Анна, наёмный убийца

Привет, я Анна. Наёмный убийца.

Сегодня был прекрасный день. Я помогла исчезнуть сорокалетней женщине, которая убила пятерых детей. Не поймите превратно слово «помогла», я бы никогда не стала помогать столь мерзкому существу. Вы можете верить, в целом я не плохой человек.

Почему я пишу «вы»? Это ведь мой дневник. Просто писать «Дорогой дневник» уж слишком банально. Не люблю банальщину, потому что это так… банально. Ну, вы поняли. В общем, представлю, что вы мой друг, мы с вами сидим за чашечкой чая, и я просто рассказываю вам свою историю.

Говорят, всем нужен друг, которому можно рассказать все свои секреты. У меня его нет, хоть некоторые и считают, что таковыми являются. Люди очень предвзяты и, что уж юлить, глупы. Им бы только осудить, не пытаясь понять. Стоит ли говорить о том,

что многие живут стереотипами и умеют дружить лишь до тех пор, пока ваш образ вписывается в их представление о том, каким вы должны быть. Уверена, что даже те, кто считают меня близким другом, сбежали бы с криками, узнай они обо мне всю правду. Так что свой секрет оставлю при себе. Вообще-то, мне всё равно, понимают меня или нет, осуждают или поддерживают. Так уж получилось, что у меня напрочь отсутствуют эмоции, привычка привязываться к людям и склонность к сентиментальностям. Какое-то время назад меня это беспокоило, и даже заставило предпринять немало попыток быть нормальной. Не получилось. Позже расскажу вам о своих попытках завести друга и нормальные отношения. Почти всегда это заканчивалось комично. Сейчас скажу лишь то, что мне вполне комфортно одной. Однако, соглашусь, и правда неплохо иметь человека, которому можно доверить все свои тайны. Поэтому я представлю себе идеального человека, способного дружить с таким странным и ужасным существом, как я, и которого без раздражения способна вынести я сама. То есть представлю себе вас.

Разумеется, свою историю я никогда и никому не расскажу, и этот дневник никто и никогда не прочитает. Поэтому я и пишу его на бумаге. Компьютеры легко взломать, я то знаю, мои коллеги из отдела расследований делают это каждый день. Так что бумага безопаснее. Этот дневник я буду очень тщательно беречь. Не дай Бог (не вполне уверена, что он существует, но так обычно говорят), эта тайная тетрадь где-нибудь выпадет. Если бы его кто-то нашёл, меня бы отправили в дурдом или в тюрьму. О, они бы долго спорили, куда меня стоит отправить: в дурдом или в тюрьму, и в конце концов сошлись бы на виселице. Так что вам, мой воображаемый и единственный друг, выпал счастливый (или нет, решайте сами) случай узнать мою историю.

Так, что же я имею в виду под «помогла исчезнуть». Вообще-то, я уверена, что вы умны (раз уж я с вами подружилась) и уже сами догадались о значении этих слов. Да-да, я её убила. Но я и правда помогла ей исчезнуть, ведь никто не узнает, что она мертва, никто не найдёт её тело, теперь она просто «без вести пропавшая». Об этом позаботились мои коллеги из отдела утилизации. Мы работаем очень слаженно. Позже расскажу, как именно это происходит, не хочу отвлекаться от увлекательного рассказа о сорокалетней женщине, которая убила пятерых детей.

***

Недавно в наш офис обратилась молодая пара, которая и заказала это «исчезновение». Хорошие люди: жена работает… не знаю, где она работает, да это и не важно, а вот муж доктор. Так вот, к мужу на приём пришла уже исчезнувшая женщина, и вместо того, чтобы рассказывать о своей болезни она потребовала информацию об одном пациенте. Пригрозила, что если сейчас она не уйдёт с историей болезни того пациента, сын доктора умрёт. Естественно, муж не стал выдавать врачебную тайну (я уже говорила: хорошие люди), выпроводил женщину за дверь и на всякий случай позвонил жене, чтобы та присмотрела за сыном. Хотел было позвонить в полицию, но не стал, ведь был уверен, что та женщина была лишь какой-нибудь сумасшедшей, которую не стоит воспринимать всерьёз. Однако, уже через пятнадцать минут доктор получил печальный звонок от плачущей жены, ребёнок доктора умер в собственной квартире. Причём, непонятно как, дома с ним была только мать. В отчёте написано, что он подавился пончиком. Но это удивительное совпадение, не находите? Полиция дело расследовать не стала. Что расследовать в том, что ребёнок подавился пончиком? И рассказ о шантаже тоже всерьёз не восприняли. В общем и короче, убийца остался на свободе, и это не давало покоя родителям ребёнка.

И как раз для таких случаев существуем мы – «аудиторская фирма». Это официальное название. Чем мы занимаемся на самом деле, вы, должно быть, уже догадались. Нам приходится называться аудиторской фирмой, потому что в России заказные убийства не в законе, да и не заказные тоже не в законе. Я считаю, это не правильно (хотя,

кому важно моё мнение в вопросах закона). Некоторые люди не заслуживают жить, некоторые уже безнадёжны и не поддаются исправлению. Под «некоторыми» я имею в виду тех, кто убивает невинных людей и прекращать не собирается. Так что перед тем, как принять заказ, мы убеждаемся в том, что этот человек и правда заслуживает того, чтобы мы помогли ему исчезнуть. Такие правила. У нас даже есть неофициальный девиз – «Помощь должна быть заслуженной». Видимо, у того, кто создавал компанию, как и у меня повышенное чувство справедливости. Расследованием преступлений заказанного человека занимается специальный отдел, который мы зовём исследовательской группой. Как я и говорила, у нас всё работает слаженно. Так вот, этот отдел накопал, что уже исчезнувшая женщина убила пятерых детей. В каждом случае после шантажа. Зачем ей это было нужно – не знаю. Надеюсь как-нибудь это выяснить. Если мне это удастся, обещаю поделиться с вами. В каждом случае дети умерли от «несчастного случая», а полиция не стала заводить дело за неимением улик. И снова, не находите это странным?

Родители пятого ребёнка обратились к нам. У них было такое лицо (лично я их не видела, но смотрела видеозапись встречи), будто мы им отвратительны. Я их в чём-то понимаю, всё же, мы убиваем людей по заказу. Но ведь именно они пришли к нам, и именно они заказывают убийство. И всё-таки, мы им были отвратительны. До чего интересны люди. Они перекладывают грязную работу на другого и считают, что сами при этом абсолютно чисты, а человека, выполнившего их работу, считают аморальным. Как по мне, это абсолютное лицемерие. Хоть мне и наплевать на их мысли (лишь бы платили вовремя и полную сумму), я иногда думаю об этой стороне «праведных» людей.

Опять я отвлеклась. Люблю анализировать людей. Наверно, от того, что за неимением эмоций я могу смотреть на них, так сказать, с холодной головой, не приукрашая или не преуменьшая их достоинства. К тому же, изучать людей – это отличный способ выяснить, как вести себя, чтобы казаться нормальной.

Примерно в возрасте восьми лет я поняла, точнее сказать, услышала от воспитателей детдома, в котором росла, что я странная. Я шла в их кабинет по какому-то вопросу и случайно услышала разговор.

– Эта Анна какая-то странная, – у воспитательницы был такой осторожный голос, будто она боялась не так прочитать заклинание и ненароком вызвать дьявола.

Тогда я не совсем поняла, почему она так считает. Лично я считала себя нормальным ребёнком, и, кстати, многие учителя называли меня умной. Но я и правда отличалась от других детей. Они играли, смеялись, боялись кто чего. Я этого всего не делала. Однажды они поймали муху и для забавы оторвали ей крылья. Потом, собравшись в круг, смотрели, как бедное насекомое пытается взлететь и жужжа катается по полу словно сломанная радиоуправляемая машина. Они думали, что это весело, а я думала, что они тупые. Я дала тарелкой по носу мальчику, который оторвал мухе крылья. Нет, мне не было жаль муху, которая ещё недавно могла летать (позже я раздавила её тапком, чтобы не мучилась). Просто это не справедливо, когда обижают безвинных и беззащитных (я уже говорила, что у меня повышенное чувство справедливости). У мальчика из носа струей полилась кровь и на белой футболке образовались тёмно-красные пятна. Все дети были в ужасе, начали кричать и плакать, как ненормальные. Я же была совершенно спокойна, не чувствовала вину и не испытывала панику, как подбежавшие к нам воспитатели. Оказалось, я сломала тому мальчику нос и здорово искривила перегородку. Как раз в тот самый день воспитательница и назвала меня странной.

Знаете, уже сейчас, поразмыслив об этой ситуации не раз, пришла к выводу, что самыми страшными были не разбитый нос мальчика и не муха с оторванными крыльями. По-настоящему страшно на самом деле то, что когда муха мучаясь каталась по полу, детям было весело, а воспитателям всё равно.

В детдоме у всех воспитательниц есть свои любимчики. Они вам в этом никогда не признаются, но поверьте, это так. Я в числе любимчиков никогда не была. Дело в том, что в их число обычно попадают те, кто оказался в детском доме совсем малышом. Воспитательницам приходилось просыпаться по ночам из-за их плача, менять подгузники, они слышали их первое слово и видели первые шаги. В общем, эти дети стали для них как свои, а мы были несколько чужими.