Ангел с рекламного щита
Шрифт:
— Энджи… — Он прислонился лбом к ее лбу, давая им обоим перевести дыхание. Он произнес ее имя как мольбу.
— Да, — ответила Энджи, отклоняя голову назад, чтобы увидеть испепеляющее желание в его глазах.
На его губах вспыхнула улыбка облегчения, а в глазах — лукавые огоньки.
— Означает ли это, что ты разрешаешь мне расстегнуть эти чертовы восемь пуговиц на твоем жакете, которые сводили меня с ума весь вечер?
Его шутливое поддразнивание заставило Энджи захихикать.
— Ты что, пересчитывал их?
— Много раз.
Продолжая одной рукой прижимать к себе нижнюю
— Вообще-то она должна была давно расплавиться под моим испепеляющим взглядом.
Энджи снова хихикнула. Следующая пуговица.
— Эта должна была бы сама расстегнуться, иначе рисковала быть оторванной.
— Пуговицы ничего не чувствуют, — напомнила Энджи, ощущая себя на седьмом небе от счастья.
— Зато они выполняют две функции — скрывают от глаз и открывают взору. Я не хочу, чтобы ты закрывалась от меня, Энджи.
Покончив с пуговицами, рука Хьюго скользнула под облегающий жакет и нащупала застежку бюстгальтера. Он расстегнул ее без малейших затруднений, и Энджи не могла не подумать об обширной практике, что снова привело ее к мысли о длинной веренице женщин, тянущейся через его жизнь. Но тут рука Хьюго накрыла ее обнажившуюся грудь и начала нежно поглаживать, большой палец стал ласкать напрягшийся сосок, а из его горла вырвалось удовлетворенное урчание.
Несколько мгновений она, не шевелясь, наслаждалась этим новым этапом их близости и явно испытываемым им удовольствием даже в больше степени, чем собственным. Ее грудь в его ладони налилась и потяжелела, моля продолжать ласку.
— Сними с меня рубашку, Энджи. — За резкой командой последовала мольба. — Я хочу почувствовать твое прикосновение.
Его просьба совпала с ее собственным желанием прикоснуться к нему. Взгляд Энджи упал на ряд пуговиц на его рубашке, она подняла руку и начала расстегивать их одну за другой, постепенно обнажая грудь, плечи, руки. Теперь она могла видеть их, чувствовать их силу и мускулистость, гладить их ладонями, наслаждаясь ощущением гладкой кожи под ними.
Дыхание Хьюго участилось, а она продолжала свое исследование. Его грудь под ее ладонями поднималась и опадала, а сердце выбивало барабанную дробь в унисон с ее собственным.
Его рука переместилась на ее вторую грудь.
— Твой жакет… сними его, — хрипло потребовал Хьюго. Его глаза были закрыты, лицо предельно сосредоточено.
Не колеблясь, Энджи избавилась от жакета и бюстгальтера и снова прильнула к Хьюго, обвив его шею руками. Он тоже обнял ее, крепко прижал к себе и поцеловал с такой бешеной страстью, которая не могла не вызвать в Энджи такого же яростного ответа.
Жар волнами окатывал ее с головы до ног. Хьюго расстегнул молнию на юбке Энджи и спустил ее на бедра, которые уже начали свой инстинктивный ритмичный танец, стараясь еще плотнее прижаться к его бедрам. Без всякого усилия он приподнял Энджи над полом, вынув ее из юбки, а затем, подхватив на руки, понес к постели, двигаясь настолько быстро, что Энджи даже не успела прийти в себя после их головокружительного поцелуя, как уже оказалась лежащей на постели, а Хьюго лихорадочно снимал с нее остатки одежды — туфли, чулки и трусики. Он больше не спрашивал разрешения, а действовал быстро и целенаправленно, подчиняясь только горевшему внутри него желанию.
Когда она оказалась полностью обнаженной, его глаза окинули ее восхищенным взглядом, и ее сердце вдруг сжалось от неуверенности в правильности происходящего. Не слишком ли скоро? Не поддалась ли она его натиску со слишком большой готовностью? Но разум Энджи был слишком затуманен страстью, чтобы она могла мыслить ясно.
Хьюго избавился от остатков собственной одежды, а вместе с ней как будто и от налета цивилизованности, джентльмен уступил место первобытному захватчику. Его смуглая кожа блестела, мышцы бугрились взрывоопасной энергией, и весь его мужественный облик излучал твердую уверенность, что этот мужчина сможет справиться с любыми трудностями, противостоять любой опасности, сломить любое сопротивление и выйти победителем.
Он подошел к кровати с гибкой грацией огромного камышового кота и встал на колени между ее ногами. Опершись руками по обе стороны ее головы, он наклонился к Энджи. В синих глазах вспыхнуло удовлетворение — наконец-то она была там, где он жаждал ее видеть, она принадлежала ему… От этого блеска в его глазах каждый нерв в теле Энджи затрепетал, но была это дрожь испуга или нетерпения, она не знала.
Моя, подумал Хьюго, испытывая первобытный триумф, наполнивший энергией каждую клетку его тела. Он хотел проникнуть не только в тело, но и сознание Энджи, поставить свою метку на каждом миллиметре ее восхитительного женственного тела, использовать все возможные способы, чтобы привязать ее к себе, обладать ею так, как не обладал до него ни один мужчина.
Хьюго приник к ее губам, и они тоже сказали «да», ее язык сразу же откликнулся на призыв его языка, и они сплелись в эротическом танго. Хьюго уже еле сдерживался, тело требовало немедленно удовлетворить его потребность, унять эту сладостную боль. Но это было бы слишком скоро, а у Хьюго было совсем другое намерение. Он заставил себя совладать с искушением и стал покрывать жаркими поцелуями шею Энджи, чувствуя, как под его губами в бешеном ритме пульсирует жилка у ее основания.
Ему хотелось полностью подчинить себе Энджи, заставить ее забыться. Он сдвинулся ниже и приник губами к ее груди. Его язык ласкал твердую горошину напрягшегося соска, втягивал его в рот, и Хьюго возликовал, когда ее тело конвульсивно изогнулось, тонкие пальцы исступленно вцепились в его волосы. Он переключил внимание на вторую грудь, наслаждаясь ответным трепетом тела Энджи, и ее реакция была лучшим афродизиаком, который он знал.
Он слышал ее прерывистое дыхание, короткие стоны, бесконтрольно вырывающиеся из ее горла, чувствовал мелкую дрожь тела, когда его рука начала ласкать ее живот и треугольник шелковистых волос внизу. Раздвинув бедра Энджи, Хьюго начал ласкать пальцами нежную жаркую плоть, находя самые потаенные и чувствительные местечки ее женского естества. Он чувствовал, как конвульсивно сжимаются и разжимаются ее мышцы в такт его ритмичным движениям, и как она едва не задохнулась от восторга, когда он прикоснулся к самому чувствительному бугорку ее плоти.