груди руки.
— А разве перед кубинским рестораном нет телефона-автомата?
— Есть. И еще один на противоположной стороне улицы, около маленькой продуктовой лавочки, гватемальской. Но он прошел целый квартал.
Сантос посмотрел на нее.
— Откуда ты знаешь?
— Мне позвонили из СНП и сообщили адрес. Сегодня утром я там побывала.
Марзик, глядя в пол, что-то проворчала. Вроде того, что только неудачник, у которого нет собственной жизни, на такое способен.
Старки снова включила магнитофон.
СНП: На что посмотреть, сэр?
ГОЛОС: Э-э-э… я смотреть в та коробку, и я думать, там бомба.
СНП: Бомба?
ГОЛОС: Там трубки, понимаете? Не знаю. Я пугаться.
СНП: Назовите ваше имя, сэр.
ГОЛОС: Она коло мусора, знаете? Такой большой ящик.
СНП: Мне нужно ваше имя, сэр.
ГОЛОС: Лучше приезжать, чтобы смотреть.
Раздался щелчок, говоривший повесил трубку. На этом пленка закончилась. Старки выключила магнитофон.
Марзик хмурилась.
— Если все по-честному, почему он не назвал своего имени?
Сантос пожал плечами.
— Ты знаешь людей. Может, он нелегальный эмигрант. Возможно, живет где-нибудь поблизости и постоянно там вертится.
Старки принялась искать листок бумаги, чтобы сделать записи. Ей удалось найти только «Голубую линию», газету полицейского департамента Лос-Анджелеса. Она нарисовала примерную карту улицы, изобразив на ней торговый центр и расположение телефонов-автоматов.
— Он сказал, что заглянул в мешок. Хорошо. Значит, он находился рядом с торговым центром. Его напугал вид трубок. В таком случае почему он не воспользовался телефоном около кубинского ресторана или тем, что на другой стороне улицы? Почему прошел целый квартал на восток?