Ангел в камуфляже
Шрифт:
Борис плюхнулся за руль и не сразу попал ключом в замок зажигания. Раздраженный непослушанием любимицы, вцепился в руль и тряхнул его так, что покачнулась вся машина.
— Та-ань! — проблеял, глядя на меня виновато, снизу вверх. — Не слушается! Отвези меня, а? Без обиды, вот так, отвези? Как человека прошу!
Я заставила его перелезть на соседнее место. Он проделал это, неуклюже задирая ноги, перевел дух. Усевшись, я высказала ему условие, с которым согласна подвезти его.
— Завтра, спросонок, обязательно позвони мне. Слышишь? Помогу я вам с Наташей, не пытайся больше ее убивать.
— П-понял! — Он энергично закивал.
Так головой двигать можно, когда мозги в ней крепко сидят или вообще их нет. Последнее к нему не относится. Деньги он все-таки делает.
— Что понял?
— Тебе позвонить, Наташку не трогать, а ты нам поможешь.
— В чем помогу?
— Отпутаться от «Рая»! — пожал он плечами.
Я смотрела на него испытующе с минуту, не меньше, пока не уверилась, что хоть он и в густом коньячном тумане, но рассудком своим владеет вполне. Дай ему бог еще и памяти!
К подъезду его дома мы подкатили с шиком. То, что мне пришлось бороться, особенно вначале, с нехорошими ассоциациями, связанными с его машиной, не помешало получить удовольствие от управления классным аппаратом, послушным каждому движению, как хорошо выезженный конь. Такого во хмелю и в радиатор чмокнуть можно.
— Какой этаж? — пошутила, толкнув в плечо клюющего носом хозяина этой роскоши.
— Третий! — откликнулся он, просыпаясь, и, осознав юмор, усмехнулся: — Гы-гы!
— Приехали!
Я сунула ему ключи от машины в карман и, не слушая горячих приглашений зайти в гости, повернулась и пошла восвояси. В гостях у тебя я сегодня уже побывала и своей волей не желаю больше, ни завтра и никогда!
Что меня дернуло оглянуться, дойдя до угла дома? Если б не это, дальнейшее развитие событий пошло куда проще и, как знать, в какой итог отлилась бы вся эта история.
Борис, до предела утомленный сегодняшней жизнью, сидел на лавочке возле подъезда, и голова его уже успела свеситься на грудь. И сейчас еще было не поздно повернуться и убраться отсюда к черту. Чем он рисковал, засыпая на улице теплой летней ночью, на пороге родимого дома? Собачьих размеров золотой цепью на шее? Да при желании он из нескольких таких шнурок для смывного бачка в туалете соседа сотворить может и не обеднеет нисколько! Часами на руке баксовитыми, со всякими прибамбасами? В сравнении с жизнью и они значат не более того, что убирают с глаз долой, подергав за шнурок смывного бачка. Что еще? Ну, фонарь под глазом, разбитая губа и разорванная рубаха. По морде он уже получил от меня и — знаю по опыту — процедуру эту переносит достаточно легко. А все остальное — вздор троекратный!
Нет, повернулась я и в легком раздражении направилась обратно к нему, бедолаге! А подойдя, толкнула коленкой и приказала немедленно встать. Он повиновался, уже привычно.
Поднимаясь по лестнице, мы то ли обнимались, то ли опирались друг на друга, как родные, и по-иному было невозможно, потому что ступени явились серьезным препятствием для его усталых ног. Увлеченные этой работой, мы не обращали внимания ни на что, окружавшее нас. А напрасно!
— Борька, где ты так набрался, чудо луковое!
Седая бабенка, едва мы достигли площадки третьего этажа, высунула нос на грохот наших шагов из двери соседней квартиры.
— Сгинь! — попросил он ее не очень любезно.
— Вона! — возмутилась она до глубины души и выступила вся из своей квартиры нам навстречу.
— И долго будет это безобразие продолжаться? И в прошлый раз, стоило Наташке уехать, как ты водку жрать начал и баб сюда таскать! Обещал ведь, ну, думала — все! Нет, вы посмотрите на него только, люди добрые! — Баба, распалившись до крайней степени возмущения, хлопнула себя руками по бокам. — Он опять за старое взялся!
— Да пошла ты отсюда, ворона хромоногая! — страшным голосом прикрикнул на нее Борис, возясь с ключами от входной двери.
Баба, видно ученая уже, негромко взвизгнув, скрылась за своей дверью и заголосила оттуда что-то угрожающее в наш адрес.
— Вот кобра! — обозвал ее Борис, справляясь с замками.
Убедившись, что он переступил порог, я закрыла перед собою дверь и с чувством выполненного долга направилась вниз по ступеням, на улицу, к остановке троллейбуса.
Планам на вчерашний вечер и сегодня не суждено было осуществиться. Вот так приходится работать частному детективу — с рассвета до полуночи, да еще и жизнью рискуя. Кто скажет, что я не в поте лица зарабатываю себе на бутерброд с красной икрой?
А на улице было замечательно, так что я с удовольствием прошла несколько остановок пешком, дыша ночным воздухом и светясь в темноте белизной шелкового спортивного костюма. Мой сегодняшний вечер тоже не без коньячка прошел, поэтому прогуляться было полезно — проветрить перед сном голову.
Интересную картину происходящего с семьей Синицыных нарисовали мне события прошедшего дня, в которых мне вольно и невольно пришлось принять участие. Шадов, Серега, Борис — все открылись передо мной, насколько позволили им обстоятельства и степень отчаянья от жизни, пошедшей вдруг наперекосяк. Один Андрей выпадал пока из поля моего зрения, и то не полностью.
Как сказал «афганец»-то этот, лежа связанный на полу синицынской квартиры и имея перед носом фотографию Бориса? Не этот, второй приходил к ним договариваться на острове. Андрей приходил договариваться. О чем? О том, чтобы вместо Наташи утонула я. Интересно, хоронили бы меня тоже под Наташиным именем? «Райским ангелам», для мести Шадову, требуется смерть его дочери, вот уж такие они сволочи, и с этим ничего поделать невозможно. А убить ее они принуждают Бориса и его брата, гарантируя в награду процветание их прибалтийской фирмы, в своей то есть вотчине.
Интересный, надо сказать, ход, не оставляющий Наташе никаких шансов. Если бы не необходимость имитации несчастного случая, в результате которого Борис и его брат остаются неколебимо чистыми, ее бы уже похоронили, бедную. И щепетильность этих мужиков — тоже препятствие для них немалое. Как хотелось услышать мне от Бориса ответ на пожелание работать самим, без помощников! Вывернулся, скотина пьяная! Я не настаивала. В таких условиях подмена Наташи мной — прямо акт гуманизма со стороны этих мерзавцев. Хотя, конечно, импровизация была со всех сторон глупой и только подбавила бы им забот.