Ангел разрушения
Шрифт:
Ричардс окинул взглядом тело, словно оценивал свою работу, и остался доволен.
— Как видите, входные отверстия хорошо видны. Мы делали рентгеновские снимки в тех случаях, когда они казались нам информативными, а затем вынимали осколки.
— В этом-то и проблема, — сказал Пелл. — Если смотреть только туда, где имеется входное отверстие, можно что-нибудь пропустить. Я видел случаи, когда шрапнель отскакивала от таза, миновала бедро и останавливалась в колене.
Ричардс с сомнением посмотрел на него.
— Ну, наверное, такое тоже возможно.
— Я знаю точно, что это возможно. А где кисти рук?
Ричардс нахмурился.
— Что?
— Кисти рук нашли?
— А, да, нашли. Я их исследовал. Да, исследовал.
Ричардс уставился на запястья, из которых торчали обрубки костей, затем, прищурившись, повернулся к лаборантам.
— Где, черт вас подери, проклятые кисти?
Лаборанты принялись шарить в мешке и вскоре достали оттуда кисти рук, обожженные от страшного жара и раздавленные под воздействием ударной волны. Ричардс даже не стал скрывать своего облегчения.
— Видите? Они здесь.
Словно он гордился тем, что ему удалось сохранить все фрагменты.
— Сначала мы посмотрим на тело через флюороскоп, — сказал Ричардс. — Если увидим что-нибудь интересное, пометим. Так будет быстрее, чем возиться с рентгеновской установкой.
— Отлично.
— Я не люблю рентген. Даже несмотря на защитные экраны. Боюсь рака.
— Прекрасно.
Пеллу выдали пару желтых очков. Он ничего не почувствовал, когда каталку с телом Риджио подвезли к цветному флюороскопу, который был похож на матовый телевизор с плоским экраном, но, когда Ричардс его включил, он неожиданно стал прозрачным. Когда тело скрылось за экраном, плоть перестала быть плотью, превратившись в прозрачное желтое желе, а кости стали непроницаемыми зелеными тенями. Ричардс подрегулировал изображение.
— Здорово! И вреда такого, как от рентгена, нет. Никакого тебе рака.
По команде Ричардса лаборанты медленно двигали тело перед экраном, на котором появились три четкие тени под коленом, две в левой ноге, одна в правой, все размером меньше фасолины.
— Так-так, вот здесь. Видите? — сказал Ричардс.
Пелл ожидал обнаружить больше осколков, но защитный костюм прекрасно справился со своей задачей. Только фрагменты, имевшие достаточную массу, развили скорость, необходимую, чтобы пробить кевлар.
Ричардс посмотрел на Пелла.
— Хотите их получить?
— Все до одного, док.
Ричардс пометил фломастером нужные места на теле.
К тому времени, когда они закончили сканировать тело, им удалось обнаружить восемнадцать металлических фрагментов, но только два из них были размера, о котором стоило говорить: один — перекрученный кусок металла длиной в дюйм, застрявший в бедренном суставе; другой — треугольник в полдюйма, не замеченный Ричардсом, когда он вынимал серию осколков из мягких тканей правого плеча. Ричардс доставал их, а лаборант, что повыше, отмывал от крови и складывал на стеклянный поднос. Пелл внимательно изучил каждый фрагмент, но не нашел на них ни гравировки, ни других знаков.
Наконец Ричардс выключил экран и снял очки.
— Ну вот и все.
Пелл ничего не говорил, пока лаборант не передал ему последний осколок. Он оказался самым большим, и Пеллу так отчаянно хотелось найти на нем что-нибудь, что сердце бешено колотилось у агента в груди и он едва сдерживал свое нетерпение. Но, внимательно изучив осколок, он не обнаружил ничего примечательного.
— Ну, удалось найти что-нибудь полезное?
Пелл не ответил.
— Агент?
— Я признателен вам за то, что согласились мне помочь, доктор. Спасибо.
Ричардс стащил перчатки и посмотрел на часы, на которых был нарисован Микки-Маус.
— Мы отправим осколки на анализ завтра утром. Мы должны их опечатать, чтобы соблюсти все формальности.
— Я знаю. Все нормально, спасибо.
Ничего нормального не было, и Пеллу это не нравилось. Он едва сдерживал холодную ярость от охватившего его разочарования.
Пелл уже начал думать, что опоздал и Мистер Рыжий отправился в другой город, а то и вовсе здесь не был, когда высокий лаборант заговорил про руки.
— Док, вы собираетесь обследовать кисти или можно убирать тело в мешок и увозить?
Ричардс что-то проворчал и положил кисти под флюороскоп. Две яркие зеленые тени появились среди пястных костей левой руки.
— Дерьмо! Кажется, тут еще две штуки.
Ричардс достал их при помощи пинцета и передал ассистенту, который промыл и положил к остальным.
Пелл принялся без особой надежды на успех их изучать и вдруг почувствовал, как его охватывает возбуждение.
На поверхности самого большого фрагмента он обнаружил четыре буквы и часть пятой, и увиденное его поразило. Агент ожидал найти кое-что другое. Совсем другое. Сердце так отчаянно колотилось, что ему казалось, будто от его стука по помещению гуляет эхо.
— Что-то нашли? — спросил стоявший у него за спиной Ричардс.
— Нет. Все то же самое, док.
Пелл прикрыл рукой осколок с буквами, а другой положил на поднос вместе с остальными. Лаборант не заметил, что он вернул на место не два фрагмента, а один.
Видимо, Ричардс увидел что-то в его глазах.
— С вами все в порядке, агент Пелл? Хотите воды или еще что-нибудь?
Пелл заставил себя успокоиться и изобразил равнодушие.
— Все хорошо, док. Спасибо за то, что уделили мне время.
Специальный агент Пелл вышел в приемную, где охранник уставился на него рыбьими, ничего не выражающими глазами.
— Ищете Сантоса?
— Угу.
— Он взял кофе и ушел в машину.
Пелл повернулся к двери и успел пройти половину коридора, когда перед глазами у него возникли малиновые вспышки и накатила резкая волна тошноты. Воздух вокруг ярких вспышек потемнел, и его наполнили извивающиеся, похожие на живых червей тени.
— Дерьмо, только не сейчас. Не сейчас, — пробормотал Пелл.