Англия изнутри: записки нелегала
Шрифт:
— А ты где родился?
— В Шеффилде, — он поднялся, — пойду вниз, как хорошо, что хоть ты разговариваешь по-английски, а то кроме Питера со мной никто здесь не говорит.
Когда за ним закрылась дверь, я переоделся и вновь спрятал паспорт и деньги под матрац. Англик англиком, но я его еще не знал, поэтому оставлять деньги и паспорт на всеобщем обозрении, или делать доступными посторонним не следовало. Тем более что у меня и Пола ключей от комнаты не было, в отличие от остальных.
Спустившись вниз, я увидел, что Пол сидит перед телевизором.
— Этот придурок его
— Почему?
— Питер дурачок, это видно с первого взгляда, мы уже второй день за англиком наблюдаем, он только смотрит телевизор и ест хлеб, намазанный арахисовым маслом.
— А откуда у него деньги?
— Питер дал, сказал отработает, вчера вечером мы его покормили, так необычно, украинцы кормят англичанина.
— Видно не все у нас бедные, а у них не все богатые.
— Да, да, — засмеялся Володя.
На следующий день в 5–50 я уже стоял внизу, все наши были готовы, Пол держался чуть в сторонке от нас.
Микроавтобус приехал вовремя, за рулем сидел Питер.
Ехали мы минут 40, после чего остановились возле фабрики. Мы вышли и направились за Питером, там во дворе уже собралось человек 50, проходя мимо них, я услышал польскую речь. Сперва мне показалось это глюком, а потом я понял, что вся эта огромная масса поляки.
Мы положили свои вещи в раздевалке и через пару минут нас всех пригласили во внутрь фабрики. Мы надели халаты, прикрывающие нас спереди, и начали сортировать яблоки.
Ящик приходил по раздаточной линии, мы брали его, ставили на стол, я с одной стороны, Пол с другой, остальные наши тоже распределились по парам, как и жили в доме. Наша задача была вытаскивать яблоко, осматривать его, битое и гнилое ложить в пустой ящик, хорошие возвращать обратно. Затем ставили ящики на линию вверх, или вниз, а там их складировали и увозили.
Громко играла музыка, вокруг была чистота и порядок, по сравнению с той работой, которая у меня была до этого, это было действительно сказкой. Английские супервайзеры если что-то просили, то добавляли, пожалуйста, сделай это для меня.
Пол работал, не торопясь, он удивленно смотрел, как я успевал проверить три яблока, в то время как он все вертел одно. Но мне на него равняться не стоило, он был англичанин, поэтому ему бы многое простилось. А я только попал в эту кампанию Пашиных друзей, поэтому мне нужно было работать так, как я привык.
Через 2 часа работы мы пошли на перерыв, он длился 15 минут. Я не стал ничего есть, только попил минеральной воды из бутылки.
Дальше система была аналогичная, следующий перерыв был через 2 часа, но уже 30 минут. Тогда я поел бутерброды. Затем через каждые 2 часа, по 15 минут. Время пролетело довольно быстро. Я не успел оглянуться, а было уже 21–25 когда мы подошли к микроавтобусу Питера.
Я сел на сиденье и расслабился, если Паша не обманул с оплатой, то за этот день я заработал 70 фунтов, мы сегодня отработали 14 часов.
На следующий день мы в тоже время стояли и ждали Питера, я смотрел, что вся наша группа чувствовала себя вполне нормально. Вялым выглядел только Пол, англичанин мялся в стороне, к нам он подходил только попросить сигареты у курящих.
На второй день я уже привык к работе и начал смотреть за организацией труда. Здесь на фабрике она была поставлена на должном уровне. За тремя нашими линиями был закреплен супервайзер, он смотрел, чтобы мы работали без задержек. В частности, когда погрузчики не успевали увезти наши ящики, он сам приносил поддон, и мы складировали ящики там, если грузчик не успевал грузить наши ящики на стеллаж, он помогал ему. Со стороны, казалось, что большую часть времени супервайзер стоит на месте, но это если не видеть его работу. Если мы успевали сделать ящики, а новые пока не привозили, он кидал нас на подмогу соседней линии, тогда мы становились по двое с каждой стороны и тоже не бездействовали.
При этом за супервайзерами и за нами смотрели директора, они тоже проходили мимо линий, говорили что-то супервайзерам, если в этом была необходимость. Появлялись они очень редко, но это не значило, что они ничего не видели, подняв голову наверх, я увидел множество видеокамер направленных в разные стороны. Сидя в своем офисе, они могли видеть, что происходит на фабрике, даже не покидая своего кабинета.
В целом работа мне нравилась, одно только меня угнетало, на фабрике было слишком много нелегалов. По сути, все поляки и наша группа украинцев. Это могло закончиться очень плохо, я понимал, что с нелегалами англичанам проще, наверняка нам платили меньше, чем англичанам, да мы еще работали раза в два лучше. Если сравнивать даже с Полом, который еле шевелился.
С этой мыслью я тихо поделился с Володей, на одном из перерывов, когда мы стояли на улице и дышали свежим воздухом.
— Ты прав, — тихо ответил Володя, — мне это тоже не нравится, слишком уж нас всех много.
На одном из перерывов, я подошел к Володе, рядом с ним стоял Коля, он что-то ему сказал и Володя рассмеялся.
— Чего веселимся? — спросил я.
— Англик подошел к Владу, — ответил Коля, поворачиваясь в мою сторону, — тот немного английский понимает, и взял сигарету закурить, прикуривая, он говорит: Боже, где я нахожусь? Поляки на фабрике, с украинцами живу, мне кажется, что я работаю в Польше, на польской фабрике. Это точно Англия?
Теперь смеяться начал я, шутка была удачная.
После перерыва Коля почему то стал со мной, на столе напротив меня. Мы проработали минут тридцать, пока он спрашивал как мне здесь, не устал? Я отвечал и задавал встречные вопросы. Я вообще не любил разговоров пустых, тем более касающихся меня лично. Но вдруг Коля задал главный вопрос, как я понял, основной:
— Тебе Паша за деньги ничего не говорил?
— Нет, — просто ответил я и не стал продолжать эту тему.
— Ну ладно, тогда потом поговорим, — сказал Коля, и больше мы не проронили ни слова.