Аномалия
Шрифт:
– Это хорошо, – терпеливо продолжил Кен. – А на самом деле?
Я постучал пальцем по виску:
– Всё здесь.
Он вздохнул:
– Это здорово, приятель, но скажу тебе то же, что и всегда: я предпочел бы увидеть твой текст на бумаге.
– Ты ведь знаешь: я больше так не работаю.
– Знаю, увы. А что с тобой случилось, напомни?
– Я завязал с текстами на бумаге.
– Засранец ты. Ну да ладно. – Он коснулся своим стаканом моего. – Предлагаю тост. Пусть нам удастся забить еще один гвоздь в крышку гроба общепринятых истин и мерзопакостных интересов
– Присоединяюсь, – встрепенулась вдруг Фезер и тоже подняла бокал.
Мы чокнулись.
Когда Пьер наконец появился, он выглядел до отвращения умиротворенным. Кен, Молли и я дружно замахали ему руками. Пьер сразу сообразил, что от него требуется, и послушно отправился к стойке. Про себя я отметил, как девица с хвостиком на него посмотрела, – это был оценивающий взгляд истинного знатока.
Фезер тем временем не сводила с меня сияющих глаз.
– Не хочу показаться фанатичной… – начала она, – хотя… чего уж там, я ведь и есть самая настоящая фанатка. Я просто обожаю вашу программу. Вы делаете безумно важное дело, Нолан, спасибо вам за это.
– Ну что вы, это мы вас должны благодарить, – заверил я ее с неожиданной для себя самого горячностью.
– Так здорово, что я могу вам в чем-то помочь, – откликнулась она. – Я очень рада.
– Хотелось бы знать, чем именно занимается фонд Палинхема, – сказал я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали так, будто я в курсе всего, кроме пары незначительных деталей. На самом же деле я не знал об этом фонде ровным счетом ничего. Наши новые спонсоры вели переговоры напрямую с Кеном, и, скорее всего, он согласился, даже не выслушав их толком. Он взял бы деньги от кого угодно, будь это хоть активисты Национальной стрелковой ассоциации, если бы те пообещали ему полную свободу действий. И дали винтовку. Без денег фонда – и его контрольного пакета акций кабельной сети «Ньюэр уорлд» – мы никогда бы не пробились на телевидение. И потому моей главной задачей на ближайшие дни было плясать вокруг Фезер, о чем Кен без устали мне напоминал.
– Ищем правду, – тихо ответила Фезер. – Вот чем мы занимаемся.
– Даже не сомневаюсь, но… можно поточнее?
– Мы делаем то же, что и вы, Нолан. В каждом выпуске «Аномальных материалов». Нам нужен убедительный голос в борьбе с учеными, правительством и либеральными автократами, ведь они навязывают нам ложное представление о мире и об истории человечества, на корню уничтожая любые неугодные им идеи.
Я не особо понимал, кто такие «либеральные автократы» – хотя складывалось впечатление, что дорогу этим ребятам переходить не стоит, – но все же тепло улыбнулся и поддакнул:
– В точку.
– И все-таки, – вмешался Кен, – откуда у фонда деньги? Нет, солнышко, пойми меня правильно, мы очень благодарны вашей конторе за помощь и все такое. Просто любопытно.
– Сет Палинхем был промышленным магнатом, – начала объяснять Фезер. В ее устах это прозвучало как «законченный алкоголик». – Десять лет назад он умер. К счастью, незадолго до смерти Палинхем осознал, что наш мир больше и глубже привычных представлений о нем. И основал
– А мы, со своей стороны, очень рады, что ты к нам присоединилась, – произнес Кен, добросовестно копируя мою радушную манеру. Хотя я-то помню, как его трясло, когда он узнал, что первый выпуск нового сезона мы будем снимать в присутствии представителя спонсоров: он разразился нескончаемым потоком таких шедевральных, мощных по изобразительной силе ругательств, каких в этом мире еще не слышали и навряд ли когда-нибудь услышат снова. Жаль, у меня не было с собой диктофона.
– От всей души надеюсь, Фезер, что вы не заскучаете, – сказал я. – Съемочный процесс – дело не всегда захватывающее: иногда приходится просто сидеть и ждать.
– Не заскучаю ни на минуту, я уверена. Мне не терпится приступить к работе, – выпалила Фезер. – Влиться в команду. Вы ведь поручите мне какое-нибудь задание?
– Не переживай, душа моя, – успокоил ее Кент. – Поручим обязательно. Молли точно найдет, чем тебя занять.
Я представил возможные «задания» от Молли: принеси ненужную штуковину; унеси ненужную штуковину; поделись своим мнением по ерундовому поводу; не путайся под ногами.
В этот момент сама Молли с довольным видом плюхнулась на диван. Кен встретил ее широкой ухмылкой.
– Ну и? Будет у нас обещанная лодка?
– Нет, – отрезала Молли. – Будет другая, больше и лучше. И за ту же цену.
– Умница моя.
– Проводник тоже другой, но, кажется, более опытный, чем предыдущий. Так что и здесь удача.
– Отлично. Хотя… к чему нам проводник, если у нас есть Нолан?
С этими словами он подмигнул Молли, и та подмигнула в ответ. Ну надо же, какая искрометная шутка!
Пьер вернулся не только с напитками, но и – к моему великому неудовольствию – в компании рыженькой ноутбутчицы. Я, конечно, видел его в деле, но это был явно рекорд по скорости.
– Ваш заказ, – сказал он с невозмутимым видом. – А это – Джемма.
– Замечательно, – ответила Молли. – А мой стакан где?
Пьер закатил глаза и снова направился к стойке. Ноутбутчица, брошенная на произвол судьбы, ничуть не смутилась и продолжала стоять, с улыбкой глядя на нас сверху вниз.
Кто-то должен был нарушить затянувшееся молчание.
– Приятно познакомиться, Джемма, – сказал я, поднимаясь и протягивая ей руку.
– Взаимно, Нолан. – Ладонь у нее была прохладная. – Давно хотела написать статью о вашем шоу.
Кен и Молли отодвинулись, предлагая Джемме сесть между ними, но она устроилась на стуле рядом со мой.
– Почему ты сразу не заговорила со мной у барной стойки? – спросил я.
– Про Гейзенберга слышали?
Кен наморщил лоб:
– Это мужик из сериала «Во все тяжкие»?
Джемма засмеялась:
– Да нет же. Просто мое присутствие неизбежно повлияет на динамику вашей маленькой команды. Поэтому я хотела понаблюдать со стороны, прежде чем к вам присоединиться, понять, что вы представляете собой как единое целое.