Ангелы не спят
Шрифт:
Тяжёлая недосказанность осталась между мной и отцом, но больше мы никогда не возвращались к этому разговору.
Какой роскошный цвет, такой насыщенно бордовый, очень красиво смотрится. Я аккуратно, не торопясь, покрываю ноготь за ногтем вызывающе-яркого цвета лаком. В телефонной трубке Егор расспрашивает меня о наших ночных похождениях. Руки заняты, телефон неудобно прижат плечом к уху. Но мой бойфренд очень дотошный и не отстанет, пока не выведает у меня все подробности.
– И что? Этот парень не приставал к тебе? –
– Говорю же – нет, с ним вообще Славка танцевала, и подвезти нас она попросила, – вру, не краснея, но ведь я не могу сказать, что вчера расслабилась настолько, что почти ничего не помню.
– Понятно, а почему трубку не брала, я весь вечер звонил, сам хотел приехать, чтобы вас забрать. И утром, когда проснулась, могла бы дать знать, что всё хорошо. Уже три дня не виделись, я скоро тебя украду.
– Ну, милый, не ругайся, вчера не слышала, сегодня что-то замоталась с самого утра, лекции переписывала, с уборкой маме помогла, а сейчас жду Веру с мужем.
Остался последний пальчик. Медленно провожу кисточкой от основания до края ногтя, про себя считаю до пяти и провожу ещё один раз. Трубка выскальзывает всё сильнее и вот-вот грохнется на стол.
– Вся в делах… – вздыхает Егор.
Не будь он таким дотошным, я перезвонила бы чуть позже – сегодня вечером. Или завтра с утра… или в обед, крайний срок – в обед! Но Егору приспичило поговорить со мной именно сейчас, и, стараясь не уронить телефон, я продолжаю отвечать на его вопросы.
Из коридора доносится дверной звонок.
– Ну всё, милый, я побежала! – стараясь не испортить только что накрашенные ногти, я быстро закручиваю флакон с лаком и бросаю его в косметичку.
– Подожди, а на завтра у тебя какие планы? – взволнованно спрашивает Егор, не желая отпускать меня.
– Ещё не знаю, потом обсудим, хорошо?
– Скажи сейчас!
– Позже, милый, сестра уже приехала!
– Может быть, билеты в кино взять? Или…
– Потом, всё потом!
– Хорошо, беги, целую, скоро увидимся, – смирившись, он наконец кладёт трубку.
Тут же бросаю телефон на стол и выскакиваю в прихожую. Мама с папой уже обнимают сестру и приветствуют Олега. Вера, как всегда, встречает меня с серьёзным выражением лица и строгим видом. Холодный взгляд заставляет теряться в догадках об истинном настроении. Наверное, опять поругалась с Олегом, или запарилась на работе, или ещё бог знает что может её тревожить!
Сделав шаг навстречу, Вера легонько обнимает меня, приветствуя, и еле касается щеки губами. Я улавливаю знакомый аромат духов и в ответ сжимаю её обеими руками. Вера упирается ладонями мне в плечи, но я, не отступая, со всей силы чмокаю её прямо в ухо. Сморщившись, сестра недовольно фыркает.
– Пашка, оглушишь сестру! – мама делает замечание. Взяв меня за локоть, притягивает к себе и добавляет еле слышно: – Быстро переоденься!
– Ну, мам, мне и так удобно!
– Быстро, я сказала! Разве можно в таком виде встречать гостей?!
И толкнув меня в сторону комнаты, она тут же подхватывает разговор папы с Олегом о том, что цены на бензин без конца растут и вообще в наше время машина становится дорогим удовольствием.
– Тоже мне, великие гости! – бурчу под нос, закрывая дверь в комнату. – Ещё наряжаться для них! Я вообще-то у себя дома! – повернувшись лицом к зеркалу, рассматриваю себя. – Ну, и что не так?
На мне домашний костюм, серые шорты пижамного типа и облегающая майка без лямочек, держится она на груди, может быть, мама это имела в виду? Достаю из шкафа чёрный лифчик и чёрную футболку а-ля хеви-метал. При желании в эту футболку можно завернуть троих меня. При искусственном свете волосы кажутся ещё светлее, чем обычно, – будет контраст. Маме такой прикид тоже придётся не по вкусу, ну и ладно. Нечего учить меня, как одеваться в собственном доме!
В самой просторной комнате нашей квартиры отец поставил большой стол, предназначенный для праздников и юбилеев. Его мы накрываем, когда приходят важные и желанные гости. Но последнее время сестра наведывается так редко, что её смело можно отнести к VIP-персонам. За столом мама расспрашивает Веру – собираются ли они заводить детей, говорит, что обо всём хочет знать первой и, если вдруг Вера обнаружит, что ждёт ребёнка, пусть даже не думает скрывать и шифроваться!
Папа наливает всем ещё по бокалу вина, интересуется работой Олега, спрашивает, не собирается ли он менять место на более прибыльное, говорит, что быть простым охранником, когда тебе за тридцать, – это не уровень.
Так проходит около часа, и нить разговора плавно подбирается ко мне. Как же я не люблю эти семейные беседы. Внутри всё сжимается и хочется провалиться сквозь землю. Каждый раз, обсуждая с родителями собственную жизнь, я осознаю, что к двадцати годам мало что собой представляю, неправильно живу, не того хочу… Да и вообще, на фоне безупречной работы и идеальной семейной жизни Веры мои успехи всегда были довольно сомнительными.
Излюбленная тема для разговора – это учёба в университете. Нужны немалые усилия, чтобы убедить семью в том, что все экзамены будут сданы, курсовые защищены, а знания отложатся в голове и обязательно пригодятся в жизни.
После получасовых рассказов о том, как прекрасно учатся другие дети у других родителей, аппетит у меня пропадает окончательно. Наверное, эти «другие» не имеют друзей, личной жизни, живут взаперти, а в старости будут очень скучными старикашками, которым нечего рассказать внукам.
– Из клуба-то, наверно, на рогах пришла? Двадцать – это же юбилей! – Теперь Олег решился на вопрос в мой адрес. Вальяжно развалившись на стуле и жуя салат, он вертит в руке бокал с вином, заставляя напиток двигаться по кругу.
Папа, округлив глаза, впивается в него взглядом. Вера делает вид, что всё хорошо, но её прямая спина и сжатые губы выдают напряжение.
Я на секунду задумываюсь: что привлекло сестру в этом человеке? Высокий, крупный, если не сказать – полный. С короткой, стремящейся к лысине стрижкой и маленькими толстыми пальцами, а в придачу к этому – настоящий хам!