Англия. Ни войны, ни мира
Шрифт:
18 сентября Гейден получил из Петербурга предписание приступить к выполнению первой самостоятельной задачи (то есть без участия англичан и французов) — блокаде Дарданелл.
К началу войны в эскадре Гейдена оставалось лишь три 74-пушечных корабля и три фрегата. На помощь им с Балтики в июне 1828 г. в Средиземное море была отправлена эскадра контр-адмирала П.И. Рикорда. В ее составе было 4 корабля и 3 фрегата. Все фрегаты были 44-пушечного ранга, но фактически несли по 54 пушки.
6 сентября 1828 г. к Мальте под флагом Рикорда подошли 4 корабля и 3 фрегата. Один фрегат и бриги пришли сюда позднее. 27 сентября на Мальту из греческих вод прибыла эскадра Гейдена.
11 октября Гейден отправил в Архипелаг корабли «Фершампенуаз» и «Эммануил» и фрегаты «Мария»
Из Петербурга к Рикорду постоянно шли указания, ограничивавшие эффективность блокады. Нессельроде все время боялся — «а что скажут в Лондоне?» Зато Рикорд сумел наладить взаимовыгодную торговлю как с греками, так и с турками — жителями островов и даже прибрежных сел в районе Дарданелл.
По свидетельству очевидца, «в самый день нашего прибытия к острову Тенедосу от паши присланы к адмиралу два грека, исправляющие должности голландского и австрийского консулов, для узнавания, с какой целью мы прибыли. Через приехавшего с ними хромоногого итальянца, доктора паши, объявлено им, что мы должны наносить туркам всевозможный вред как нашим неприятелям, но если паша дозволит грекам своим свободно приезжать на суда нашей эскадры и доставлять воду и свежую провизию, в таком случае никаких военных действий не будет... На другой день, обрадованный таким предложением, в страхе пребывающий Паша не замедлил выслать греков, и суда наши были окружены лодками, выехавшими с разными для продажи припасами, как будто в дружественном порту» {64} .
В итоге турки с Тенедоса сами возили на эскадру воду, зелень, быков и баранов. В свою очередь, Ринард сквозь пальцы смотрел на сообщения Тенедоса с материком.
В начале января 1829 г. Рикорд на фрегате «Мария» отправился на лежащий севернее Дарданелл остров Тасос (Тассо), гораздо более богатый водой, лесом и живностью, чем Тенедос. Местный турецкий ага Ходжа Аеман быстро наладил отношения с русскими, но не из-за дипломатии Рикорда, а боясь греческого населения острова, которое могло, увидев русский корабль, просто перерезать басурман. И с этого времени до самого конца блокады русская эскадра получала с Тасоса пресную воду, различную живность и зелень. Моряки сами заготавливали дрова и даже рангоутные «деревья». Русские корабли, заходя на Тасос, отпускали свои команды для отдыха на берег, где к тому же была возможность вымыть матросов «в народно для сего устроенных банях».
Так и шла эта «странная война». Рикорд пропускал в Дарданеллы свыше 90 % судов с различными товарами, зато снабжение его отряда исправно производилось «турецкоподданными». Понятно, что при полной блокаде Дарданелл в Стамбуле не позже чем через месяц вспыхнуло бы всеобщее восстание против султана.
А где-то далеко — за Дунаем и в Закавказье — грохотали пушки. Там шла настоящая война.
19 сентября 1828 г. из Кронштадта на Средиземное море вышел отряд капитана 1-го ранга И.Н. Игнатова, командира 74-пушечного корабля «Великий князь Михаил». Кроме «Михаила» (как его чаще всего называли на флоте) в отряд входил 44-пушечный фрегат «Княгиня Лович» [18] , а также 20-пушечные бриги «Телемак» и «Улисс».
18
Княгиня Лович — титул, данный царем польской шляхтянке, ставшей женой великого князя Константина Павловича.
8 ноябре 1828 г. Англия и Франция дали понять туркам, что греческий остров Крит (Кандия) будет оставлен в составе Оттоманской империи. Турки все правильно поняли и направили туда дополнительные турецкие и египетские части. Однако Гейден по просьбе президента Каподистрии решил отправить русские суда для пресечения турецких коммуникаций между Критом и турецким портом Будрум (Бодрум).
28 января русский отряд после короткой перестрелки захватил два египетских судна — 26-пушечный корвет и 14-пушечный бриг. Захват этих судов
9 (21) апреля 1829 г. на Лондонской конференции представители Англии и Франции потребовали дать объяснения действиям русской эскадры, на что русский посланник князь Ливен ответил: «Из человеколюбия», чем оппоненты были вынуждены удовлетвориться.
7 августа 1829 г. русские войска взяли Адрианополь. В связи с этим эскадра Гейдена поступила в подчинение главнокомандующего русскими сухопутными войсками генерала графа И.И. Дибича.
25 августа 1829 г. русские войска подошли к крепости Энос на берегу Эгейского моря, куда прибыла и средиземноморская эскадра Гейдена. Крепость, атакованная с суши и с моря, 26 августа была вынуждена сдаться. В тот же день она была занята русскими войсками.
Эскадра Гейдена готовилась к прорыву в Дарданеллы. Но приказа на прорыв не последовало — 2 сентября 1829 г. в Адрианополе был подписан мир.
Так закончилась двухлетняя странная война русского флота на Средиземном море, в которой Англия была полусоюзником-полуврагом.
А в это время на Черном море «владычица морей» вела диверсионную войну против России.
С начала XIX века русские на Кавказе и в том числе по всему Черноморскому побережью вели непрерывную войну со свирепыми племенами горцев. Западные историки и наши «либералы» представляют действия горцев как национально-освободительную войну против экспансии царизма. Мол, жили в тишине и покое горцы, и вот явились русские колонизаторы, и гордые черкесы встали как один на защиту своих прав, имущества и семей.
Поймать жулика-либерала на вранье очень просто. Задайте ему вопрос, а чем занимались оные горцы до прихода русских, скажем в XVI, или в X, или даже в I веках? Ответ один — грабежами! Мужчины многих племен считали вооруженный разбой единственным достойным для себя занятием. Соседи этих племен проклинали их в течение столетий. И вот пришли русские. Им ничего не надо было от горцев, да с них попросту и нечего было взять. Но гяуры потребовали невыполнимого — не грабить!
Справиться с горцами регулярным войскам было нелегко. В первую очередь это было связано со сложностью рельефа местности, отсутствием дорог и мирного населения. Да, да! Веками сложилась ситуация, когда в разбойничьих набегах в той или иной степени участвовало все население — дети, женщины и глубокие старики. Одни убивали, другие вели разведку, а главное — тыловое обеспечение.
До начала XIX века горцы дрались дедовским оружием. Но вот в 1820 г. в ходе боевых действий в Имеретии у горцев была захвачена английская горная пушка на железном лафете. Станины лафета служили оглоблями лошади, при разборке отделялись ось и колеса. Лафет был легче аналогичного деревянного и перевозился парой лошадей. Генерал Ермолов отправил трофейный лафет в Петербург в Артиллерийский департамент и попросил изготовить пару таких лафетов, чтобы испытать их на Кавказе.
Замечу, что к 1820 г. в русской армии состояли только деревянные лафеты, железные же появились у нас лишь через 40 лет. Не было у русских и горной артиллерии. Ее созданием мы обязаны английским винтовкам, которые огромными партиями поставлялись горцам. На равнине русскую пехоту, вооруженную гладкоствольными ружьями, худо-бедно поддерживала артиллерия. Но в горах русские несли огромные потери, поскольку прицельная дальность британских нарезных ружей была как минимум в два раза больше, чем наших гладкоствольных.
И вот специально для борьбы с британскими новинками в 1830 г. по представлению фельдмаршала Паскевича последовало Высочайшее повеление о формировании горной артиллерии при Кавказском корпусе. Весной 1832 г. начались испытания первого отечественного горного орудия — 10-фунтового горного единорога.
Но как все это британское вооружение попадало на Кавказ? Естественно, морем. О размерах контрабандной торговли свидетельствует тот факт, что только за один 1830 год к берегам Кавказа прибыло из Турции до двухсот английских и турецких судов с военными грузами.