Ангельский Огонь
Шрифт:
Он смотрел на меня со сдержанным выражением на лице.
— Скажи что-нибудь, Дамиэль.
— Что я должен сказать? — он издал сдавленный смешок. — Я не уверен, что во мне есть что-то хорошее. Возможно, моя «жертва» была не чем иным, как признанием, что я плохой.
— Меня ты не одурачишь. Ты хороший, как бы сильно ты ни пытался это скрыть.
— Не торопись с выводами, — предостерёг он.
— Собираешься сдать меня Легиону? — я улыбнулась ему. — Раскрыть мою магию и нырнуть в мои секреты? Выпотрошишь их и поделишься
— Я и так уже знаю все твои секреты.
— Вот как? — я остро осознала, как близко ко мне он стоит. Я прочистила горло. — Что ж, ты можешь узнать, что во мне ещё осталось несколько сюрпризов.
Его рука метнулась вперёд, сжав мою ладонь.
— Мне не терпится их раскрыть, Принцесса.
И вот оно, снова, то прозвище, которое я всегда ненавидела. Но мне нравилось, как оно звучало из его уст.
Мощь его ауры затрещала на наших соединённых руках.
Я ощутила искру от Бриллиантовой Слезы, пристёгнутой на моём бедре. Дамиэль посмотрел на свою Сапфировую Слезу. Должно быть, он тоже это почувствовал. Наши кинжалы пытались соединиться, образовать искру, чтобы проложить мостик через расстояние между ними.
Дамиэль отпустил мою ладонь. Он погладил пальцами моё лицо.
— Я не стану делиться твоими секретами. И я не подвергну тебя суду за твою Бессмертную Кровь.
— Которая есть и у тебя, — заметила я.
— Видишь? — он наклонился ближе. — Я злобный и служу только своим интересам, — его слова мягко упали на мои губы. — Я пощажу тебя лишь потому, что не хочу выдавать себя.
Я сделала глубокий вдох, и моя грудь скользнула по его телу.
— Ты выдал себя во время инквизиции Никс. Чтобы спасти меня.
— Если я выдам тебя, и тебя заберут, я тебя больше никогда не увижу, — продолжил он хриплым голосом. Серебристое и золотое пламя полыхнуло в его глазах. — Так что я вдвойне служу своим интересам, — он подвинулся ближе.
От прикосновения его губ к моей шее по спине пробежали мурашки.
Я прильнула к нему.
— Дамиэль…
Его ладонь легла на мою поясницу.
— Будет мудрее, если ни один из нас не станет никому рассказывать про наше Бессмертное происхождение, — прошептал он мне на ухо.
Я не доверяла своим рукам, поэтому оставила их висеть вдоль боков.
— Хранить секреты от Легиона? — я усмехнулась. — И это предлагаешь ты?
— Легион не готов к этому. Раны, нанесённые нам Хеллфайром и кругом его перебежчиков, всё ещё свежи. Может, когда-нибудь Легион сумеет услышать о нашей магии, не поддаваясь паранойе и ненависти.
— К счастью, нет тестов на определение пассивной магии, иначе они давным-давно нашли бы наши способности на регулярных магических сканированиях.
— Действительно, повезло, — согласился он. — И вся наша магия светлая, дарованная богами. Она прикрывает наши тёмные силы, рождённые нашим Бессмертным происхождением.
Верно. Бессмертные
Легион не догадывался о существовании активной или пассивной магии. Они не осознавали, что магический спектр — это не просто линия, а крест из четырёх видов магии.
Дамиэль подумал обо всём, что могло нам угрожать. Я не удивилась. Как он и говорил мне ранее, именно извечная паранойя сохраняла ему жизнь до сих пор.
— То есть, мы в безопасности.
— Пока что.
Мы стояли так близко, что я едва могла дышать — но рот у меня не закрывался.
— Что ж, похоже, всё сложилось так удачно, — произнесла я.
— До тех пор, пока ты не выдашь никакой информации.
— С чего бы мне это делать?
— Ты же идеальный солдат, — его пальцы прошлись по линии моего подбородка.
Моё сердце грохотало так громко, что он, должно быть, это чувствовал. В конце концов, между нами оставалось не так уж много пространства.
— Нет, на самом деле, я не идеальная, — выпалила я. — Как и ты не бессердечный ублюдок, которым тебя все считают. Видимо, люди — действительно нечто большее, чем кажутся на первый взгляд.
— Может быть.
— Скептик, как всегда, — я усмехнулась.
— Быть скептиком — это по-прежнему моя работа, Каденс.
— Но, может, теперь ты попытаешься время от времени видеть в людях хорошее, а не только плохое? — произнесла я с надеждой. — Вот почему ты притворяешься таким плохим, таким жестоким. Ты боишься, что если кто-то увидит в тебе хорошее, ты окажешься уязвимым. И тебя предадут.
— Я вижу хорошее в тебе, — его глаза пленяли меня. — Все остальные ещё под вопросом.
Я улыбнулась.
— Это уже начало.
Он ничего не сказал.
— Дамиэль?
— Да?
— Ты… — я отвернулась, впервые желая, чтобы он мог прочесть мои мысли, и мне не нужно было их проецировать. Чтобы он знал, что я так стеснялась спросить. — Ты собираешься меня поцеловать? — я вновь застенчиво посмотрела ему в глаза, и мои щёки опалило румянцем.
Он наблюдал за мной. Молчание затянулось. Наконец, я не выдержала.
— Ну? Собираешься? — спросила я.
Он выгнул одну бровь.
— Я всё ещё пытаюсь решить.
— О, — я попыталась не выдать разочарования, но уверена, что мои плечи чуточку опустились.
— Ты не очень-то хорошо отреагировала, когда я поцеловал тебя в прошлый раз. Насколько я припоминаю, ты врезала мне кулаком.
— Ты был ранен и использовал этот факт, чтобы подманить меня достаточно близко и поцеловать меня.
Он пожал плечами.
— Тебе же понравилось.
— Это… — чистая правда. — К делу не относится.