Анкор-ученик
Шрифт:
Люди, которых они встречали, были одеты очень просто, почти без украшений и держались благородно и с достоинством. С юношеским любопытством Анкор смотрел на их спокойные, невозмутимые лица, на которые были наложены косметические краски живых и ярких тонов. Вскоре процессия остановилась перед огромным фасадом дворца из красно-черного камня с центральными воротами, по бокам от которых Анкор увидел несколько ложных дверей, высоких и узких. Наверху они оканчивались каменной резьбой, в геометрических изгибах которой юноша, как ему показалось, различил условные изображения лотоса и папируса. Над центральными, царскими воротами располагался массивный резной карниз в виде трех горизонтальных полуцилиндров, над которыми возвышались девять полуколонн, а над ними – еще шесть полуцилиндров, таких же, как первые. Перед двумя маленькими ложными дверьми застыли, словно статуи, высокие стражники, охранявшие вход во дворец. Они делали вид, что не замечают прибывших, и даже не приветствовали их. В перекрещенных на груди руках воины
Через темный, прохладный зал с высоким потолком Анкора провели во внутренний двор, где был разбит чудесный сад, росший вокруг самого дворца. Дворец был выстроен в том же стиле, что и другие здания, только был гораздо ниже; а благодаря многочисленным деталям из дерева, балдахинам и занавесям казался легким и прозрачным. Изящные деревянные расписанные колонны с резьбой поддерживали большие, сплетенные из папируса карнизы. Для Анкора и его гвардейцев были приготовлены комнаты в правом крыле дворца. Комнаты были небольшими, но со множеством широких окон, и юноше казалось, что они будут жить прямо в благоухающем саду. Финиковые пальмы ласково гладили полупрозрачные занавеси, которые колыхались на ветру. Саримар, погруженный в беседу со жрецами Кема, казалось, не заметил, что его ученик остался в своих комнатах, окруженный заботливыми слугами. Анкору помогли надеть традиционную для этой страны одежду и разрешили ходить одному, без охраны, – это обрадовало юношу больше всего. Он свободно прогуливался везде, осматривая каждое помещение, которое привлекало его внимание. Некоторые залы были расписаны сценами из повседневной жизни, другие – изображениями с религиозной символикой. Религиозные сцены особенно впечатляли – фигурки на огромных полотнах явно были знаками какого-то священного письма.
Несколько дней Анкор наслаждался отдыхом в величественном дворце, который местные жители называли Онн. Но за все это время принц так ничего и не узнал ни о «Крононе», ни о его грузе, ни о том, сколько времени он пробудет в стране Кем. Анкор не видел ни Саримара, ни Аша, и ему оставалось только посвятить свое время отдыху и размышлениям. В тишине и покое Анкор возносил молитвы Солнцу и приносил ему в жертву благовония. В маленьких храмах вокруг дворца он любовался статуями богинь страны Кем, подолгу стоял перед изображениями Хатхор, Богини-Матери, – она часто представала в облике того или иного животного. Он видел также изображения соколов, увенчанных коронами, змей и скарабеев. Его потряс образ таинственного мужского божества, туго запеленутого в покрывало, похожее на саван, со скрещенными на груди руками.
Неделю спустя к Анкору пришел Саримар, одетый в традициях страны Кем, а также Аш и другие жрецы, обритые наголо. Под балдахинами, укрывавшими их от солнца, они направились в маленький храм, к которому вела длинная пологая лестница с ровными откосами по обеим сторонам. Верховные жрецы поднимались посередине лестницы, а Анкор вместе с остальными – по бокам от них, ближе к краю. Так они вошли в храм, юноша вновь залюбовался строгими геометрическими линиями здешней архитектуры. На стенах храма были высечены знаки, которые в Кеме называли священным письмом, или иероглифами. По неширокому карнизу знаки шли горизонтально, а по боковым стенам – вертикально. Оказавшись в единственном зале храма, они направились к его дальней стене. Саримар, Анкор и Аш вошли в маленькую трапециевидную дверь и стали спускаться по крутой лестнице, которая, казалось, вела в самое сердце земли.
Аш объяснил, что лестница идет к подземным залам, где совершаются обряды Мистерий, о которых он не имеет права рассказывать. Внимание Анкора привлек шум воды, и жрец подтвердил, что вокруг них действительно текут быстрые подземные ручьи. Он рассказал, что в этом подземном лабиринте есть закрытые святилища, в которые человек может войти лишь в своем тонком теле, вернее, с помощью своего психического двойника. Здесь же находилась символическая гробница Великого Божества; его тело в древние времена было разрезано на куски, а потом Великая Богиня, его супруга и сестра, почти полностью восстановила тело благодаря магии. Рассказы жреца казались Анкору то возвышенными и сокровенными, то весьма и весьма странными. Он не был сыном страны Кем, его не покидало чувство, что здесь он чужой – чего нельзя было сказать о Саримаре, который, казалось, превратился в местного жителя.
Хотя они уже спустились на большую глубину, воздух в подземных коридорах оставался свежим; юноше объяснили, что он поступал из скрытых от глаз воздуховодов. Много раз Маленькая Змея, подданный далекого королевства острова Посейдонис, задавал себе вопрос, как долго им еще придется спускаться. Иногда сквозь стены до них доносился шум воды, протекавшей так близко, что даже ступеньки, по которым они шли, дрожали. Однако коридор, слабо освещенный масляными лампами, оставался сухим и теплым. Лестница по-прежнему вела вниз, но они неожиданно остановились у стены, перед потайной дверью, вырезанной в скале. Прежде чем войти в нее, Аш, Саримар и Анкор вставили в ноздри маленькие цилиндрические пробочки из пористой древесины – глубоко под землей через них можно было дышать почти как наверху. Юноше на лицо надели маленькую золотую маску, которая поддерживала пробочки в носу и закрывала рот, – теперь Анкор не мог больше говорить и дышал только через нос. Аш достал шкатулочку из ценных пород дерева, похожую на палитру с красками, открыл ее и отдал крышку Саримару. Внутренняя часть и шкатулки, и крышки была расписана фосфоресцирующей краской, она светилась в темноте так ярко, что могла заменить лампы. Аш нажал на каменную педаль в полу, и огромная плита, повернувшись, открыла вход в коридор – такой узкий, что в него едва мог пройти один человек. Каменная дверь бесшумно закрылась за Анкором и жрецами, и они пошли дальше, освещая себе путь маленькой фосфоресцирующей «палитрой». Когда они присели отдохнуть, Анкор почувствовал, как болят его ноги, – должно быть, они прошли уже очень много. Саримар поднес табличку к глазам юноши, он написал на ней, что в таком темпе им еще придется пройти оставшуюся часть дня, то есть примерно двенадцать часов. Учитель также объяснил, что в этом длинном коридоре, который пролегал под Нилом и вел на восток, воздух очень спертый и нездоровый и дышать они смогут только при помощи пробочек, поддерживаемых маской. Когда они наконец остановились перед другой дверью, скрытой в скале, Анкор еле держался на ногах: воздуха ему не хватало. Жрецы же прошли весь этот длинный путь без видимого труда, и если они останавливались, то лишь для того, чтобы Анкор мог догнать их. По подсчетам юноши, они оставили позади около пятидесяти километров.
Дверь открылась, и, если бы Аш не поддержал Анкора, тот упал бы на спину – такой сильный поток воздуха обрушился на него. Придя в себя и сняв маску, юноша увидел, что они находятся в огромном круглом зале – природном, искусственно расширенном гроте. Зал ярко освещали большие лампы из полупрозрачного стекла, в которых, без фитиля и копоти, горело золотистое масло. Пламя в лампах поднималось сантиметров на сорок и горело спокойно и ровно. Несколько сот человек, одетых в короткие туники семи основных цветов, составили несколько рядов. Они исполняли странные песнопения, вернее, словно шепотом издавали монотонные таинственные звуки. Время от времени, подобно звону колокольчиков, откуда-то доносился звук систров. На полу черной базальтовой плиткой, врезанной в каменное покрытие, была выложена спираль, приводившая к огромной, десятиметровой статуе улитки, которая стояла в середине зала. Статуя была вырезана из того же вулканического камня, что и весь грот, и казалась невообразимо древней.
Анкору объяснили, что двигаться по спирали надо только на цыпочках, и в огромном лабиринте начался грациозный ритмичный танец; впереди, держа юношу за руку, шел Аш, сзади – Саримар. На каждом витке спирали голоса поющих то повышались, то понижались, становились то громче, то тише. Систры, вторя им, звучали то под самым куполом пещеры, которого почти не было видно, то прямо над головой Анкора, хотя он так и не заметил ни одного музыкального инструмента. Группы людей находились уже метрах в двадцати от него. Лампы окутывали клубы ладана и мирры, а сверху медленно падали лепестки белых и голубых лотосов, с каплями замерзшей росы, сверкавшими, словно жемчужины. Когда жрецы и Анкор добрались до статуи, Аш объяснил, что улитка – это символ времени, а ее глаза, находящиеся над головой, – символ интуиции Души, позволяющей увидеть то, что невозможно постичь рассуждениями ума. Раковина улитки продолжала спираль, но шла уже вверх и сужалась до точки, но Аш не стал объяснять значение этого элемента. Встав на колени, они в глубочайшем почтении поклонились статуе, после чего на лоб Анкору надели золотой обруч с изображением Урея – змеи, символизирующей волю, упорство и внимание.
– Это символ власти над Жизнью и Смертью, – произнесли, надевая обруч, Аш и Саримар.
Из ниши у подножия улитки жрецы извлекли крюк и плеть и, дав их Анкору, сказали:
– Крюк притягивает, плеть отталкивает. Через мир и войну ты должен достичь Мудрости и на нее опираться. Это лишь простые инструменты из драгоценных металлов; используй эти инструменты во благо человечества, и они сделают тебя всесильным и непобедимым. Если же ты злоупотребишь ими, используешь для зла и разрушения, они затянутся, словно веревка, на твоей шее и похоронят тебя во тьме Адуата, в живом болоте Сетхема.
Юноша взял символы, крепко сжал их в руках и принял церемониальную позу, которую ему показали. Нажав на лоб статуи, жрецы открыли вход в маленькую крипту, куда вели двенадцать высоких, крутых ступеней. Крипта тонула во мраке. Посередине стоял большой каменный саркофаг, крышка его была наполовину сдвинута. Саримар крепко обнял Анкора и помог ему лечь в саркофаг. Он держал крошечную лампадку и светил Ашу, который тщательно расписал красками лицо юноши, потом вставил в рот Анкору какой-то золотой продолговатый предмет, укрыл тяжелым покровом из металла и запустил скрытый механизм. Саркофаг начал заполняться густым маслом. Ступни юноши слегка царапало что-то, другой твердый изогнутый предмет лежал под его головой. Уровень масла поднимался, и Анкор понял, что вот-вот задохнется; тогда он попытался сосредоточиться на себе самом, направить сознание вглубь и назад, далеко-далеко назад, так, как его учили. Он ощутил на груди тяжесть камня и услышал, как задвигается крышка саркофага. Масло уже доходило до его губ. Юноша почувствовал, что засыпает, а потом наступила полная тишина и пустота, все погрузилось во тьму.