Аномальная зона
Шрифт:
– С пришельцами? Долго думали?
– Да прямо в трактире за столом и придумал. Сразу! Честное слово…
– Мозги у вас варят. И что – эти, из Новгорода, сразу и согласились? Идея-то такая… неочевидная.
– А вы сами прикиньте – как по-другому?! – горячился Данила. – Они ж не бандиты. Те бы быстро решили. И дешево.
– Конгениально! – Рогов встал, хлопнул себя по коленям. – Только ваш-то в чем интерес?!
Тут Данила замялся. Ответил
– Хотел молодежи помочь…
– И все?! – прищурился Рогов.
– И все…
– Не верю!
Данила вздохнул:
– Ну, правильно не верите. Они мне пай предложили… Процент… Даже договор составили…
– Другое дело.
– Теперь-то уж чего, хана гуманоидам, – вновь вздохнул Данила. – Улетели. Эх, если б не вы…
– Ну, извините. – Василий развел руками.
– Да, я понимаю… Только ведь все так и останется… Обидно…
– Если бы не мы, – напомнил Рогов, – что бы сейчас было с лесником Паниным? Отгадайте с трех раз.
Данила густо покраснел:
– Да, конечно. Это я предвидеть не мог. Вы правы..
Первым на зарядившийся мобильник позвонил Жора Любимов:
– Слышь, Вась, забыл повеселить. Этот-то твой художник, Серебряков…
– Ну?
– Актуалистом оказался!
– Да что ты! – возмутился Рогов. – А ведь отпирался, поганец!
– Известен как Вовка Серый. Прославился тем, что по городу ходит и бомжам стакан водки предлагает налить. Они соглашаются – а он им спирт вместо водки. Бомжи чихают, а он на видео их – раз! А видео фонду Сороса продает за доллары. Один бомж аж кони чуть не кинул.
– Надо же, козел какой, – удивился Рогов. – А все за духовность задвигал…
– Так я чего думаю, – продолжал Любимов. – У нас, помнишь, глухарь – убийство бомжа во дворах Капеллы. Может, на художника твоего повесим?
У Жоры всегда так – не поймешь: то ли шутит, а то ли всерьез.
Петро аж на постамент от гордости залез. Вместо Маркса.
Сельчане не возражали.
Петро несомненно был героем дня. Нечасто возвращается домой человек, абдуктнутый инопланетянами.
– Хоть как они выглядят? А? Выглядят как они, черти полосатые? – кричала маленькая женщина, которую наблюдавшие за чествованием героя Семен и Василий раньше не видели.
Женщина – не в пример иным дамам, зато в пример господам – была изрядно пьяна.
– Да как, как… Выглядят по самое не могу! – докладывал Петро. – Мелкие такие, зеленые, с большими ушами. Как у козы. И одним зубом.
– Одним зубом? –
– Одним… Точно помню… Один такой, но огромный, мать-перемать!
– Ой! – выдохнула толпа.
– По какому же вы говорили? – решила уточнить Татьяна, которой какое-то шестое или седьмое чувство мешало до конца поверить, что муж ночевал у инопланетян.
– По-нашенски… – бодро врал Петро. – Они знашь, как чешут? Похлеще тебя!
– Про художника-то спрашивал? – беспокоилась Марфа.
– А то! – солидно басил Петро. – Спрашивал. Дважды!
– И что?
– Молчат.
– Убивцы! – покачал головой Захар, отхлебывая из горла. – Они там наливают хоть?
– Не наливают! – заорал Петро, выпрямляясь на постаменте во весь рост и протягивая руку к небесам. Так, правда, Ильич обычно поступал, а не Карла Бородатый, но все одно памятник. – Ни капли! Так что, мужики, не советую! Решительно не советую!
Толпа неодобрительно загудела. Захар протянул Петро бутыль.
– Больше не пущу! – крикнула Татьяна.
– Кормили хоть? – спросил вдруг Рогов.
Петро задумался. Почесал в затылке. Вспомнил:
– И не кормили! И сами не жрали, падлы! Но там и не хочется жрать-то… Совсем.
– Так удобно ведь, – сказал Рогов.
– Ну ничо, – согласился Петро. – Только вот не наливают, а так ничо. Напоследок, правда, налили, когда отпускали. Немного, полстакана. На посошок.
– Смотри, в следующий раз не выпустят, – предупредил Рогов.
– Это почему? – удивился Петро.
– Я тоже с ними общался, – сообщил Рогов. – Настрой у них серьезный. Человек, говорят, десять минимум унесем. Так что, вы как хотите, а мы уезжаем.
Семен состроил серьезное выражение лица, кивнул, и они с Васей деловито пошли к дому Федора Ильича.
– Я и говорю, валить отседова надо! – завел свою волынку Захар.
– Все нашлись, – сказал Василий с некоторой, как показалось Семену, грустью.
– Кроме козы, – уточнил эксперт. – Может, хоть она у инопланетян.
И тут же из-за свеженького забора послышалось знакомое блеяние. Рогов и Черныга ускорили шаг. Генриетта Давыдовна топталась около дома. Стояла себе, жевала, мотала хвостом. Теща любовно вычесывала ее широким гребнем. Воскликнула, увидав Рогова:
– Вася! Козочка моя нашлась! – Теща обняла и поцеловала козу. Коза мекнула. – Умница моя, разумница! Мекает! Представь, сама к дому пришла. К самому крыльцу!