Ангелочек. Время любить
Шрифт:
– Меня вполне устраивает этот сад, – прервала Луиджи молодая женщина. – Аромат мяты и роз чарует меня. Но если вы устали, давайте сядем. Смотрите, вон там доска. Она вполне может послужить скамьей, ведь она прочно опирается на два камня.
Анжелина поражалась тому, что ей было так хорошо. Луиджи больше не пугал ее, возможно, из-за того, что теперь она знала о его кровном родстве с Жерсандой де Беснак. «Да, мое отношение к нему изменилось, несомненно, поэтому, – думала она. – Он стал мне родным. Я так рада, что он вернулся!» Она попыталась разобраться в своих сумбурных ощущениях,
– Будьте со мной откровенны, – сказала Анжелина, когда они сели рядом. – Простите ли вы меня за то, что я причинила вам столько зла прошлым летом? Я была напугана из-за смерти моей подруги Люсьены и молоденькой служанки из таверны Бьера. Разумеется, я должна была все как следует обдумать. Вы совсем не похожи на извращенца, но кто знает, под какой личиной скрывается убийца? Я так нуждаюсь в вашем прощении! Моя роковая ошибка не давала мне покоя в течение многих месяцев. Я волновалась за вас, поскольку вы, тяжело раненный, сбежали из больницы.
– Я тронут вашей запоздалой заботой, – спокойно произнес Луиджи. – Давайте поторгуемся, Виолетта. Я обменяю свое прощение на поцелуй. Я вовсе не похотливый тип, но видеть вас так близко, любоваться вашими очаровательными губками и не припасть к ним – это делает меня просто больным.
– Боже! Вы слишком торопитесь! – запротестовала Анжелина.
– Перестаньте взывать к Богу. Он часто остается глух к человеческим мольбам, хотя, признаюсь вам, присматривал за мной при посредничестве славного священника.
– Вы неверующий? У вас нет ни стыда ни совести!
– Это зависит от обстоятельств, – признался он. – Ну, так что насчет поцелуя, который отпустит вам все ваши грехи?
– Ни в коем случае! – отрезала вдруг испугавшаяся Анжелина, которую не оставляла мысль о том, что ей предстояло сообщить Луиджи. – Поцелуй всегда имеет последствия. Ну, разве только в щечку.
– Идет, – нежно произнес Луиджи.
Анжелина поспешно поцеловала Луиджи, смущенная запахом его кожи и волос.
– Мы в расчете? – немного кокетливо спросила она.
– Буду пока довольствоваться этим. Так что такого важного вы хотели мне сообщить? Сейчас подходящий момент. Нет назойливых свидетелей, нет ничего, кроме луны, звезд и ароматов этого сада.
– Да, я думаю, момент подходящий. Вы должны внимательно меня выслушать, поскольку я затрудняюсь объяснить вам…
– Подождите! – воскликнул Луиджи, перебивая Анжелину. – Мне кажется невероятным, что мы вот так сидим вместе, дружески разговариваем. Вам не давали покоя угрызения совести. Меня же обуревала ненависть к вам, к вашей красоте, к вашим фиолетовым глазам. Увы! Я убеждал себя, что бесполезно искать встречи с вами. Я был готов сожительствовать с некой Долорес, которая приютила меня в Барселоне. Но судьба распорядилась иначе. Судьба, но с моей помощью. Еще один вопрос. У вас по-прежнему живет эта большая белая собака?
– Спаситель? Да. И он не оценил вашей ночной серенады.
– А этот ребенок, который плакал на руках девушки… Он и она – это ваши родственники?
Попавшая
– Дом принадлежит мне. Я унаследовала его от матери. В конце осени я получила диплом акушерки и теперь практикую в своем родном городе. Чаще всего меня называют повитухой. Девушка – это Розетта, моя служанка, но она мне и сердечная подруга, и сестренка. Я в прямом смысле подобрала ее, когда она просила милостыню на паперти. Но о трагической судьбе этой девушки я расскажу вам в другой раз. Луиджи, этот медальон….
– А ребенок? – настаивал Луиджи. – Это ее ребенок?
Анжелине показалось, что она стоит на краю бездонной пропасти, пропасти лжи, ловушки, в которую уже бросалась несколько раз очертя голову, что приносило ей только неприятности.
– Нет, это не ее ребенок, – тихо ответила она. – Это мой крестник. Я расскажу вам о нем, но позднее. Подождем до следующего воскресенья.
Луиджи молча смотрел на небо. Кое-что в высшей степени заинтриговало его. Он встречался с Анжелиной раз пять или шесть, причем каждый раз в напряженной обстановке. Они либо ссорились, либо обменивались колкостями. Но теперь молодая женщина была другой. «Ее поведение коренным образом отличается от того, что я сохранил в своих воспоминаниях. Я чувствую, что она доверяет мне, что питает ко мне удивительную нежность. Почему?» – думал он. Впрочем, она по-прежнему была красивой, очаровывала Луиджи.
– Как странно! – произнес он наконец. – Поскольку вы обещаете рассказать мне так много, я склонен думать, что мы будем часто встречаться или, по крайней мере, в течение продолжительного времени, чтобы я смог выслушать все ваши истории.
– Да, мы будем встречаться. А теперь я должна вам рассказать вот о чем. Луиджи, на обратной стороне медальона, который был прикреплен к бархатной обшивке футляра для вашей скрипки, выгравированы инициалы.
– Знаю. Но я не прорицатель, и эти буквы, переплетающиеся между собой, ничего мне не говорят.
Анжелина заколебалась. Она не хотела, чтобы Луиджи слишком сильно волновался, но все же продолжила:
– Это, несомненно, инициалы одного из ваших родителей!
– Полагаю, да… Виолетта, сжальтесь надо мной! Оставим эту тему! Скажите лучше, что сделало вас такой нежной и любезной? Это требует вознаграждения. Я умираю от желания подарить вам поцелуй. В худшем случае в щеку или в другое место.
Луиджи подвинулся к Анжелине. Она, не видя его лица, догадалась, что он смотрит на нее с мольбой, и чуть не уступила.
– Не сейчас! Будьте серьезны! – Она вздохнула.
Анжелина машинально взяла Луиджи за руку и сжала ее. Ошеломленный, он наслаждался этим ее неожиданным порывом.
– Как бы вам это сказать? Луиджи, заклинаю вас, не подвергайте мои последующие слова сомнению.
В этот момент произошло событие, вполне обычное для повседневной жизни повитухи. На улицу Мобек въехала повозка и остановилась перед воротами дома Анжелины. Она прислушалась, раскрыв рот от неожиданности.
– Черт! Это приехали за мной! – воскликнула Анжелина.