Английский путь
Шрифт:
— Видели, как уебывали эти вонючие ниггеры? — спрашивает Картер. Он сидит на припаркованном скутере. — Никогда не видел, чтобы люди так быстро бегали. Я думал, что нет никого быстрее итальянцев, но эти типы переплюнули их. Из них можно набрать легкоатлетическую команду. Англичане просто не способны бегать с такой скоростью.
Картер царапает на скутере CFC 86 и england. Говорит о сутенерах, которых мы завалили по дороге сюда.
— Поняли, что к чему, — говорит Марк. — Меня бесит, когда такие пидоры снимают белых баб. Откуда они, как думаешь? Это не турки?
— Марокканцы, — отвечает Картер. — Марокканцы, тунисцы, алжирцы. Что-то в этом роде. Ебаные вонючие ниггеры. Короли Сахары. На средиземноморском побережье полно этих ублюдков, они там держат магазины, кафе. Они не бедные. Думаешь, они вернутся?
— Просто глазам своим не поверил, когда этот пидор ударил девчонку в живот, — говорит Марк. — Как будто это само собой разумеется. Ебаный в рот, каким нужно быть мудаком для этого? Ну ладно, я хорошо зарядил ему, прямо по яйцам, и Том своего вальнул неплохо. Засранцы.
Я согласно киваю. Проституция — вполне естественный бизнес, и незачем избивать рабочих. Я думал, что голландцы разобрались со всем этим. Так они говорят. Так принято считать. Но на самом деле до этого далеко. Можно легально покупать легкие наркотики, но вокруг полно дилеров, продающих героин. Со шлюхами то же самое, думаешь, раз они сидят в витринах, значит, нет сутенеров, но они есть. Подонки просто ушли в тень. Наверное, бабы всегда будут торговать собой, ничего тут не поделаешь, мы живем в рыночной экономике. Парни получают удовольствие, а девчонки — деньги, и все довольны. Пока не появляется какой-нибудь ебучий ниггер и не начинает пытаться захапать бабки. Этим мудакам нет оправдания. Сутенеры — ебаные мрази. Почему-то всегда арабы. Или нефы. Этот турок или кто он там зря ударил бабу. Ему наверняка придется зашивать руку после стараний Харриса, не говоря уже о яйцах. Эти ублюдки понимают только силу. Было бы неплохо совсем отрезать им руки. Они относятся к своим женщинам как к грязи. Око за око, зуб за зуб. Вот настоящая справедливость. Харрис может поставить себе плюс в графе «добрые дела» за сегодняшний вечер.
— Я почти уже договорился с ней о минете за десять гульденов, когда они нарисовались, — говорит Картер. — Это примерно три фунта. Минет за три фунта, представляете? А она ничего, да? Хотя она не голландка. Сказала, что из России. Шикарная блондинка. Минет за десять гульденов. Я без него спать сегодня не лягу.
— Не смотри на меня, — смеясь, отвечает Харрис; шутник, нечего сказать.
— Да я думать об этом спокойно не могу, — не унимается Картер — У нее такие полные губки. Каких-то десять гульденов. Три фунта.
— Да пошел ты, — говорит Марк. — Не говорила она десять гульденов.
— Говорила. Десять гульденов. Я разговорился с ней, и она сказала, что сегодня бизнес не идет, потому что слишком много англичан. По городу ходят слухи, что английские хулиганы бухают в красном квартале, и служащие из офисов боятся сюда идти. Вокруг вроде бы много потенциальных клиентов, но она говорит, что работы мало. Им приходится сбавлять цену.
— Ты говоришь, что она собиралась отсосать тебе за десять гульденов? Я думал, это намного дороже.
— Ну да, но десять гульденов для работающей девушки все-таки лучше, чем ничего. Благодаря этим сутенерам я предстал в ореоле славы. Как вспомню об этом ублюдке… Если я больше ничего не найду подходящего, то пойду к одной из этих чикс в витринах. Конечно, там наверняка будет дороже. Десять гульденов. Ебаный в рот.
Смешно видеть страдания Картера, ведь он же считает себя секс-машиной, так что все это отчасти справедливо. Хотя, наверное, просто еще рано. Удивительно еще, что он собирается платить за это. Человеку с его талантом достаточно просто щелкнуть пальцами, и женщины прибегут целой толпой.
Английский бар начинает снова. За стеклом видны лица, черепа отливают то красным, то синим. Там, должно быть, не меньше сотни рыл. Чем они там только дышат. Стекло запотело, чья-то рука вытирает его. По улицам уходят туристы и голландцы, и я не знаю, какое на них производят впечатление английские парни, глазеющие сквозь окно на Амстердам пьяным взглядом. Принимаются стучать по стеклам, когда мимо проходит более-менее приличная чикса. Смешно смотрится, как чиксы чуть ли не подпрыгивают, с испугом глядя на бар. Наверное, это настоящий ужас для голландцев. Вышли на прогулку и видят берлогу с пьяными англичанами. Тату и бритые головы, глумливые лица, у некоторых на плечах Юнион Джеки и Святые Георгии.
Стекла трясутся, разноцветные вывески напротив то гаснут, то загораются, создавая странный эффект. Черепа причудливо мерцают в темноте. Поют НЕ СДАДИМСЯ, и мы присоединяемся, демонстрируя солидарность с солдатами, сражающимися за Англию. Стекло вибрирует, кто-то барабанит по нему, выбивая лоялистский ритм. На мгновение все взгляды приковываются к стеклу бара, все ждут, что оно вот-вот разлетится вдребезги. Но ничего не случается, рука исчезает, и все возвращаются к мирному пению.
— Почему бы нам тогда не пойти поискать ту чиксу? — спрашивает Марк. — Она бы отсосала всем нам за три фунта за то, что мы спасли их от этих ниггеров. А мне даже за бесплатно, потому что я попал ублюдку по яйцам. Мы прямо рыцари в пустыне, спасаем белых женщин от рабства.
— Шутишь? — отвечает Картер. — Им теперь лучше не высовываться, эти ублюдки обязательно вернутся. Они наверняка отыграются на этих бабах, они еще в больницу попадут.
— Думаешь?
— А кто им помешает? Я не думаю, что полисам есть дело до каких-то двух шлюх, к тому же, может быть, они живут здесь нелегально, кто знает.
— Тогда надо было ублюдкам вообще глотки перерезать, — говорит Марк.
Я вижу, что он начинает нервничать, и пытаюсь успокоить его. Говорю, что у нее, наверное, во рту сломанные зубы, и она могла бы нечаянно отгрызть Картеру член. Марк смеется, и уже Картер выглядит озабоченным.
— Мы найдем кого-нибудь получше, — говорит он. — Минет за пять гульденов на всех. Не волнуйтесь, мы не уедем из Амстердама, пока не трахнем каких-нибудь баб, и это будут не шлюхи.
Я смотрю на бар, в котором играет музыка, там тоже полно англичан, но много и местных. Несколько чикс, но ничего особенного, по крайней мере, так мне кажется отсюда. Стекла в английском баре содрогаются снова. На этот раз звучит БОМБАРДИРОВЩИК ХАРРИСА. ТОЛЬКО ОДИН БОМБАРДИРОВЩИК ХАР-РИСА. В баре несколько скаузерс, их всегда легко узнать по одежде и выражению лиц, плюс небольшая группа «Лидса», которые выглядят как типичные йоркширцы, и когда они смотрят на нас, я думаю, они понимают, что мы из Лондона. Понимают, наверное, что мы — «Челси».