Ангелам здесь не место

Островская Екатерина

Лара вышла в приемную, потом в коридор, торопясь в свой кабинет, и чуть не столкнулась с Алексеем, который нес пластиковый ящик с инструментами.

– Добрый день, – сказала она ему.

– Как бы не так, – необычно откликнулся рабочий.

– Что-то случилось? – спросила Лара.

– Да ничего особенного: Симагин пришел на работу совсем никакой. Очевидно, сразу принял сто пятьдесят и теперь спит в своем кабинете. Но перед тем, как удалиться в объятия Морфея, направил меня в ваш кабинет перенастроить роутер. А вчера Симагина не было вовсе.

– Позавчера хоронили Буховича, потом были поминки.

– Печально, –

согласился Алексей.

Покровская запустила его в свой кабинет, хотела войти следом, но увидела в коридоре спешащую Аду Семеновну. Помахала ей рукой и одновременно подумала, что Алексей выражает свои мысли отнюдь не языком простого работяги: вероятно, у него есть образование или в семье, в которой он рос, любили книги…

– Уф, – выдохнула Оборкина, подходя к своему кабинету, – вчера допоздна заседали, обсуждали кандидатуры на должность нового коммерческого директора. Я твою выдвинула, билась-билась, но у меня всего-то пять процентов акций…

– Я курсе, – улыбнулась приветливо Лара, – назначили Чашкина. – И, опережая следующий вопрос, добавила: – Мне Ломидзе все рассказал.

Ада Семеновна удивленно вскинула брови, отворила дверь:

– Заходи!

Когда оказались внутри кабинета, Оборкина, не зная, что именно сказал ее заместителю председатель правления, продолжила:

– На самом деле я только согласилась с тем, что тебе еще рановато. Это Крошин первым возмутился. «У девушки нет опыта, нет опыта, – говорил, – а участок работы такой ответственный!» Что же, мне против коллектива идти?

– А я рада, что именно так все закончилось, – поспешила успокоить начальницу Лара. – У меня в самом деле опыта маловато. Не хотелось бы занимать должность, которая мне не по плечу. И вообще, мне нравится работать с вами.

– Что тебе еще Петр Иванович рассказал?

– Да ничего, просто вызвал меня, попросив захватить подготовленный квартальный баланс и вскользь уведомил о вчерашнем заседании.

Она совсем не хотела говорить на эту тему, чтобы не показать заинтересованности, которой не было вовсе. Оборкиной, судя по всему, тоже, потому что Ада Семеновна сразу перевела разговор на квартальный отчет. Но и о нем распространялась недолго, а вспомнила вдруг, что у Лары скоро день рождения, и поинтересовалась, как та собирается его отмечать. Ну и, поскольку у заместителя главбуха на сей счет не оказалось никаких планов, предложила заказать столик в каком-нибудь ресторане, пригласив самых близких. Услышав, что после развода у Лары не осталось столь хороших знакомых, Оборкина удивилась:

– Как это никого? А я?

– Хорошо, – согласилась девушка, – посидим вдвоем.

– Нет, так дело не пойдет, – укоризненно произнесла Ада Семеновна. – Вдвоем мы всегда можем пойти куда-нибудь, а для праздника нужен коллектив. Если не возражаешь, я займусь организацией, составлю список гостей. Банк оплатит расходы из представительских. Только тогда следует пригласить кого-нибудь из руководства. Не знаю, согласится ли Ломидзе, но Крошин придет, чтобы послушать, о чем мы говорить будем. Чашкина обязательно пригласим.

– Может, лучше все-таки у меня дома собраться?

Но Оборкина пропустила предложение Лары мимо ушей.

– Ты к Чашкину приглядись получше. Не такая уж плохая кандидатура в женихи. Зациклен немного на работе, но это хорошо – изменять не будет. Воспитанный, не урод, перспективный опять же. Хотя в нашем банке

он выше того места, куда вчера взлетел, не поднимется… Тебе двадцать семь исполнится? Ну вот, в самый раз. Я как раз в двадцать семь второй раз замуж выходила. Или в двадцать восемь? Ладно, сейчас это неважно. То есть мне неважно было, потому что у меня уже Оборкин был. А тебе необходимо именно сейчас определиться. После тридцати, будь ты хоть трижды писаная красавица, сложно. Мужикам вечно подругу помоложе надо. Все вроде их устраивает, прямо льнут, а как узнают, что тебе за тридцать, сразу в кусты. Не в смысле, что тебя туда, а сами куда-то пропадают. Так что ты поскорее определяйся с этим… Кофейку не хочешь?

Лара отказалась, потому что не хотела ни кофе, ни разговоров о своем будущем. Ушла к себе. Алексея в кабинете уже не было.

Очень скоро начался обед, в коридоре зазвучали шаги сотрудников, отправляющихся по привычным точкам общепита. Лара решила не ходить домой, а если Ада Семеновна позовет ее в кафе, отказаться. Сидела, корпела над документами, слышала, как возвращались не спешащие на рабочие места сотрудники. Снова все стихло, но ненадолго. Вскоре опять началось какое-то движение, до Покровской донеслись встревоженные голоса. Она услышала, как кто-то зашел в кабинет Ады Семеновны – резко хлопнула дверь, а через минуту к Ларе ворвалась красная Оборкина и объявила:

– Симагин умер.

Главбух замерла, словно подыскивая еще какие-то слова, опустилась в кресло и выдохнула:

– Я как чувствовала…

Отдышавшись, она рассказала то, о чем сама только что успела узнать. Придя утром на работу, Симагин дал указания подчиненным, предупредил, чтобы его часок не беспокоили, и заперся в своем кабинете. Перед самым обедом выяснилось, что в комнате отдыха водителей не работает микроволновка, и мужики отправились к начальнику АХО. Долго стучали к нему в кабинет, а затем, поняв всю тщетность попыток, открыли дверь запасным ключом и обнаружили Симагина лежащим на диване без признаков жизни.

– Допился, – высказала свое заключение Ада Семеновна. И в ее голосе не было ни осуждения, ни сочувствия, словно иного исхода она не ожидала.

– А я его пьяным никогда не видела, – сказала Лара. – Разве только на поминках Буховича.

– Да, на работе Симагин еще держится… то есть держался, – возразила Оборкина, – а прежде, бывало, подшофе в банк являлся. Не вдрабадан, конечно, но с запахом основательным. Его Бухович прикрывал, а так давно уволили бы. Предупреждали несколько раз, вроде взялся за ум, а теперь, видишь, как все обернулось.

– На вид-то он крепким был.

– Да, жилистый мужик был, – согласилась Ада Семеновна. – Мой первый муж такой же: сколько в него ни вливай, все мало. Симагина Леня в банк привел, они учились вместе. Но по работе к нему особых претензий не было, потому и терпели. И ведь как совпало: вместе пришли и ушли друг за другом.

Известие о смерти Симагина не только огорчило Лару, но и немного испугало: она вспомнила записку Илоны и удивилась, как девушка могла угадать то, что может случиться. В то утро, прочитав записку и слова «неизвестно, кто будет следующим», она подумала, что секретарша Буховича слишком эмоциональна. Ну да, ведь ей довелось испытать гораздо больше, чем остальным: в конце концов, Бухович был для нее не только начальником, и у правоохранительных органов возникло много вопросов к Илоне.