Англия страна скептиков
Шрифт:
Европейская пресса не отстаёт от британской. Итальянская «Независимая газета» отвела этой теме целую страницу под заголовком «Сексуальный принц». Не был обижен и читатель ведущих газет в Германии, Швеции, Голландии, Испании… Правда, французское издание «Пари-матч» сообщило, что у них в редакции эта кассета была… за пару недель до того, как её содержание попало в английские газеты. Но редакторы решили: публиковать такое – дурной вкус.
Увы, шторм на страницах прессы – желанное дело! Редакторы изданий, успевшие первыми с публикацией кассеты, хвастают сегодня, что продали по два, а то и по три тиража своих газет и журналов. Этот шторм, впрочем, исключая королевское семейство, был куда безобиднее, чем настоящий.
В январские дни той зимы он вовсю бушевал у берегов Англии и опрокинул-таки танкер, посадив его на мель. Беда обернулась настоящей экологической катастрофой. Нефть
Ну, а поскольку речь зашла об одежде, то завершим репортаж вопросом: что понимают континентальные европейцы и собственно британцы, когда говорят об английском стиле одежды? Вроде ответ известный – строгий костюм из тонкой английской шерсти, элегантное пальто, шляпа, чёрные туфли, чёрный зонт-трость… Тут не надо ждать никаких откровений: всякий, кто в глубине души ощущает себя джентльменом, полагает, что хорошо знает основные черты английского стиля – сдержанность в тонах, корректность в линиях, строгость в манерах. Английский стиль в одежде является частью воспитания, образа жизни. Этот стиль, бытующий в деловом мире под названием «Истинно английский джентльмен», и экспортируют сегодня английские торговые фирмы…
Но Джереми Хэкетт, хозяин нового магазина в центре Лондона на Слоун стрит, 137, утверждает, что этот стиль не имеет никакого отношения к английскому классическому стилю, к тому, во что предпочитают одеваться истинные английские джентльмены. Вместо этого классического стиля, в угоду потребителю, оказывается, по миру гуляет лишь его международный вариант, который просто пользуется спросом, присвоив себе миф истинно английской моды.
Континентальные европейцы, японцы, латиноамериканцы, приезжающие в Лондон одеться, даже не подозревают, что под видом английского стиля им всучивают то, что они, собственно, хотят: гладкий хлопок, тонкая шерсть, кожаные туфли наивысочайшего качества… На самом деле вкусы настоящего английского джентльмена издавна диктуются не столько консерватизмом, сколько практичностью и здравым смыслом. Скажем, настоящий английский джентльмен, как утверждает мистер Хэкетт, никогда не выглядит таким холёным и лощёным, как итальянец или испанец, одевающиеся в английском духе. Потому что истинный английский джентльмен тонкошерстному костюму всегда предпочтёт грубошерстный твидовый пиджак и брюки. Континентальный европеец часто покупает два или даже три одинаковых костюма. Островной джентльмен этого никогда не сделает хотя бы потому, что может носить один и тот же костюм всю неделю. Самые дорогие изысканные английские туфли – предмет восхищения французов и особенно итальянцев. Они оценят всё – и качество замши, и замысловатые строчки. Англичанин же предпочтёт всему этому пару удобных надёжных туфель, которые, он, возможно, будет носить четверть века, до полного износа. В облике настоящего джентльмена трудно представить яркое пятно. Между тем кричащий галстук, неожиданная расцветка жилета, халата… вполне соответствует представлениям о строгой одежде английского джентльмена.
Как видим, традиционная одежда английского джентльмена не совсем то, что представляет мир и что думают на этот счёт даже ближайшие соседи островитян – континентальные европейцы. Более того, если лощёные испанцы, элегантные итальянцы, корректные французы и безупречно чистые японцы – так характеризует своих покупателей мистер Хэкетт – узнают, что он в ближайшем будущем будет шить пальто из 30-унцевой ткани, в то время как нормой считается 20 унций, кроить брюки, как прежде, с трёхдюймовым поясом, то они перестанут подделываться под английского джентльмена, которому в глубине души они хотят подражать. Стать английским джентльменом всё равно невозможно. Им надо родиться.
4. Англия – родина Страны Советов
В Лондоне, да и в целом в Англии, нет альтернативы, как в Америке – оставаться эмигрантом с русским языком и жить среди русских. Здесь и сегодня слишком мало людей из России, чтобы можно было позволить себе оставаться в замкнутом русскоязычном кругу, подобно, скажем, обширным для бывших советских граждан нью-йоркским районам Брайтон-Бич или Квинс. Вы должны либо натурализоваться, либо исчезнуть, сгинуть. Потому, живя в Лондоне, вы изо всех сил пробуете понять лондонцев: принять то, что они принимают, отвергнуть то, что они отвергают, ходить, куда они ходят, и избегать того, чего избегают они. Вы должны обсуждать, что они обсуждают. И не касаться тем, которых они не касаются…
Начну с отношения к родине. Любят ли англичане свою родину? Несомненно. Но истинный патриот тут никогда не станет превозносить столицу на берегу Темзы, да и вообще восхищаться Англией. Может, это происходит от самодостаточности, уверенности, что Лондон, Великобритания и без того прекрасны. А может, по другим причинам. Но уверен, коренной лондонец всячески будет убеждать вас, что жить в этом городе ужасно, что работать – ещё хуже, что тут постоянные заторы, загазованный воздух, грязь на улицах… Притом не надо думать, будто лондонец не знает, что воздух в столице Англии благодаря многочисленным паркам и садам гораздо чище, чем во многих других европейских столицах, что Лондон очень красив, что его дома по высоте приспособлены именно для жизни человека и позволяют чувствовать себя не как в каменных джунглях, а словно на природе, ибо небо открыто, а архитектура великолепна своим разнообразием. Бурчание и недовольство лондонца можете отнести к английскому национальному характеру. Англичанин будет проявлять если не скепсис, то уж точно сдержанность в выражении чувств к своей стране, правительству, парламенту и даже – королеве.
Иначе англичане ведут себя за границей. Тут они могут быть лишь чуть меньшими патриотами, чем самые буйные россияне у себя в стране. В Англии же, слушая антипатриотические рассуждения, можете отнести их если не к скепсису, то к роду лукавства. В чём я убеждался, когда собственными глазами видел, как дежурили лондонцы в дни траура у Кенсингтонского дворца, где жила принцесса Диана. Тут становилось ясно, что англичане могут быть иными. Даже просто цифры – 10 тысяч тонн цветов, миллион букетов, стоимость которых определяется в 25 миллионов фунтов, письма, портреты, подарки – да и сами масштабы паломничества позволяют раз и навсегда закрыть тему о какой-то холодности и сдержанности англичан. Тут уместнее говорить о патриотизме лондонцев, их умении сопереживать и не стесняться публично проявлять чувства. Это касалось и тогдашних политических лидеров Англии. Импровизированное выступление по телевидению энергичного и эмоционального премьер-министра Тони Блэра в день гибели Дианы отличалось именно глубоким и искренним чувством.
И всё-таки, о чём угодно, только не о политике – вот кредо едва ли не всякого англичанина, с которым вы захотите провести вечер, выпить пинту пива, выехать за город на шашлыки. Впрочем, разговор может состояться лишь как акт доверия и дружелюбия. Ну, и ещё, может быть, уступая настойчивой просьбе собеседника. Используя и то, и другое, и третье, я затевал время от времени со своими знакомыми и друзьями в Лондоне диспуты о судьбе Великобритании. И кое-что прояснил для себя.
Тут мало кто гордится тем, что Англия – страна старейшего парламентаризма. Но и мало кто вспоминает, что Англия, по сути, родина Советов. Именно отсюда вождь всемирного пролетариата Ленин вывез идею Советов. Произошло это так. Владимир Ильич, будучи в Лондоне в начале прошлого века, работал в Британской библиотеке над своими трудами, которые предстояло изучать целым поколениям советского народа. Здесь будущий вождь и услышал о Советах (councils), которые тогда уже имели достаточно власти, распоряжались бюджетом и были настоящими органами самоуправления на местах. Полагают, что Ленин находился в толпе зрителей, когда открывали памятник королеве Виктории, умершей в 1901 году. Церемония была весьма пышной. И особенно заметна в ней была роль представителей местных Советов. Они внесли огромную лепту в строительство этого памятника и определили его архитектуру. Тут, похоже, Ленин заметил и символику союза крестьянства и рабочего класса – серп и молот… Так что есть все основания полагать, что именно у памятника в Лондоне зародилась в ленинской голове гениальная мысль, позже оформившаяся в лозунг: вся власть Советам, когда они стали большевистскими…
Советы, или councils, здравствуют в Англии и сегодня. Они распоряжаются местным бюджетом. Я жил в то время в Челси. И каждый день проходил мимо районного Совета Кенсингтон, занимавшего едва ли не самое прекрасное и современное здание в Челси. Там работали сотни чиновников, готовых помочь нуждающимся в жилье, в поисках работы, в переквалификации, оформляющие пособия, бенефиты, пенсии, заботящиеся об окружающей среде, чистоте на улицах, благоустройстве микрорайона, строительстве, парках отдыха, площадках, озеленении и так далее. Этот Совет обладал большой властью и немалыми возможностями.