Антарктида: Четвертый рейх
Шрифт:
– Возможно. И что из этого следует?
– А то, что на самом деле они получали их от адептов уже известного вам Внутреннего Мира, населенного в недрах Антарктиды потомками древних атлантов, а значит и потомками древних арийцев, сохранивших, к слову, чистоту арийской расы.
– Так это они давали нам сведения? – удивленно переспросил Гитлер.
– Они.
– Но ведь там, в районе «Базы-211», они крайне редко выходят на контакты с нашими людьми!
– Вы правы: крайне редко.
– Почему, черт побери?!
– На более тесные контакты они пойдут тогда, когда им будет позволено, –
– А ведь сведений, которые нам удалось от них получить, пока еще недостаточно.
– Вполне достаточно для вашего уровня научно-технического развития.
– Но почему же они не выводят нас на новый уровень, недоступный для остальных наций?! – раздраженно спросил Гитлер.
– Выведут, когда им это будет позволено.
– Хорошо, в таком случае скажите мне со всей ответственностью: я могу поговорить об этом с человеком, которого вы представляете как Посланник Шамбалы?
– Не можете, – последовал резкий, категоричный ответ, и Скорцени еле удержался, чтобы не воскликнуть: «Но почему?!» Однако воздержался так же, как и фюрер.
Отто уже понял, что на вопросы, которыми фюрер пытается уточнить свое положение, а главное – отношение к нему и к Германии адептов Шамбалы и Внутреннего Мира, отвечать обстоятельно и правдиво Консул попросту не имеет права. И бессмысленно пытаться заставить его преступить силу этого запрета. Хотя фюрер прекрасно понимает, что Посланник Шамбалы знает намного больше, нежели говорит.
– А встретиться с Правителем Внутреннего Мира?
– Тоже исключено.
– Но встречался же с ним командир «Швабенланда» барон фон Риттер. Или, может, это его выдумки?
– Встречался. И, насколько мне известно, он очень подробно информировал вас об этой встрече.
– Но она состоялась почти четыре года назад. Тогда в рейхе была совершенно иная ситуация.
– Вы правы, тогда в рейхе не скорбели по погибшим германским армиям под Москвой, Ленинградом, Сталинградом и Курском.
– В таком случае я ничего не понимаю! – нервно подхватился со своего места Гитлер.
– Именно поэтому я и прибыл сюда, – довольно своеобразно попытался успокоить его Консул.
И Скорцени отдавал ему должное: этот человек умел вести себя. Было в его осанке, в его взгляде, в манере поведения что-то от традиций и манер высшего аристократизма. Во всей фигуре его, в осанке, в словах и взглядах – нечто царственное.
– А теперь слушайте меня очень внимательно. Все, что я сейчас скажу, будет иметь прямое отношение к будущему вашего рейха.
44
Февраль 1939 года. Перу.
Вилла «Андское Гнездовье» в окрестностях Анданачи.
Микейрос поднялся, взял с журнального столика зажигалку и, присев у камина, поджег два пучка сухой горной травы, на которую были положены дрова. Кодар внимательно следил за каждым его шагом, каждым движением, хотя пытался не подавать никаких признаков беспокойства. Через несколько минут, которые они просидели молча, в камине наконец появился слабенький огонек, и только тогда Микейрос спросил его:
– Что же вы предлагаете теперь человечеству? Я имею в виду вашу международную организацию – уничтожить всю технику, отказаться от всех приобретенных знаний и вернуться в леса, к пещерам? Браться за каменные топоры? – Сейчас, при огне, он как-то сразу почувствовал себя увереннее. Словно в случае беды огонь мог спасти его так же, как спасал многих предков. Как это, по-вашему, может выглядеть в реальной жизни?
– Мы действительно советовали бы человечеству прибегнуть даже к таким крайним мерам. Ради его же спасения, ради спасения планеты, которая, согласно нашим философским воззрениям, сама является живым существом, а следовательно, главным порождением природы. То есть все мы, сущие на ней, – люди, рыбы, птицы, муравьи – приблизительно то же самоё, что мириады мелких животных и микробов в нашем с вами организме. Но поскольку человечество уже уничтожило свою экологическую нишу и продолжает уничтожать практически все другие, а кроме того, погибельно влияет на структуру самой планеты, то разве не пора ему задуматься над тем, как остановить это разрушение, спасая при этом и род людской, и саму планету? Да, может быть, даже вернуться к первобытности, как однажды мы уже, по невыясненным причинам, возвращались. Вы сами подтверждаете это своей гипотезой.
– Увы, рассчитывать на то, что человечество прислушается к вашему совету, не стоит. От технического прогресса оно не откажется и технику не уничтожит.
– Но хотя бы замедлить процесс технократизации планеты, дальнейшее распространение технического прогресса на Африку, Азию и Океанию – разве все это выходит за пределы наших реальных возможностей? К тому же учтите, что наших сторонников становится все больше и больше и со временем мы превратимся во всемогущее братство единомышленников. Регулируя численность населения Земли и поддерживая определенный уровень технического развития общества, мы одновременно направим все его усилия на развитие психофизиологических возможностей каждой личности, как это уже давно делают йоги или племена, которые мы условно можем называть сообществами, например, бегунов и ныряльщиков – в Африке; огнеходцев – в Индии.
– Вот оно что! – покачал головой Микейрос. Все это время хозяин «Андского Гнездовья» неотрывно смотрел в огонь, и порой Кодару казалось, что он попросту забыл о его существовании.
– Кстати, задумывались ли вы над таким странным явлением: по всему миру разбросаны племена или просто группы людей – остатки древних племен и народов, – которые, собственно, все свое существование направляют на определенный эксперимент? По существу, каждое из этих племен определяет возможности человека в одном из видов физического или психофизиологического усовершенствования. Вы не согласны?
– Всего лишь в виде предположения…
– Пусть даже предположения… Так вот, цель этого суперэксперимента – показать людям, какими безграничными возможностями для выживания, мудро сосуществуя с окружающим миром, они владеют. Мы убеждены, что в конце концов, основываясь на этих достижениях, человечество создаст качественно новое общество – общество титанов физической силы и духа, способных выживать при любых катастрофах, катаклизмах и природных аномалиях, а главное, как уже было сказано, мудро сосуществовать с самой природой планеты.