Ангел в сетях порока
Шрифт:
— Почему «а, с этим», Мейбл? — спросила я. — Вам не нравится лорд Уэзерли?
Мейбл сказала, что в общем-то он ничего, только уж больно любит волочиться за дамами, но тут вошла тетушка Дороти, и мы уже не могли продолжить этот разговор.
Тимми повел меня в милое заведение на Дувр-стрит, очень тихое и уютное. За ужином он расспрашивал о моей жизни, и мне не оставалось ничего другого, как рассказать и про монастырь, и про маменьку. Он слушал с интересом.
Мне пришлось выпить немного шампанского, самую малость — я не очень люблю вино, но Тимми уверял, что оно какое-то особенное, и упросил меня попробовать. Сам он пил коньяк.
Когда наши тарелки опустели, Тимми спросил:
— Куда теперь пойдем?
Я ответила, что мне все равно — везде одинаково забавно.
Тимми возмутился и стал внушать, что мне не пристало так думать, а если уж все-таки думаю, не следует в этом признаваться.
Мы решили пойти в «Эмбасси», так как были уже знакомы с его завсегдатаями. Наше появление вызвало несомненный интерес у публики. Нас окружили, меня осыпали многочисленными комплиментами и говорили, что Тимми — счастливчик.
А женщины повторяли: «Ох, Тимми опять за свое!» Их слова казались мне очень глупыми и неуместными.
Мы потанцевали, немного поболтали, а потом Тимми сказал:
— У меня дома лежат новые очаровательные американские пластинки, и я был бы весьма рад их вам показать.
Я сказала, что, может, как-нибудь загляну послушать, но его такой ответ, казалось, не устраивал.
— Почему не сейчас?
Я ответила, что, по-моему, тетушке Дороти не понравится, если я в такой поздний час отправлюсь на квартиру к мужчине, но он сказал, что напрасно я беспокоюсь, у него в доме остановилась его сестра Китти.
В итоге я согласилась, и мы поехали к нему на квартиру, располагавшуюся, насколько я помню, на Дэвис-стрит.
Это была очаровательная квартира, обставленная дорогой мебелью; особый шик ей придавали стены, покрытые сосновыми панелями.
Прежде чем войти, я спросила, дома ли его сестра, Тимми кивнул. Но когда мы поднимались по лестнице, кругом было так тихо и темно, что я робко заметила:
— Похоже, что в доме никого нет.
— Может, сестра уже легла в постель, — предположил он. — Давайте не будем ее беспокоить.
Мы тихо вошли в гостиную, и он включил свет. Я увидела гигантские кресла, большой, широченный диван, заваленный подушками, стол, на котором красовалась бутылка шампанского, два бокала и несколько сандвичей. Все было приготовлено заранее.
Тимми настаивал, чтобы я выпила вина и съела чего-нибудь, но я отказалась.
— А как насчет пластинок? — Я хотела перевести его внимание на что-нибудь другое.
Но, к моему удивлению, Тимми сказал, что совсем забыл, пластинки ему доставят только завтра, и мне придется еще раз зайти, чтобы их послушать. С этими словами он устроился на диване, пригласив меня сесть рядом и рассказать о себе еще что-нибудь интересное.
Я объявила, что рассказывать мне больше нечего, так как моя жизнь не так уж богата событиями, особенно за последние несколько лет, которые я провела в стенах монастырской обители.
— Ерунда, еще много чего можно рассказать! — возразил он и пожелал узнать, что я о нем думаю.
Я сказала, что он, по-моему, очень добр, так как спас меня от свидания с лордом Хьюго.
Мы сидели на большом диване перед камином, и он дотронулся до моих волос:
— Я обожаю цвет ваших волос, Максина!
Я ответила, что мне приятно это слышать, но я терпеть не могу, когда трогают волосы — чувствую себя, словно кошка, которую поглаживают против шерсти.
Тимми засмеялся:
— А мне хотелось бы вас погладить, Максина. — И он посмотрел на меня таким взглядом, что сердце мое екнуло и я быстренько встала, объявив, что должна возвращаться домой.
— Нет, нет, останьтесь! — запротестовал он.
— Пора, прошу вас, я очень устала, — не сдавалась я и стала надевать плащ.
Тимми взялся помогать и вдруг обнял меня, очень крепко, и тут я догадалась, что он собирается меня поцеловать.
Мне почему-то не захотелось его останавливать. Я испытывала сильное волнение, но, когда Тимми поцеловал меня, не получила никакого удовольствия.
Жуткое разочарование. Поцелуй вышел долгий-предолгий, а когда Тимми наконец оторвался от меня, я вырвалась из его рук и заявила:
— А теперь мне надо идти.
— Дорогая, — проговорил он каким-то забавным тоненьким голоском, — не уходите, — и попытался меня удержать.
Но я сказала твердо:
— Нет… я ухожу, ухожу, — открыла дверь и выбежала на лестничную площадку.
Тимми стоял в дверях и повторял:
— Пожалуйста, Максина… еще одну минуту!
— Нет!.. — отрезала я и не без ехидства добавила: — Тише! Вы разбудите свою сестру.
— Нет, не разбужу, — буркнул он довольно-таки раздраженно, натянул пальто и пошел за мной вниз по лестнице.
Я отказалась от его предложения найти такси — во-первых, я догадывалась, что в машине он опять попробует меня поцеловать, а во-вторых, дом тетушки Дороти был всего в двух шагах. Мы пошли пешком, а у самого дома он спросил:
— Можно зайти на минутку? Мне хочется выпить.
Я сказала, что мне очень жаль, однако вряд ли в доме найдется выпивка, кроме того, не так уж далеко он ушел от своей квартиры!
— Вы весьма нелюбезны со мной, Максина, — заметил Тимми.
Почувствовав легкий укол совести — ведь он спас меня от лорда Хьюго, я поспешила заверить его:
— Нет, мне просто очень хочется спать.
— Но в другой раз вы будете полюбезнее, не правда ли? — допытывался он.