Ангел
Шрифт:
Вся компания расположилась в зале на первом этаже, закутавшись в пледы и греясь у жарко растопленного камина. На столе стояли чашки с горячим чаем и булочки, которые мне, естественно, никто предложить не догадался. Ну и ладно, подумаешь, плюшки и чай… горячий… гм. Ой, меня никто не лю-юбит!!! Я старательно зашмыгала носом. Меня так же старательно игнорировали. Тоже мне, друзья называются!
– Итак, давайте окончательно разберемся в ситуации. – Слово взял Лис, и все внимательно его слушали,
Все повернулись ко мне и еще раз хмуро рассмотрели. Я пилила веревки, не обращая на них никакого внимания.
– Вопрос первый, – продолжил Лис, – что ангелу понадобилось здесь, да еще и ночью?
Я замерла, мне тоже это было очень интересно. Кстати, получилось выплюнуть кляп.
– Я прилетел за Ирлин.
Шок и тишина, нарушаемая лишь гудением пламени в очаге.
– Что? – Это я не выдержала. Но, к счастью, никто не заметил, что я уже без кляпа.
Вася повернулся ко мне и нахмурился, я почувствовала себя чуть ли не школьницей, опять набедокурившей во время занятий.
– Ситуация обостряется с каждым днем. Мы не знали, что подземный мир предпримет действия так поспешно, поэтому все меняется и ты возвращаешься на небо.
Дик вскочил, сжимая кулаки и разъяренно глядя на Ваську. Я сидела в полном шоке, не зная, что сказать, и чувствуя, как сползают все-таки перепиленные веревки по рукам.
– Она с тобой не пойдет и останется здесь.
Васька медленно встал, в его глазах был такой холод, что даже Лис поежился. Так, это надо прекращать и срочно. Ой, где-то это уже было.
– Мама никуда с тобой не пойдет. – Сон встал, мгновенно трансформируясь в истинную форму и ощеривая в улыбке впечатляющие клыки. – Ты понял?
– Мама?
Но тут вмешалась я.
– Вася, сядь, я никуда с тобой не пойду. – Все замерли и одновременно повернулись ко мне. Я же методично счищала с себя веревки, раздумывая над сложившейся ситуацией.
– Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? – поинтересовался Васька. – У меня приказ, и, если ты откажешься, я просто верну тебя силой.
– А ты попробуй, – улыбнулся Дик.
– Так. Спокойно, ребята! Вас, пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
– Да? И что же?
Вместо ответа я схватила его за руку и увлекла в соседнюю комнату, закрыв за нами дверь.
– Ну и что ты хотела мне показать? – Васька прислонился спиной к двери, задумчиво глядя на меня.
Я медленно начала снимать с себя кофту. У двери послышалась какая-то возня.
– Раздевается. – Этот трагический шепот я узнала бы из тысячи. Оське явно стало лучше.
– Что?! – А это Дик.
В следующее мгновение дверь вышибло, чуть не прибив неготового морально Ваську.
Я стояла перед всеми в одном лифчике и непонимающе глядела на ворвавшегося внутрь разъяренного Дика. Но как только он увидел меня, то замер на месте, расширенными глазами глядя на огромное черное пятно на моей коже. Контраст с белой здоровой ее частью был слишком велик. Васька с грохотом отбросил накрывшую его дверь и медленно встал, но вся его ярость тут же испарилась, как только он увидел меня.
– Что это?
Я не знала, что мне ответить. Тогда он подошел ближе и рывком повернул мою голову за подбородок к себе.
– Я спрашиваю, что это? – Его голубые глаза сейчас были ледяными. – Отвечай!
– Оно так увеличилось из-за гэйла.
Он замер, к нему подошли Дик с Соном. Лис остался стоять у дверного проема.
– И что это значит? – спросил Дик, настороженно рассматривая выражение лица Васьки.
Меня отпустили. Я от неожиданности отступила назад.
– Это значит, что она остается здесь.
– Почему, Лис?
Им не угодишь. И забирают – плохо, и оставляют – хреново.
– Это печать. Печать гэйла.
– И что?
Дик стоял напротив Васьки и не собирался пропускать его, пока тот все не выложит. Сон накинул мне на плечи свою куртку, также прислушиваясь к разговору. В проеме показалась лысая и несчастная мордочка Оськи.
– Пока печать на ней, она не сможет вернуться. Снять же ее может только… нет, точнее, мог снять только один человек. Но я не думал, что из небольшого пятна печать вырастет до таких размеров…
Васька замолк, и я изо всех сил надеялась, что продолжать он не будет. Он и не стал, за него закончил Оська голосом, полным надрыва:
– И теперь снять ее может лишь тот, кто убьет гэйла, поставившего печать, и поцелует ангела поцелуем самой чистой любви! И тогда взлетит ангел и упорхнет на свое облачко, растроганно махая придурку с неба.
Я зарычала и рванула к Оське, намереваясь закончить начатое. То есть добить, срочно! Оська каким-то образом догадался о моих намерениях и быстро смылся, вопя «убивают!». Ха. Я еще и не начинала.
– Что ж. Мне пора.
Я споткнулась и чуть не рухнула, а Васька, ярко вспыхнув напоследок, исчез, открыв портал прямо на небеса. Дик и Сон внимательно на меня смотрели. Лис пошел утешать истерикующего Оську, попросив нас разбираться без жертв.
– И как давно этот гад поставил на тебя печать?
Голос Дика просто убивал. Я почувствовала острое желание куда-нибудь смотаться. Но мне не дали: Сон преградил выход, двигаясь попросту с ненормальной скоростью: раз – и он уже за моей спиной! Нечестно.