Английские эротические новеллы
Шрифт:
«Боже, как стыдно, — девушка инстинктивно сжимала ягодицы в безуспешных попытках скрыть самые интимные местечки в ложбинке между трепещущими очаровательными холмами, — неужели у новобрачных нет ни капли сострадания?»
— У нас на болотах растут замечательные березки! — Эллин подсунула под живот девочке расшитую подушечку, — Сейчас я популярно объясню ей, как надо слушаться!
Алисин дернулась, зашипела от боли: хорошенькая попка подарка украсилась первыми розовыми следами.
«Я сделаю так, что мерзавка удовольствия не получит! —
Мартин решил не вмешиваться. Раскрасневшаяся жена с горящими глазами, усмиряющая пучком прутьев юную девушку, представляла восхитительное зрелище. Впрочем, рыцарь не был единственным свидетелем этой сцены. Портрет Максимилиана улыбался, предвкушая удовольствие.
— Мама! — Алисин дернулась, наивно пытаясь увернуться от жалящих укусов, но привязь удержала ее на месте. — Больно! Ой!
— Вот так-то лучше! — улыбалась Эллин.
В этот момент обе были чудо как хороши, и девочка, подпрыгивающая от страха и боли, и молодая женщина, что с большим усердием махала прутьями.
— Знаю этих деревенских простушек! — Эллин еще раз вытянула прутьями Алисин между лопаток. — Знаю этих, рыжих! Для таких и дюжины дюжин розог мало!
Вот и первые капли крови появились на юном теле.
— А теперь ты давай! — Эллин устало села на кровать, — покажи, кто тут хозяин! Этих девок как лошадей, в узде держать надо!
Мартин взял розгу, прицелился и ударил так, что кончики прутьев пришлись точно в щель между пухлыми половинками. Спальня наполнилась отчаянным визгом.
— Так ее, так ее! — командовал портрет, но на фоне визга жертвы его никто не слышал.
— Слезы ей только к лицу! — улыбнулась Эллин, наблюдавшая за мужем. — Продолжай! Ничего, ничего, пусть выплачется всласть! Я тоже плакала, когда впервые ноги раздвигала!
— Прошу вас, простите меня! — Алисин рыдала и мотала головой.
— Как видишь, — прекрасная Эллин довольно улыбалась, — розги в мужских руках великолепное лекарство от девичьего упрямства! От моих так не пела!
Порка девушки, которая будет делить ложе с собственным мужем, доставила хозяйке замка огромное удовольствие. Она не могла подавить в себе женскую ревность и теперь с удовольствием любовалась девчонкой, извивающейся под розгой.
— Ай! — Обезумев от боли, девушка была согласна на все. — Ой!
Конечно, Алисин не раз пробовала березовой каши, но так больно девушку не секли ни разу в жизни.
— Правильно, так-то лучше! — Эллин с интересом смотрела, на то, как меч мужа наливается, поднимается и готовится к решительному штурму.
— Больно! — Мольбы и рыдания сменились жалобными всхлипываниями. Алисин вздрагивала всем телом, а раскрасневшееся лицо спрятала в подушку. — Пощадите!
«Пресвятая дева, — молилась она, — за что мне ниспосланы такие мучения?»
Желание поиметь подарок от Эллин овладевало Мартиным. Но, кроме влечения к близости у рыцаря было желание
— Похоже, хватит! — Мартин швырнул измочаленные прутья в угол комнаты и полюбовался проделанной работой.
— Славно ты ее отделал! — Улыбнулась Эллин. — Ну что, лисичка, ты поняла, что будет с тобой в случае строптивости?
Алисин лежала на кровати, обнаженная, распростертая, и украшенная полосками лучше, чем та трактирная девочка на козлах: на боках, куда попадали тонкие кончики веток, показались капельки крови.
«Теперь моим телом воспользуется мужчина, — думала Алисин, — моя жизнь кончена! Пусть делают со мной все, что хотят. Я отдамся, а потом утоплюсь!»
Розги действительно помогли научить бедняжку покорности. Теперь подарок не сопротивлялся и был готов на все, рассчитывая умереть на утро…
Мартин не стал переворачивать Алисин на спину и освобождать из петель. Для англичанина той поры это не был обычный способ обнимать женщину, но для Мартина, побывавшего на востоке и видевшего интересные картинки в богопротивных книгах, любовь была искусством, не терпевшим однообразия.
— Ну, малышка, а теперь покатаемся! — Мартин придавил Алисин всем своим весом к кровати и уткнулся лицом в рыжие волосы.
Огромное естество вонзалось в нее, вызывая до селе неизвестные ощущения, усиленные зудом и болью на нежных частях тела. Алисин рыдала в расшитую шелком подушку, судорожно кусая ее.
«Вот так-то лучше! — Мартин занимался самой приятной для мужчин работой. — Права оказалась моя Эллин! Тело после порки стало нежным, горчим и удивительно вкусным!»
Нежное тело по желанию Эллин, было отдано на заклание, как жертвенный агнец на алтаре.
«Вот тебя бы так, розгами, — думала Алисин, повернув голову к Эллин, — ты бы по-другому себя вела!» И тут девочка впервые обратила внимание, что на теле госпожи достаточно много следов от не так давно перенесенных экзекуций. «Похоже, и ты знакома с поркой не понаслышке, злорадно подумала девушка. Мало тебе досталось!»
— Простушка, — Эллин внимательно наблюдала за реакцией Алисин, — ты должна привыкнуть к тому, что исполнение супружеского долга, включает созерцание и прикосновение ко всем тем местам, которые женщина прячут под одежду. На брачном ложе стыду не место!
«Порка ей пошла явно на пользу! — подумал рыцарь. — Теперь приступим к самому вкусному! Ни разу мне еще не доставалась девственница!»
Он несколько раз глубоко вздохнул и приподнялся на локтях. В таком положении девушка была полностью доступна, а поднявшееся мужество новобрачного требовательно упиралось ей в ягодицы.
«Он будет использовать меня, как захочет! — Поняла несчастная Алисин. — С этого момента я себе не принадлежу! Мое тело станет сосудом греха! Гореть мне в геенне огненной!» И эта мысль показалось ей страшнее, чем что-либо еще. «Самоубийцам все равно закрыть путь в царство Небесное!»