Another. Часть 2. Как?.. Кто?..
Шрифт:
Мотидзуки твердо кивнул и продолжил:
– Поэтому я… я не мог ей не рассказать.
– Ты ей рассказал, что происходит?
– …Да.
– Все подряд рассказал, да? – это Тэсигавара.
– Да. Почти все.
– Томока-сан… – Тэсигавара покосился в сторону стойки, где она стояла. – Она тоже училась в Северном Ёми. Она сказала, что была не в три-три, но кой-какие слухи все равно слышала. Поэтому, когда Мотидзуки ей все сказал, она сразу прониклась.
– Ведь уже действительно несколько человек умерло. И она тревожится за меня и других
– Но проблема сама не решится от того, что она тревожится. «Катастрофы», если начались, уже не прекращаются. Что бы мы ни делали…
– Во, и Мотидзуки рассказал сестре о нашей ситуации и о летнем лагере в августе.
– …Так.
– И в этом разговоре, – Тэсигавара снова выпрямился, – всплыла кой-какая новая информация. От Томоки-сан.
4
Кацуми Мацунага.
Так звали человека, который принес эту «новую информацию» исходно.
Он закончил Северную среднюю школу Йомиямы в 1983 году. То есть – одновременно с Рейко-сан. Более того, в последнем учебном году они с ней были в одном классе – в том самом классе 3-3.
Потом он закончил местную старшую школу и поступил в университет в Токио. После университета устроился в какой-то средний банк, но через пару лет уволился, вернулся в Йомияму, снова поселился в доме родителей и стал помогать с семейным бизнесом.
Он был завсегдатаем «Инои».
– Мацунага-сан к нам заходит пару раз в неделю. Я знала, что он учился в Северном Ёми, но только в начале этого месяца выяснила, что он был именно в классе три-три…
Поскольку я зашел сюда впервые и раньше этой истории не слышал, Томока-сан принялась рассказывать ее лично.
– Я много чего услышала от Юи-куна и решила сама порасспрашивать. Я спросила Мацунагу-сана, был ли «лишний» в его классе, когда он учился. Он к тому времени уже успел прилично набраться. Он сразу вздрогнул, а затем…
Мацунага сидел у барной стойки и продолжал пить, не отвечая на вопросы Томоки-сан ни «да», ни «нет». Потом вдруг обхватил голову руками и запинаясь заговорил; история полезла из него сама, без понукания. Выглядело это как-то так:
«"Проклятие" того года… Это было из-за…
Это… это не я.
Я не сделал ничего плохого…
Благодаря мне они все…
…Я их спас. Я их спас!
Я хотел кому-то рассказать.
Я просто должен был…
…Я оставил это там.
Я спрятал…
Я спрятал в классе…»
Он еле ворочал языком, со стоном вываливая слово за словом…
Дальше он уже так набрался, что впал в прострацию и молча покинул бар.
– Ничего не понимаю. Что это все значит? – вырвалось у меня.
Томока-сан смущенно склонила голову набок.
– Я не вполне уверена. То, что я только что рассказала, было на прошлой неделе; с тех пор Мацунага-сан заходил сюда еще
– В смысле, не помнит, что сам говорил?
– Да. Сколько бы я ни спрашивала, он всякий раз делал недоумевающее лицо и говорил, что ничего не знает.
– …
– У меня сложилось впечатление, что он помнит, что пятнадцать лет назад в классе три-три происходили «катастрофы» из-за «проклятия». Но самое важное для нас – кто в том году был «лишним» и почему «катастрофы» прекратились – он не помнит.
– Как вы думаете – может, он все знает, но просто не хочет говорить?
– На это было непохоже, – Томока-сан вновь склонила голову набок. – В тот вечер он был настолько пьян, что, возможно, случайно ухватил какую-то тень воспоминания. Так мне показалось.
Начиная с определенного момента воспоминания о «мертвом» у всех вовлеченных тускнеют и исчезают. Почти наверняка это произошло и с Мацунагой-саном, бывшим учеником класса 3-3.
Сейчас, пятнадцать лет спустя, похоже, какой-то фрагмент воспоминания пробудился в его пьяном мозгу. А что? Нельзя ведь с уверенностью утверждать, что это невозможно. Такое у меня сложилось мнение на этот счет.
– В этом что-то есть, скажи? – и Тэсигавара заглянул мне в лицо. – Въезжаешь, что это значит? – теперь он заглянул уже в лицо Мотидзуки.
Мотидзуки опустил глаза. Я, жуя соломинку в своем бокале с ледяным чаем, ответил:
– Угу.
Тэсигавара торжественно кивнул и сказал:
– Я не против сгонять в этот лагерь и попросить богов о помощи, но до тех пор, может, не стоит просто сидеть по углам?
– …М?
– Тебя рассказ Томоки-сан ни на что не натолкнул? Что этот Мацунага пытался ей сказать?
– И что же?
– Он сказал «я их спас», так? Он сказал, что спас всех. И, чтобы кому-то сообщить, оставил «это».
– И спрятал в классе?
– Точно. Причем втихаря – то есть никто не знает, где именно. Я без понятия, что это за «это», но оно точно как-то связано с «проклятием»… теперь сечешь?
– Если под таким углом смотреть, то да.
– Скажи? Скажи? – лицо Тэсигавары загорелось энтузиазмом. – Нужно пойти его искать.
– Эээ? – вырвалось у меня, и я повернулся к Мотидзуки, чтобы посмотреть его реакцию. Он опустил голову и весь съежился. Я развернулся обратно к Тэсигаваре и осторожно спросил:
– И кто будет искать?
– Мы, – ответил Тэсигавара. Судя по его лицу, ответ был совершенно очевиден. Хотя насколько он продумал свое предложение, мне оставалось неясно. – Я, Сакаки, ну и Мотидзуки. Это ведь он добыл информацию у Томоки-сан.
Все еще не разгибаясь, Мотидзуки протяжно вздохнул.
– Я хотел бы Кадзами тоже припрячь, но он только на вид такой серьезный. Он если с нами пойдет, будет трястись как маленький. Эй, Сакаки, почему б тебе не пригласить Мей-тян?
Я возмущенно поджал губы и сердито уставился на Тэсигавару.