Аномальная зона
Шрифт:
Стучать в дверцу пришлось долго. Наконец, запотевшее стекло поехало вниз, и в открывшемся проеме возникла круглая заспанная физиономия.
– Вам чего, мужики? – добродушно поинтересовался разбуженный водитель. Но на просьбу подбросить до Глухаревки отрицательно замотал головой.
– Нет, сейчас не могу! Мне на шестьдесят шестой километр надо. Какие-то четыре раздолбая из экспедиции должны подъехать.
– Так, так… – протянул Семигорцев. – Четыре, говоришь, человека из Москвы? Петр Михайлович встречать послал?
– Откуда знаешь? – изумился водитель. Не ответив, Семигорцев забрался в кабину и скомандовал
Купальщица
Подпрыгивая на ящике с аппаратурой, Хрустов уносился в новый этап своей жизни. В проеме между брезентом улетала назад дорога. Лес то сходился, то отступал, открывая утопавшее в теплой синеве небо. Казалось, под такой благодатью нет места ни суете, ни мелким склокам. Но люди обладают свойством отравлять своим присутствием любой ландшафт. Стоит появиться рядом нескольким или даже одной человеческой особи, как безграничный простор мигом сужается до тесноты коммуналки. Вот и сейчас рядом не переставал ругаться Николай. "Заветная", похоже, прекратила свое действие, и он теперь пытался выместить дурное настроение, понося водителя, местные дороги и заодно цепляясь к соседу.
Стараясь не обращать внимания на его злобные реплики, Хрустов думал о переменчивости судьбы. Еще недавно он жил в мире, похожем на запертый дом с большим количеством комнат. Перемещаясь из одного помещения в другое, привычно не замечаешь внешних стен и почти не веришь в существовании жизни за их границей. И вдруг замки сломаны! Вместе со странной компанией исследователей аномалий он несется по ухабам неотмеченной на картах дороги. Солнце, совершая невероятные скачки над лесом, вдруг начинает светить с запада, потом также внезапно возвращается на место. И это еще только начало!
Затормозили очень резко. Слетев с ящика, Хрустов спикировал на Николая. Теперь уже оба в унисон высказались на счет водителя. Легкий на помине, тот через минуту показал из-за борта свою круглую физиономию и весело объявил:
– Слезай мужики, дальше хода нет. Мураши мост через Безымянку разобрали!
–
Поспешив выпрыгнуть из кузова, Хрустов чуть было не рухнул в воду. Оказалось, что машина стоит на самой кромке поросшего кустами берегового обрыва. Внизу, покачивая стрелками камышей, бежала неширокая речушка. Правее зияли проломы разобранного деревянного моста.
– Не в первый раз уже озоруют! – сообщил водитель – Еще с утра стоял, а теперь по бревнышкам растащили. Заведутся же такие б… в округе!
– У нас проблемы! – вынырнув из-за кабины, объявил командор- Схожу в Глухаревку, узнаю надолго ли.
– Сходи, сходи! – с сарказмом пробурчал вслед ему Николай.
– Да чего ходить, дай Бог, если к концу недели мост починят, – поддержал его Сидорин и, сладко зевнув, снова забрался в кузов. Видно было, что вывести этого человека из равновесия может лишь только глобальное потрясение.
Водитель, заявив, что пойдет проверить поставленные вчера закидушки, ушел куда-то вдоль берега. Хрустову пришлось остаться наедине с Николаем. Игнорируя друг друга, они сидели на речном откосе. В сонной тишине хорошо слышно было, как журчит вода под мостовыми опорами. На другом берегу заливались квакающими трелями лягушки. Разыскав у дороги плоские камушки, Николай развлекался, кидая их вдоль поверхности воды. Некоторое время Антон считал количество рикошетов. Но вскоре это ему надоело, и он перевел взгляд на заводь у противоположного берега. Оттуда в обычный лягушачий хор и то и дело вклинивался мощный квакающий бас, будто среди желтых островков кувшинок прятался как минимум средних размеров стегоцефал. Все еще ожидая увидеть чудо, Хрустов пристально вглядывался в воду. И ему уже казалось, что под темной поверхностью движется какая-то крупная тварь.
– Не хрена себе! Смотри, что творится! – прошептал вдруг Николай, вцепившись в рукав штормовки. Хрустов не сразу понял, что ему предлагают увидеть. Ожидая появления чудовища, испуганно уставился на воду.
– Да не туда. Выше смотри! – снова прошептал Колька. Хрустов поднял глаза и тоже впился взглядом в противоположный берег.
Обнаженная молодая женщина, игнорируя присутствие мужчин, спускалась к реке по заросшему травой склону. Оказавшись на берегу, она кокетливо потрогала пальчиками ноги воду, зашла по колено и, зябко сжав плечи, замерла в такой позе. Пышущая здоровьем фигура купальщицы словно сошла со старинных полотен. Хрустов привык к несколько иным стандартам красоты, но среди сочно зеленой осоки, темной воды и белых кувшинок полнота ее обнаженного тела воспринималась очень гармонично и естественно.
По-прежнему, ни на кого не обращая внимания, купальщица медленно двинулась в сторону их берега. Сначала под водой скрылись бедра, затем живот и, наконец, плавно разводя руками, она поплыла против течения.
– Во дает! Чего скажешь, спонсор?! – снова прошептал Николай.
Хрустов не знал, что ответить. А вскоре и отвечать стало не кому. Николай каким-то образом оказался на другой стороне реки и уже протягивал выходящий из воды даме букет цветов. Игнорируя неожиданное появление незнакомца, женщина, как ни в чем не бывало, поднялась на берег. Скрутив волосы в тугую черную косу, отжала воду и невозмутимо двинулась вверх по склону. Вокруг мелким бесом увивался Николай. Забегая, то слева, то справа, что-то быстро говорил. В самом узком месте тропинки он зацепился за кусты и чуть не выронил букет. Женщина весело засмеялась, ускорила шаг и скрылась в зарослях.
Когда Николай вернулся, его опухшая физиономия сияла.
– Договорились, вечером в гости ждет. И на счет подруги удочку закинул. Пойдешь?!
Хрустов промолчал. Как-то не очень верилось в существование подруги. Да и успешный блиц-крик Николая тоже вызывал сомнения. А белоснежное женское тело на фоне воды и осоки казалось сейчас явлением языческой богини. Как-то плохо вязалось это с попойкой где-нибудь в коморке при скотном дворе: – водкой в немытых стаканах, луковой закуской и объемистыми грудями в сарафанном разрезе.
– Не хочешь и черт с тобой! – грубо отрезал Николай. Но чувствовалось, что без напарника этот бравый вояка идти почему-то побаивается.
Глухаревка
Семигорцев вернулся мрачный. Запрыгнув в кузов, растолкал Сидорина. Послышался приглушенный диалог, явно не предназначенный для чужих ушей. Но тут Хрустов опять обнаружил странное обострение слуха:
…– Говорю же тебе не замыливание. Вообще черт знает что такое! Термина такого еще не придумали…