Ангел
Шрифт:
— Как продвигается расследование, лейтенант? — спросил он, передавая мне бокал. — Есть какие-нибудь успехи?
— Так, кое-какие, — туманно ответил я. — Думаю, с вашей помощью смогу продвинуться чуть дальше.
— Что ж, это было бы здорово, — живо откликнулся он. — Что мне для этого сделать?
— Для начала давайте пойдем куда-нибудь, где мы сможем поговорить с глазу на глаз.
— По счастью, в этом доме имеется логовище! — Он сделал зверскую гримасу.
— А поскольку мы не держим дома диких
Я снова проследовал за ним в дом, и в его дальнем конце мы уперлись в небольшую комнату. На ее стенах были развешаны картины на охотничьи сюжеты, пол устилал толстый пушистый ковер, в котором утопали ножки двух громадных кресел, обитых кожей. В довершение всего в углу находился небольшой, но весьма многообещающий бар.
— Присаживайтесь, лейтенант, — пригласил Крэмер. — Здесь мы можем беседовать, не боясь, что нас побеспокоят.
— Отлично, — обрадовался я и чуть ли не по уши погрузился в мягкие глубины кресла.
Крэмер уселся напротив с выражением готовности на красивом лице.
— Ради экономии вашего и моего времени не буду ходить вокруг да около, — сказал я. — Насколько я понимаю, вы очень везучий человек, раз до сих пор еще живы, но вам еще больше повезет, если вы проживете дольше!
Он слегка нахмурился:
— Думаю, в целом я ухватил вашу мысль, лейтенант, но, может, у вас есть какие-нибудь пояснения?
— Я обязан охранять вашу жизнь, а для этого необходимо поймать негодяя до того, как он совершит новую попытку вас убить.
— Это понятно, — он кисло улыбнулся, — но теперь, видимо, мы подходим к самой сложной части этой задачи, верно?
— Вы очень облегчили бы ее, Крэмер, если бы были со мной честным и откровенным, — прямо заявил я, — а это значит ничего от меня не скрывать, как бы вам ни было больно.
— Давайте дальше, — мрачно буркнул он.
— Я напомню вам кое-что: «Кто ненавидит меня до такой степени, что хочет убить?!» Это ведь вы сказали вчера днем, когда я был здесь, не так ли?
Он смущенно усмехнулся:
— Да, кажется, так, только сейчас это прозвучало как-то театрально.
— Вопрос был поставлен верно. Могу предложить на него пару возможных ответов. А вы, если будете откровенным, сможете добавить к ним еще кого-нибудь. Во-первых, это мог быть Сэм Форд — его дело с аэротакси разваливается на части, а он должен вам пятьдесят тысяч долларов. Когда вы умрете, он получит именно эту сумму от страховой компании.
— Я это знаю, — поежился Крэмер, — но никогда не поверю, чтобы Сэм Форд…
— Не забывайте, что людей убивают и за десять баксов, — наставительно напомнил я. — Затем Клиф Уайт, уверен, что он настоящий психопат, который считает вас виновным в том, что стал калекой.
Крэмер вдруг покраснел и отвел взгляд.
— Это был просто несчастный случай, — пробормотал он, — который произошел не только по моей вине. Если бы этот несчастный идиот был повнимательнее…
— Важно не то, как это было на самом деле, а то, как это представляется вашему механику, — возразил я. — Ему было легче всех подложить в самолет бомбу. Все настолько привыкли видеть его рядом с аэропланом, что просто не обращали на него внимания.
— Ладно, — хмыкнул он с растущим раздражением. — Кто же еще на подозрении?
— Вот здесь мне понадобится ваша помощь, — спокойно сообщил я. — Хотелось, чтобы вы прояснили мне некоторые детали.
— Если только смогу.
— Существуют ли какие-то взаимоотношения между вашей женой и Филипом Ирвингом? Лицо Крэмера снова помрачнело.
— Господи! — воскликнул он. — Неужели это так заметно, что вы сумели разгадать их тайну за несколько часов?
— Мне немного помогли, но я сказал бы, что это действительно бросается в глаза.
— Но это не вина Салли, нет, не ее, — заявил Крэмер, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. — Она из очень хорошей семьи, и у нее есть желание занимать в обществе определенное положение. Думаю, Салли не представляла себе, на что идет, когда выходила замуж за меня, бывшего летчика, одержимого только одной идеей — продолжать летать и летать. А потом еще мои друзья, такие же бездельники, как и я, с ее точки зрения, так что нам никогда бы не попасть в приличное общество. Она считает меня абсолютно безвольным — никаких целей, никакого уважения к общественному положению и богатству. Наверное, она видит в Филипе Ирвинге все, чего недостает мне!
— Что ж, вряд ли вам будет это приятно, — заметил я, — но вы должны взглянуть правде в лицо. После вашей смерти ваша жена станет наследницей всего вашего состояния и получит свободу выйти замуж за кого угодно, включая Ирвинга. Правда, не сразу, а после соблюдения приличествующего случаю траура. В то же время, с его стороны, он также сможет жениться на вашей вдове и вместе с ней получить ваше состояние.
— Боже мой! — Побледневший Крэмер потрясенно уставился на меня. — Вы же не думаете, что они сговорились убить меня?!
— Не знаю, — проворчал я, — но это вполне допустимо.
Он обмяк в кресле и устремил невидящий взгляд на балки потолка. Я допил виски, давая ему время свыкнуться с ужасной мыслью. Потом заговорил вновь:
— Кроме того, есть еще один момент…
— Что? — Он с трудом пришел в себя и вопросительно посмотрел на меня. — Вы что-то сказали?
— Я говорю о вашем талисмане. Об Ангеле, который не летает и который весьма зол на вас.
— На меня? — Он выпрямился в кресле и потряс головой, словно пытаясь осознать мои слова. — Но за что?