Английский подснежник

Маршалл Паола

— А ты как думаешь, Дина? — спросил он нежным и мягким голосом. В рубашке с расстегнутым воротом он казался еще красивее, чем раньше.

— Ты отнес меня.

Девушка села, прислонившись к резному изголовью. Она была взволнована тем, что сидит наедине с ним, на его кровати в столь поздний час, и испытывала страх и предвкушение. Она поежилась, но не от холода

Коби отвернулся, встал и исчез во тьме. Вернулся он, держа в каждой руке по бокалу шампанского. Один из них он протянул Дине, а второй поставил на маленький столик у

кровати.

— Сейчас, — сказал он, — мы поднимем тост.

— Тост?

— Да. Хочешь его услышать, Дина?

Девушка молча кивнула, не сводя глаз с бокала.

— Очень хорошо. За нас с тобой и за наш брак.

Коби снова сел, взял бокал и чокнулся.

— За нашу ночь, — сказал он.

— Ночь? — эхом откликнулась Дина и снова вздрогнула.

Обычно Коби с легкостью чувствовал ее настроение, но на этот раз ошибся. Он решил, что Дина дрожит от страха, хотя на самом деле ее страх был смешан с предвкушением. Коби взял у нее бокал; она выпила вино так же, как и он — одним глотком, не раздумывая. Их руки соприкоснулись, и она вздрогнула еще раз.

Он нежно ее обнял и спросил:

— Тебя сестра напугала?

Дина кивнула, не произнеся ни слова. Она помнила злые слова, сорвавшиеся с губ Виолетты в ночь накануне свадьбы.

— Она говорила, что в постели я тигр?

Теперь к девушке вернулся дар речи.

— Да… А откуда ты знаешь?

— Я читаю мысли, — ответил Коби, мысленно проклиная Виолетту. — Она сказала, что ты не сможешь меня удовлетворить?

Откуда ему все это известно?

— Да, — выдавила Дина.

— С тобой я не буду тигром. Надеюсь, ты веришь мне.

Он поднял свою красивую руку, повернул к себе ее лицо и поцеловал ее в сжатые губы невинным, братским поцелуем.

— Я постараюсь быть нежным с тобой, но… любовь… Дина не всегда бывает нежной. Ты понимаешь меня?

Он поцеловал ее снова, и на этот раз поцелуй был уже не столь невинным.

Коби чувствовал, как бьется ее сердце. Словно пойманная птица, испуганная, дрожащая, желающая вырваться на свободу.

Он заключил ее в объятия. Дина замерла на мгновение, но не стала противиться. Коби запустил руки в ее волосы и поцеловал ее еще крепче, силой раздвигая ее губы. Его ладонь скользнула по шее девушки, и по ее телу пробежала волна пламени.

Теперь она лежала на постели, и Коби склонился над ней. Он прошептал ей на ухо:

— На нас слишком много одежды, Дина, но мы не можем вызвать слуг, не так ли? Что ты предлагаешь? — А затем нежным и полным любви голосом добавил, — Ты понимаешь, что произойдет между нами сегодняшней ночью?

— Да. Виолетта мне рассказала, — ответила девушка и снова вздрогнула.

— Но не объяснила, зачем, — уточнил Коби. — Мы будем доставлять друг другу радость, Дина, и из нашей радости возникнет новая жизнь. Не будет удовольствия, не будет и новой жизни. Ты меня понимаешь?

Да, она его понимала. Но представить не могла, что станет заниматься тем, о чем рассказывала

ей Виолетта, с этим мужчиной. И все же… все же… с ней происходило что-то странное: неожиданно ей захотелось прикоснуться к нему.

— Может… может, мне раздеться? — робко спросила девушка.

— Тебе не кажется, что это моя привилегия? — нежно возразил муж. — А ты окажешь мне ответную услугу.

— Как хочешь, — покорно ответила она, словно ягненок, готовящийся к закланию.

— Мне это нравится, — усмехнулся Коби и поднялся с кровати. — Встань, Дина, любовь моя и повернись ко мне.

Она беспрекословно подчинилась, а затем, так же ловко, как Пирсон или Гортензия, Коби снял с нее бальное платье.

Но Пирсон или Гортензия не ласкали ее, раздевая, своими губами. Не поглаживали самые укромные уголки ее тела, так что в конце концов она не удержалась на ногах и со вздохом прижалась к мужу.

Вскоре на Дине осталось лишь бриллиантовое ожерелье и браслеты, и теперь она чувствовала себя совершенно беззащитной. Неожиданно Коби рассмеялся низким, горловым смехом и повернул ее к длинному зеркалу, не прекращая своих ласк.

Неужели это Дина Грант? Эта распутница с разметавшимися по плечам волосами, с обнаженным телом, по которому скользят мужские ладони. Неожиданно ее охватило такое безумное наслаждение, что она зажмурившись, вскрикнула.

— Открой глаза, Дина! — приказал Коби, и она подчинилась, чтобы увидеть в зеркале и его лицо.

Ее колени подкосились; Коби поддержал ее и, задыхаясь, произнес:

— Видишь, Дина, бояться нечего. Но это только начало. Теперь ты должна раздеть меня.

Дина забыла и о благоразумии, и о страхе. Ее дрожь прекратилась, сердцебиение замедлилось, и она начала его раздевать. Вскоре они стояли друг перед другом обнаженные — словно Адам и Ева до грехопадения.

Раздетый, он оказался еще прекраснее, и теперь Дина понимала причину ревности Виолетты. Она все еще страшилась его, потому что впервые в жизни видела возбужденного мужчину.

Коби заметил ее испуг, склонился к ней и, обняв, прошептал ей на ухо:

— Тебе понравились мои ласки, Дина?

— Сам знаешь, — прошептал она в ответ.

— И ты понимаешь, что когда я доставлял тебе удовольствие, мне хотелось, чтобы и ты доставила удовольствие мне? — Он взял ее руки и поднес к своему телу.

Дина ахнула, почувствовав ладонями его гладкую и бархатистую кожу.

— Да! — хрипло воскликнул Коби. — Ласкай меня, Дина, как и я тебя ласкал…

Девушка начала поглаживать его, сначала робко, а потом все смелее, пока не почувствовала его экстаз. И теперь он дрожал, уткнувшись лицом ей в шею, и шептал ее имя, а она поддерживала его.

Через мгновение он добавил, все еще тяжело дыша.

— Видишь, что ты делаешь со мной, Дина. При всей своей силе я беззащитен перед тобой.

— Как и я перед тобой, — ответила девушка, и ее дыхание снова ускорилось.