Аномалия
Шрифт:
– Не надо его звать. Не время. Ты не уверен в том, реален ли я?
Я стоял с полуоткрытым ртом, не в силах даже кивнуть. Незнакомец засунул руку в карман, достал что-то и вдруг резким движением кисти бросил в меня. Удар пришёлся точно в солнечное сплетение. Я согнулся, схватившись руками за живот. Присев на колени и отдышавшись, я поднял с земли гладкий шар. Чёрный, размером с мяч для тенниса, он был увесистым и очень холодным. Таким холодным, что, подержав шар в руках, я тотчас выронил его обратно, и он беззвучно упал на мох. Я закашлялся. Это была не галлюцинация. Тогда что? Что
– Шар возьми, это оружие. Ищи цифры.
Я поднял глаза, но незнакомец исчез. Его нигде не было. Ко мне бежал испуганный Влад.
– Кай! Что с тобой?
– Всё хорошо… вроде бы. Ты видел?
– Что?
– Этого типа в рубашке.
– Какого?
По удивлению друга я понял, что он ничего не видел. Это подтвердило бы версию галлюцинаций, если бы не шар, лежавший передо мной. Я указал на странный предмет:
– А это? Это ты видишь?
– Шарик? Да. А что это?
– Не знаю… Слушай, тут только что появился какой-то мужик. А потом исчез.
– Ты уверен? Не может это быть галлюцинацией?
Я нервно рассмеялся и снова закашлялся:
– Вот и ты туда же. Не знаю, Влад. Мне совсем не кажется, что я псих или что-то в этом роде. Ладно. Что будем делать?
– Хм… – юноша задумался, катая шар по мху. – Для начала чего-нибудь поедим?
Это была лучшая черта Влада: умение сохранять в любой ситуации наивное спокойствие, сосредотачиваться на чём-то малом, достижимом. В школе его упрекали за нехватку амбиций, за отсутствие уверенности в себе и так далее, но мне всегда казалось, что его способ жизни намного более высок и совершенен, и я по-хорошему завидовал ему. Он сохранял мышление ребёнка, в то время как меня всё сильнее сковывала сложная паутина того, что люди называют ответственностью.
Уплетая титановыми ложками консервированную гречку с мясом, мы продумывали дальнейшие варианты действий. Влад, похоже, полностью поверил в появление и последующее исчезновение человека в клетчатой рубашке. Один этот факт оказал на меня столь сильное успокаивающее и ободряющее действие, какое вряд ли дали бы мне сейчас самые лучшие лекарства. Как всё-таки важно человеку быть услышанным, как важно, чтобы кто-то тебе верил, верил без доказательств.
Мы решили начать движение обратно к смотровой площадке, но теперь пройти по долине, правый пологий подъём которой сейчас образовывал гребень, приведший нас сюда. В случае новых происшествий мы договорились сразу нажать кнопки браслетов.
Собрав мусор в рюкзаки, мы скатали коврики и двинулись в путь. Чёрный шар (нагревшийся уже до температуры воздуха) я засунул в боковой карман брюк.
Глава 5
Путь был на удивление лёгким и приятным. Вместо камней, канав и щёлкающей травы под нашими ногами теперь расстилался ковёр рыжего мха. Жизни здесь было гораздо больше, чем в ущелье: над нами летали насекомые, справа и слева глаз постоянно
У первой группы деревьев нас встретили синсиды. Они выискивали что-то среди кочек, но, завидев нас, длинными прыжками устремились к дереву и моментально забрались на самый верх. Оттуда, раскачиваясь на концах тонких веток, синсиды пристально смотрели на нас во все свои три глаза, негромко перещёлкиваясь. Хотелось провести тут некоторое время, но я ограничился лишь парой фотографий.
Деревья встречались всё чаще. Крупные растения с кривыми, узловатыми стволами цвета миндаля, которые метрах в двух-трёх над землёй начинали бурно и беспорядочно ветвиться; высокие прямые ели, покрытые тёмно-бордовыми иголками полуметровой длины; небольшие безлиственные акации, ощетинившиеся иголками.
Практически под каждым деревом можно было обнаружить грибы, несколько шляпок, насаженных на одну ножку: маленькая, над ней ещё одна, побольше – и так до самого верха. Угольно-чёрные, в жёлтых и оранжевых пятнах. Их мы обходили, поскольку все справочники и плакаты кричали об ужасной ядовитости грибов и запрещали даже прикасаться к ним. Эти многошляпочные киакимориусы (обычно их звали кикиморками) были одним из символов Аномалии, а также источником сырья для лекарства, окончательно избавившего землю от простуды – сладких капель с ёжиком на упаковке, знакомых каждому ребёнку.
Я периодически останавливался, чтобы сделать кадр-другой, а Влад в это время уходил вперёд. Сейчас он стоял рядом с аномальнинской елью, изучая длинную бороду иголок, а я наводил фокус на верхушку этого дерева, такого одинокого на фоне бесконечного неба… В видоискателе что-то зашевелилось. Я крутанул зум и увидел, как из плотной стены иголок вылезает, расправляя крылья, скорпион. Чёрный! Такая же ядовитая штука, как киакимориусы, но при этом в форме быстрого, агрессивного летающего хищника.
– Влад! – закричал я. – Скорпион, над тобой!
Между нами было метров двадцать. Не сговариваясь и не сводя взгляда со скорпиона, мы нажали кнопки браслетов… и ничего не произошло. Ни вибрации, ни звука. Я несколько раз вдавил кнопку до упора и растерянно посмотрел на Влада.
– Не работает! – его крик подтвердил мои опасения.
Крылья скорпиона затрепетали, он оторвался от дерева, качнулся из стороны в сторону. Свёрнутый кольцом хвост расправился, и мне показалось, что я увидел блеснувшую в лучах солнца иглу-жало. Хищник, похожий сейчас на гигантскую стрекозу, сделал круг над Владом, затем ещё один. Круги становились всё меньше… Я сбросил рюкзак и закричал. Инстинктивный порыв, попытка отвлечь хищника на себя. Скорпион, не обращая на меня никакого внимания, продолжал снижаться. Что мне делать? Попробовать подбежать, использовать палки? Рука нащупала в кармане шар. В ближней точке сейчас будет метров десять. Я неплохо бросал в цель. Любимая игра детей на Камчатке – «зайчики» (спортивная игра, заключающаяся в метании набивных мячей по подвижным целям, изображающим зайцев. – Прим. автора
Конец ознакомительного фрагмента.