Ангелы над Москвой
Шрифт:
Хамдиэль уже побывал в небе, разыскал этот «Боинг», мирно летящий на берега Персидского залива, просмотрел полупустой салон через стекла иллюминаторов и нужных пассажиров там не обнаружил. Ну, что Ксор хитер, сомневаться не приходится… Безупречный костюм Хамида от полетов с такими скоростями пришел в полную негодность, измочалился и изорвался, и ангел сейчас напоминал африканское огородное пугало — но Камышину, единственному зрителю этого цирка, было не до смеха. Всем своим нутром он чувствовал, что за этим невероятно изодранным костюмом и рассерженным негром, быстрыми шагами меряющим камышинский кабинет, кроется нечто большее и куда более страшное, нежели погоня за преступниками, обманом завладевшими чужими деньгами. Ужас, который чувствовал Славик Камышин, молодой еще человек, был первозданным и непреодолимым. По временам ему даже хотелось смерти, желательно мгновенной… Переживания капитана Хамдиэля волновали меньше всего. Он не мог понять, как так случилось, что он, ангел, не сумел почувствовать близкое присутствие другого ангела — а ведь способен ощутить волю архангелов, удаленных на миллиарды километров.
И самое главное, чего не мог уразуметь Хамдиэль, это причину, по которой он бездействует. Он действительно не знал, что делать, — и не хотел ничего делать! А ведь есть четкое и недвусмысленное решение: Ксора с Земли удалить, предоставив решение его судьбы Совету архангелов, а Диму и Олю… Кто они? Так, человечки… Душу из них долой, и по колониям. Пусть пользу приносят.
При этом действовать Хамдиэлю банально не хотелось! А хотелось… в отпуск, ему хотелось забыть о своей сущности и предаться приятному ничегонеделанию где-нибудь на заросшем пальмами пляже. С бутылочкой дагестанского коньячка, ожидающей в тенечке…
Это наваждение Хамдиэля почти пугало. Он, конечно, мог предполагать, что нарушения его чувствительности проистекают из системного сбоя во взаимодействии с Ксором. Но ведь почувствовать Ксора он обязан был раньше, когда тот проникал в квартиру через кухонную форточку, и когда тот катался по Москве на «Волге». Однако не только не почувствовал, но даже и намека не ощутил никакого… Что-то явно мешало Хамдиэлю — но что? Что вообще может помешать ангелу? Такого в природе нет…
Наконец Хамдиэль остановился, поставил стул напротив Камышина, сел и спросил:
— Сдохнуть хочешь? Вину чувствуешь? Пятьдесят пять тысяч евро душу греют? Думаешь, не врал ли профессор Школьник о возможности полетов в никуда?
Капитан ошеломленно молчал, не зная, что и сказать. Откуда этот черный полисмен мог узнать о поступлении денег на совершенно левый счет, к которому документально Вячеслав Васильевич Камышин ни малейшего отношения не имел? Как он догадался о суицидальных настроениях? И о желании хоть разок полетать так, как старший Школьник — в рассказе Хамида?
Хамдиэль сверлил взглядом находящегося в ступоре капитана, после бросил взгляд на свое чрезмерно живописное одеяние.
— Не бери в голову костюмчик, капитан. Смотри — вот он делается как новый… Давай-ка мы с тобой, Славик, коньячку дернем, чтобы ты меня за врага не держал!
Хамдиэль повернулся к столу, что-то достал из внутреннего кармана, что-то — вообще из воздуха, чем-то тоненько звякнул — и через полминуты повернулся к Камышину. На столе стояла неоткупоренная бутылка шестимедального «Дагестана», из высокой вазы свисали виноградные гроздья, тонко нарезанный лимон истекал соком в пиалке полупрозрачного фарфора.
— Придвигайся поближе, Слава… Ну ее, эту работу. Давай выпьем, и я открою тебе — чисто по дружбе — один большущий секрет.
Полет, да не тот
Игорь закончил доклад и отправил телефон в карман. Кажется все… Подальше от этих полоумных заказчиков, посытнее заткнуть пасть представителю власти. Заработанного хватит на год, а за год можно и отдохнуть, и нервы подлечить, можно и новое дело провернуть. Чейз молодец… Совсем, правда, съехал на секретности и безопасности, но Игорю это только на руку. Пусть прячется себе в кварталах корсиканской бедноты. Главное, что Игорю он доверяет и на его предложения всегда реагирует с полной готовностью. Собственную инициативу он, похоже, задвинул далеко и надолго. А что, доход хороший, а все концы сходятся на некоем Игоре, который за тысячи верст на севере живет. Чем не жизнь?
Игорь открыл водительскую дверь и плюхнулся на сиденье. Вставил ключ в замок зажигания. Мягко закрыл распахнутую дверку. Запираясь, щелкнули все четыре замка, хотя такой опции конструкторами не предусмотрено… Что за черт? Он подергал ручку, потянулся к пассажирской стороне. Правая дверь тоже не поддалась. Сердце забилось чаще. А задние двери? Может, хоть одну из них можно открыть?
Игорь рывком обернулся назад и встретился взглядом с Ксором. Рядом с ним сидели Дима и Оля.
— Д-д… добрый вечер, — выдавил из себя Игорь. — Чем обязан?
— Привет! — с улыбкой произнес Дима. Оля даже не кивнула.
— Давно не виделись, — резюмировал Ксор.
— А как же Эр-Рияд? Или вы решили сразу в Перт? — спросил Игорь.
— Отличная мысль. Сейчас и полетим, — ответил Ксор. — Заводите двигатель и включайте печку: на высоте холодно. И позвольте мне перебраться вперед, а то тесновато…
Игорь повернулся к лобовому стеклу и увидел, что озаренная ночным светом Москва плавно уходит все дальше вниз.
— Печку, — прозвучало сзади. — А то продрогнем тут насмерть. Да не тряситесь вы, Игорь Николаевич. Просто у нас есть подозрение, что самолет, если мы в нем будем находиться, не долетит до места.
— …Вот такие дела, Слава. — Хамид закончил рассказ.
Камышин с усилием тряхнул головой и медленно произнес:
— В-водки… хватит. Хамид, ты обещал мне…
— Да, Слава. Я обещал научить тебя летать. Только давай откроем окно, а то летать в таком виде прямо в кабинете — ты всю побелку с потолка на себя соберешь.
— Давай, — согласился Камышин.
Они постояли у открытого окна, вдыхая свежий воздух осенней московской ночи.
— Начинаем, — проговорил Хамдиэль и крепко взял капитана за локоть. Подоконник медленно скользнул под ноги. Растворенное светящееся окно осталось внизу.
Камышин ничего особенного не чувствовал. Ну, летит он. Ну, Москва сияет как на ладони. Холодно, однако, в вышине. Ветер колючий.
— Ну, как ты? — перекрикивая свист ветра, прокричал Хамид.