Ангел в сетях порока
Шрифт:
Мне известна одна вещь, которая, я уверена, ужаснет его: Мона не хочет иметь детей. Что касается меня, я об этом особенно не задумывалась, но знаю, что с удовольствием имела бы детей — обожаю младенцев!
А если они у меня будут, хотелось бы, чтоб их отцом был настоящий англичанин, красивый, серьезный, а не какой-нибудь вертопрах.
Нельзя производить на свет детей, если их отец думает только о ночных клубах и развлечениях, вроде Росси или Тимми.
Полагаю, если Гарри остепенится, из него выйдет идеальный отец, и можно только гордиться, если твои дети окажутся на него похожими.
Допускаю, что Мона уже рассказала ему о своем отношении к детям и он согласился с ней, но, будь у меня великолепный старинный замок, мне захотелось бы иметь наследника в нем.
После завтрака мы опять сели в автомобиль и доехали до чудесной рощи. Мы расположились под деревьями немного отдохнуть, и Гарри закурил сигарету. Я без умолку болтала о самых разных вещах, то и дело спрашивая Гарри, что он думает по тому или иному поводу. У него обо всем свои представления.
Наконец-то я поняла, что люблю Гарри больше всех на свете. И не думаю, чтобы когда-нибудь переставала любить. Он всегда жил в моем сердце, и как я ни старалась его забыть, у меня это не получилось. Жаль, конечно, что между нами произошла та глупая ссора, как бы мне хотелось вернуться в тот вечер, когда он меня впервые поцеловал!
Однако, подумала я, не похоже, что он хочет повторить свой поцелуй сейчас, даже не сделал мне за весь день ни одного комплимента.
И все же я видела, что ему со мной хорошо. Да что хорошо — мы оба были счастливы!
Вернулись мы перед самым обедом, и я подумала, что это был самый лучший день в моей жизни.
Ужасно, что сезон подходит к концу и все разъезжаются. Если Гарри уедет на юг Франции, я не увижу его несколько месяцев.
У нас с тетушкой самые невероятные планы — где мы только не собираемся побывать! Однако она ни словечка не обронила насчет поездки на юг, хотя, может быть, мы ненадолго поедем в Париж.
Гарри не должен обручиться с Моной до возвращения в Лондон.
Впрочем, чего беспокоиться, завтра я снова увижу его — он хотел встретиться со мной на Роу утром, когда я выезжаю верхом.
Я люблю Гарри… Люблю больше всех на свете!
Это чувство совершенно не похоже на то, что мне уже приходилось переживать по отношению к другим людям; оно, как бутон, постепенно раскрывается в моей душе, растет помимо моей воли, даже вопреки ей.
Я злилась на Гарри, хотела вычеркнуть его имя из своей памяти навсегда, а оказалось, что только крепче привязалась к нему.
Это совсем не то, что я чувствовала к Алеку или Томми.
Интересно, как Гарри ко мне относится?
Я до того разозлилась, что едва соображаю, и все из-за этой бестии Моны.
Условившись встретиться с Гарри нынче утром, я с нетерпением ждала этой минуты и точно в назначенное время была на Роу, но кроме грума, который держал мою лошадь, там никого не было. Я решила немного подождать, подтянула подпругу, побеседовала с грумом и вскоре увидела приближающийся «бентли». За рулем сидел Гарри. Но что это?! Я едва верила своим глазам — рядом с ним сидела Мона! Это было тем более удивительно, что она под большим секретом призналась мне в своей нелюбви к верховой езде (подниматься до завтрака весьма утомительно, а днем, разумеется, никто верхом не выезжает). Конечно, она приехала только ради Гарри. Интересно, ожидала ли она встретить меня здесь или это для нее полная неожиданность?! Должна признать — хотя в тот момент ненавидела Мону больше всех на свете, — в костюме для верховой езды она смотрится очень неплохо. Экипировка у нее превосходная, и, конечно, ее стройная фигурка только выигрывает. Хотя я тоже довольно худая, рядом с Моной смахиваю чуть ли не на немецкую фрау.
У нее великолепно стачанные джодпуры [24] — такие редко встречаются, замечательно сшитая блуза и белая льняная курточка без рукавов, какие носят американские девушки.
Увидев меня, Мона как ни в чем не бывало воскликнула:
— Привет, Максина, дорогая! Гарри настоял, чтобы я немножко поупражнялась. Ты удивлена нашей встречей?
— Не очень, — ответила я. — Знаю, до чего ты настойчива, когда тебе чего-нибудь хочется.
Она, разумеется, поняла, что я имею в виду Гарри, и бросила на меня странный взгляд. Да, сомнений нет, Мона одержима идеей выйти замуж за Гарри и решилась заполучить его любым способом.
24
Джодпуры — сапожки для верховой езды, высотой до щиколотки.
Они сели на лошадей, и мы с довольно угрюмыми лицами поехали вперед, не произнося ни единого слова.
Неожиданно я почувствовала весь комизм ситуации: едет господин, по обе стороны от него скачут влюбленные в него по уши дамы, каждая старается завладеть вниманием всадника, а тот, кажется, влюблен лишь в облачко на небе и ни одной из дам не оказывает каких-либо знаков внимания. Тут я припомнила старое правило — никогда не бегай за мужчиной, пусть он за тобой бегает.
— Ну, может быть, я поступаю не лучшим образом по отношению к вам, молодые люди, — сказала я, — однако собираюсь пуститься в галоп.
Я заметила, что на лице Гарри появилось обеспокоенное выражение, и он воскликнул:
— Не делайте глупостей, Максина, не уезжайте!
И тут я передразнила голос и манеру говорить Моны:
— Дорогой, я терпеть не могу кислятины вроде крыжовника.
И полетела галопом.
До меня донесся крик Гарри:
— Максина, не будьте такой дурочкой!
Мона тоже что-то прокричала, но я уже не слышала.
Я мчалась во весь дух и хохотала, чувствуя в себе какие-то дикие порывы бешенства, усиленные быстрой ездой. Я неслась вперед не оглядываясь.
Обскакав вокруг парка, остановилась, спешилась и неторопливо пошла домой. Я чувствовала себя совершенно несчастной: теперь Гарри считает меня упрямой грубиянкой, и я нравлюсь ему все меньше и меньше. А Мона наверняка наговорила про меня всяких гадостей, и ему теперь известно, какой я бываю противной. Ах, зачем только я поддалась этому порыву!
Единственное, что утешает, — его попытка остановить меня, когда я пустила лошадь в галоп. Со мной тоже такое бывает: когда человек рядом, я его не замечаю, но как только он делает попытку покинуть меня, тут я на все готова, лишь бы удержать его.
Принесли письмо от Алека — вот сюрприз! Но, Боже мой, я на нем не в силах сосредоточиться… Гарри с Моной… Мона с Гарри… Ну, это уж чересчур!
Алек собирается жениться на юной богатой американке! На следующей неделе он отплывает в Нью-Йорк, и они там поженятся. Значит, в конце концов он заполучил свою наследницу и, надеюсь, доставит ей удовольствие при всех своих странностях. Наверно, ей требуется муж-англичанин с титулом, а обо всем прочем она не особенно беспокоится.
Это дает мне повод для разговора с Гарри, так что появился предлог снова с ним встретиться.