Ангел в сетях порока
Шрифт:
Почувствовав себя свободной, я принялась оглядываться вокруг — скажу честно, я высматривала Гарри, — как вдруг чьи-то руки крепко обхватили меня за талию. Это был не кто иной, как лорд Хьюго.
Не говоря ни слова, он стремительно закружил меня в танце, увлекая на середину зала.
— Наконец-то мы снова вместе и танцуем, красавица! — промурлыкал он.
— Да, но сначала обычно заручаются согласием дамы, — заметила я.
— О нет, — заявил лорд Хьюго, — я уже научен горьким опытом — вы можете сказать «нет».
— Вы очень миленькая, — прошептал он через секунду. — Знаете, что мне хочется сделать?
Я довольно-таки холодно ответила «нет», всеми силами стараясь освободиться от его цепких рук. Мне были противны прикосновения лорда, кроме того, я беспокоилась за свое новое платьице из зеленого тюля — его так легко было помять!
— Мне хочется поцеловать вас!
— Этого еще не хватало! — воскликнула я.
— Не будьте такой жестокой!
— Я не хочу, чтобы меня насильно целовали — разве это жестокость? — спросила я.
Он сказал, что да, на его взгляд, жестокость.
Какое-то время мы танцевали молча, а потом он предложил:
— Пойдемте вниз ужинать.
Я обрадовалась возможности выскользнуть из его объятий, и мы спустились вниз.
В столовой было так много народу, что нам ничего не оставалось, как вернуться назад.
— Здесь так душно, дорогая, я предлагаю подышать свежим воздухом, — вкрадчиво проговорил лорд Хьюго.
Сад освещался разноцветными фонариками, кругом были расставлены маленькие скамеечки, на которых отдыхали гости в перерывах между танцами. Я подумала, ничего страшного не случится, если мы прогуляемся немного.
В конце сада возле огромного боскета нашлась незанятая скамейка, на которую и уселся лорд Хьюго, сказав:
— Отдохнем немного, а потом вернемся в дом.
Я села рядом. У нас завязалась беседа, поначалу довольно милая, если не считать, что он то и дело отвешивал мне дурацкие комплименты. Постепенно разговор с ним меня увлек, и я не заметила, как сидевшие в саду люди один за другим разошлись, и мы остались совсем одни.
Вдруг лорд Хьюго обнял меня одной рукой за талию и со словами: «Ну а теперь будьте ко мне хоть немножко добры» — прижал к себе покрепче.
— Нет… прошу вас не делать этого, — запротестовала я, уперлась руками ему в плечи и попробовала вырваться. Но это оказалось не так-то просто сделать.
Глаза Хьюго горели, он сжимал меня все сильнее и сильнее. Страх и отвращение овладели мной.
— Если вы сию же минуту не отпустите меня, я закричу, — пригрозила я.
Вместо ответа он быстро наклонил голову и попытался поцеловать меня. Я отпрянула вовремя — поцелуй пришелся за ухом.
О, как я взбесилась! Этот омерзительный старик, неприязнь к которому я не пыталась скрыть, посмел прикоснуться ко мне!
Ярость придала мне сил, я вырвалась и побежала в дом. Там, в курительной, в одиночестве сидел с сигаретой в руке Гарри.
Не знаю почему, но, увидев его, я почувствовала себя такой несчастной и кинулась к нему, как к единственному спасителю.
— Уведите меня… Гарри, пожалуйста, уведите меня отсюда!
— В чем дело, детка? — спросил он.
— Этот жуткий старик! — выдавила я.
Он вдруг страшно нахмурился и сказал:
— Что эта свинья вам сделала?
— Пойдемте… пойдемте, — упрашивала я. — Сейчас я ничего не могу вам сказать!
Я видела, что лорд Хьюго выходит из сада и направляется к нам. В мгновение ока мы выскочили в парадную дверь, прыгнули в автомобиль Гарри, стоявший у подъезда и помчались через площадь. Ветер развевал мои волосы, я ощущала себя в полной безопасности и была невероятно счастлива.
Мы ехали прямо в Хемпстед, к заросшим вереском пустошам. Там стояла полнейшая тишина — вокруг не было ни души. Небо сияло множеством звезд, отражавшихся в неподвижной глади небольшого озера, окруженного редким кустарником. Похоже, мы увлеклись, забравшись так далеко от Лондона.
Гарри остановился и заявил:
— Пожалуй, выкурю сигарету. Вы не против?
— Нет-нет, курите, — разрешила я.
— Вы ведь не курите, нет? — спросил он.
Я покачала головой.
— Очень рад, — сказал он.
— Почему? Вы не любите курящих женщин? — удивилась я.
— Вообще-то мне все равно, — пожал он плечами, — но вам курение не пошло бы на пользу.
— В таком случае ни за что не начну курить.
— Это правда, Максина? Мое мнение для вас что-то значит? — Гарри внимательно заглянул мне в глаза.
Я ответила, что мне хочется, чтобы он считал меня хорошей.
— А почему вам этого хочется? — не отставал он.
Я ответила, что сама не знаю, только считаю его невероятно милым.
Услышав это, он воскликнул: «О Боже!» — и, отшвырнув сигарету, хоть сделал всего несколько затяжек, включил мотор автомобиля. На кошмарной скорости мы понеслись домой.
Гарри не вымолвил ни единого слова, и я тоже не могла найти, что сказать. Уж не рассердился ли он? Но в душе я была уверена, что это не так.
Когда мы вернулись на Гровенор-сквер, еще слышались звуки оркестра, а в открытых окнах мелькали силуэты танцующих.
Он остановился, припарковал машину на другой стороне улицы. Потом повернулся ко мне и сказал:
— Теперь вам получше?
— Да, намного, спасибо.
Тогда он издал нечто вроде стона и, обняв меня за плечи, поцеловал.
Это было великолепно! И совсем не похоже на тот поцелуй, которым меня наградил Тимми.
Прежде чем я смогла вымолвить слово или даже сообразить, что происходит, он открыл дверцу машины, и оба мы оказались на тротуаре. Он взял меня под руку и повел в дом. Все происходило словно в тумане, и я не заметила, как оказалась среди танцующих в паре с лордом Росдином.