Анкер
Шрифт:
— То есть, миров, по-твоему, много?
— Не знаю, — задумался Слава. — Может быть, мир все же один, вот только для каждого из нас он свой. А может быть, сколько людей, столько и миров. У каждого — свой собственный.
Позади них вспыхнул свет фар и Слава облегченно перевел дух. Чертов «Жигуль» все же надумал появиться. Точного времени он не засекал, но вроде бы все приблизительно совпадало. Как и в прошлый раз, машина мчалась к ним, не сбавляя ходу.
— Дай мне, пожалуйста, свой зонтик, — попросила Катя.
Слава, уже приготовившийся раскрыть его в тот миг, когда автомобиль промчится мимо, инстинктивно спрятал его за спину… Вот, значит, почему все идет не так. Вот он, эффект бабочки! И как он сразу не догадался, что изменилось с прошлой загрузки — тогда он просто не взял с собой зонт!
— На кой он тебе? — Слава тянул время. «Жигуленок» был уже совсем рядом, и меньше десяти секунд спустя он должен был на полном ходу промчаться по луже рядом с ними. А вот и лужа!
— Просто хочу его посмотреть. — Катя обиженно надула губки. Этого жеста он раньше за ней не замечал, хотя ему казалось, что он знал их все. Как она вздергивает носик, когда обижается, как складываются в улыбку ее губы, когда она радуется… Это был не ее жест, не ее мимика. Чертов эффект бабочки! Чертов зонт! Чертов анкер!
Машина была совсем рядом. Еще несколько секунд… Или проще все же дать ей зонт, и отойти в сторонку, подальше от грязных брызг, которые поднимает машина?
Рев «Жигуленка» приближался. Громко. Слишком громко. Не так, как в прошлый раз. И тут же пришло осознание того, что это не легковушка, это кто-то побольше.
Эффект бабочки!
Катя, вдруг, улыбнулась. И вновь не так, как раньше. Обычно ее улыбка начиналась с уголков губ, плавно переходя на остальную часть губ, сейчас же она улыбнулась резко, неожиданно. Словно одним движением оскалила зубы, будто зверь перед прыжком. Только оскал был миролюбивый, какой-то игривый. Она сделала маленький шажок к нему и, перехватив его руку, вырвала зонт. В ее глазах светились озорные искорки… Она не то кокетничала с ним, не то играла…
Этого не было ни в одной из прошлых загрузок!
— Ага! — победно воскликнула Катя, поднимая зонт над головой.
Бог с ней, с его задумкой. Выглядеть рыцарем не получилось… Теперь Славу занимало другое — как бы вновь не угодить под фонтан грязи.
— Давай отойдем в сторонку, — сказал он тоном, подразумевающим, что играть в «отбери цацку» он не собирается, — А то этот драндулет нас сейчас обольет.
Он сделал шаг к ней, надеясь, что она отступит назад, но то ли она не успела среагировать, то ли и не собиралась. Автомобиль промчался совсем рядом, разве что самую малость сбавив ход, и волна грязи из-под его колес, каскадом вылилась на них обоих.
Как в прошлый раз… За исключением, быть может, того, что тогда Кате все же досталось больше, чем ему. И того, что в прошлый раз это был «Жигуленок», а не громадный джип.
Весь день — псу под хвост! Все зря! Сейчас она выскажет ему все, что думает о парне, не способном защитить девушку от таких мелких жизненных неурядиц. Сейчас озорные искорки в ее глазах сменятся гневным пламенем… Вот оно, уже разгорается… Сейчас она оттолкнет его, назовет идиотом и устроит грандиозный разнос.
Нет, все! Хватит с него загрузок! Сейчас, придя домой, он вновь вернется к записанному анкеру, но больше не пойдет с ней на свидание! Хватит! Если за более чем двадцать загрузок у него ничего не вышло, значит не судьба. Придется поверить, что такой поворот просто не предусмотрен игрой, правила которой он научился обходить. Не просто запрещено правилами, а именно не предусмотрено!
Но все вновь пошло не так! Вместо того, чтобы наорать на него, Катя, вдруг, повернулась вслед удаляющемуся автомобилю и зычно крикнула в темноту весеннего вечера:
— Козел!
Взвизгнули тормоза джипа… Остановившись, машина дала задний ход.
— По-моему у нас проблемы… — задумчиво произнес Слава, уже предчувствуя, что домой придет с солидным фингалом, если не с парой сломанных конечностей. Нет, точно, придти домой, загрузиться и все, хватит с него этой Кати. Очаровательной, элегантной, умной, но порой делающей неожиданные и непонятные вещи. Немного сумасшедшей…
Но в то же время, в глубине души, он знал, что все равно вновь встретится с ней. Если в самом начале это было не более чем увлечением — очаровать девушку, загружаясь до тех пор, пока день не пройдет идеально, то затем переросло в глубокое и сильное чувство. Он любил ее… Поэтому сейчас сломанные конечности были гораздо более вероятны, чем просто подбитый глаз. За свою любовь нужно уметь постоять, даже если она этого никогда не узнает, так как вернувшись к анкеру он опять встретится с той Катей, которая еще не ужинала с ним в баре, не обсуждала Уилла Смита… И не грубила этим «новым русским» на джипаре!
Машина остановилась в паре метров от них. Передняя пассажирская дверца открылась и на мокрый асфальт ступила тумбообразная нога типичного «Спортивного костюма» — этакого спортсмена-рекетира. С небольшой задержкой второй точно такой же тип выбрался и с водительского места. Ситуация-с…
— Вы че там нам в след орали? — прогнусавил первый, не торопясь покрывая расстояние, отделявшее его от Славы. — Мне не послышалось?
— А х. ли с ними базарить? — не трогаясь с места заговорил второй, — Телка нас козлами назвала, за это надо ответить…
Все последующее произошло настолько быстро, что Слава не успел не то, что сделать что-то, но даже и толком испугаться. Такого не могло быть, просто-напросто по законам жанра. Быки должны были, просто обязаны, загрузить его по полной, набить стрелку, потребовать денег… Наконец, отмутузгать по полной программе и, быть может, забросить Катю на заднее сиденье джипа, чтобы завезти ее на какую-нибудь отдаленную дачу с глухим забором и охраной. В общем, одни должны были действовать так, как заведено, как принято в их среде, в этом мире… Слава не боялся их — чтобы они не сделали — существует анкер, к которому он всегда может вернуться. И тогда все! Никакого джипа, никаких братков, быть может, даже, никакой Кати.
Но они не стали действовать по правилам…
Водитель молниеносно достал из-за пояса что-то большое, отливающее вороненой сталью, и… «БАХ! БАХ!» Два выстрела слились в один, оглушив и ослепив своими яркими вспышками в темноте весеннего вечера. Первая пуля попала Кате в грудь, заставив отшатнуться назад, а вторая — довершила начатое, войдя точно в голову. Когда Слава обрел, наконец, способность видеть и осознавать происходящее, она уже мешком повалилась на землю, а зрачок пистолета смотрел ему в лицо.