Антиблокада
Шрифт:
– Доброй ночи! Кто из Вас господин Ориоль?
– К Вашим услугам!
– Доброй ночи! Нам приказано доставить Вас и господина Валтонена в дом господина министра Рамсая. Прошу следовать за нами.
Мы шли за двумя финнами по сумрачным причалам Турку. Каждый сжимал рукоятки пистолетов в карманах кожаных лётных курток. На КПП порта меня пропустили быстро, а шведский паспорт Сашки рассматривали пристально. В конце концов, один из агентов подошёл к жандарму и что-то сказал ему. Тот удивлённо посмотрел на агента, но, закрыл паспорт, и протянул его Сашке. Посадили в машину на заднее сиденье, сзади ехала ещё одна машина. 110 километров до Хельсинки ехали быстро. Один из сопровождающих сказал другому, что вчера Финляндия вышла из войны. Они довольно
– Шрам на моей голове видел?
– Да.
– Это "молот Молотова"! Прошёл по касательной, три месяца в госпиталях задницу дырявили. Хочешь попробовать, пишись в СС в Таллине. Мне - достаточно!
Мы с Сашкой переглянулись. В доме в Хельсинки нас встретила пожилая женщина в белом фартучке на синем платье. Она провела нас в комнаты, где мы и расположились. Она не представилась, судя по всему, прислуга. Я, с удовольствием, расположился в широкой и мягкой постели. Разбудили днем, часа в два по-местному. Молоденькая девица проводила в столовую, где был сварен отличный кофе, и было много бутербродов. Через минуту, туда же, заявился Сашка. Мы перебрасывались фразами о впечатлениях, когда в столовой появилась довольно высокая женщина с седыми волосами.
– Здравствуйте, господа!
– Здравствуйте, мадам!
– Меня зовут Хенриикка Тиина Рамсай. Я - мать Хуун. Через час приземлится самолет и приедет господин Рамсай. Я надеюсь, что Вы успели немного отдохнуть от вашего путешествия? Кто из Вас Александр?
– Я, госпожа Хенриикка.
– А, Вы, следовательно, полковник Иволгин?
– Да, Максим Иволгин.
– Приятно с Вами познакомится, с обоими.
Она присела за стол, тут же появилась девушка в переднике, которая налила госпоже кофе.
– Я составлю Вам компанию. Вы слышали, что вчера ночью было объявлено, что подписано соглашение о перемирии и отводе наших войск на новую границу?
– Само сообщение мы не слышали, но люди, которые нас везли сюда, обсуждали это событие. Один - ругал правительство, другой - хвалил.
– Да, общество разделилось: те, кто жил между новой и старой границей мечтали вернуться домой за счёт Гитлера и остальных финнов. Кто-то мечтал о великой Финляндии от моря до моря. Для остальных эти войны обернулись горем и голодом. Сегодня объявил о своей отставке Президент Рюти. Он не согласен с Парламентом и против заключения мира. Сейчас подъедет муж, расскажет подробнее. А мне бы хотелось узнать, как живет Хуун.
Я передал фотографии Сашке, и они углубились в обсуждение своих семейных вопросов. Я же допил свой кофе, поблагодарил хозяйку и ушёл в комнату. Не буду мешать Саше устанавливать взаимоотношения с тёщей. Я настроил приёмник и прослушал сводку Информбюро. В ней говорилось об освобождении Повенца и начавшемся отводе финских войск на Карельском перешейке. Чёрт возьми! Домой хочу! А тут сиди и выслушивай Сашкину тёщу! Связи нет. Паасонен ещё в Швеции. Приехал Рамсай, пошутил, что больше он не министр, так как вместе с Президентом уходит в отставку всё правительство, поэтому может себе позволить отдохнуть. Пообедали, Сашу продолжала терроризировать тёща. К ней присоединился тесть, а меня снабдили хорошим коньяком и я ждал вечернего сеанса связи с Центром. Центр ещё не знает, что мы в Хельсинки. Шифровка содержала поздравления с успешным окончанием операции и сообщала о награждении меня орденом Суворова первой степени, Сашу наградили Знаменем, Хуун - орденом Ленина, Красная Звезда досталась Жене. Панфилов и Евстигнеев стали Героями Советского Союза и получили генерал-лейтенантов. Центр просил сообщить, где находимся. Я спустился в холл, где "пытали" Сашу, и сообщил обо всём. Саша спросил у Хенриикки, где находится ближайший телеграф. Сходил и отправил телеграмму в Швецию. Теперь Центр в курсе, что мы живы, и находимся в Хельсинки. В контрольное время - новая шифровка: ожидать прилёта военно-политической делегации в Хельсинки. Блин! Опять ждать! Когда она прилетит - одному богу известно. Вышел побродить по старому русскому Гельсингфорсу, дошёл до Южной гавани, повернул обратно. Включили освещение, патрулей мало. Людей тоже немного. Район порта бомбили: несколько зданий повреждено, у причала - полузатонувший транспорт. Моей довольно деятельной натуре невыносимо скучно ходить и изображать туриста. Вернулся к Рамсаям. У них - гости. Какой-то светский раут. В одном из гостей узнаю самого маршала Маннергейма. Сашки не видно, видимо, его спрятали от "гостей". Я хотел подняться наверх, но меня остановил Карл Рамсай.
– Господин Ориоль! С Вами хотят познакомиться!
– я остановился на лестнице, и повернулся. Рамсай указывал на Маннергейма. Я спустился со ступенек и подошёл к будущему Президенту Финляндии.
– Разрешите представить, господин маршал! Начальник Финского отдела Главного Разведывательного Управления Генштаба полковник Иволгин. Здесь проездом из Швеции, где принимал участие в переговорах о перемирии. Отвечал с русской стороны за их организацию.
– Маршал Маннергейм, Густав Карлович, главнокомандующий финской армии и бывший министр обороны Финляндии.
– по-русски представился Маннергейм.
– Здравствуйте! Полковник Иволгин, Максим Петрович, начальник 2-го отдела ГРУ ГШ при Ленинградском фронте.
– Немцы выдвинули ультиматум и требуют сдать им остров Готланд, который подлежит передаче Вашим войскам. Мотивируют тем, что там начинается противолодочное заграждение в Финском заливе. Фактически это не так. Заграждение начинается на финском берегу, проходит через Готланд и идёт к Нарве. Сил удержать остров у нас достаточно, но мы испытываем нехватку в истребительной авиации. В районе Силламяэ у немцев сосредоточена авиационная дивизия. Зенитных средств на острове немного. Может ли Ленинградский фронт помочь нам защитить остров? Неподалёку, на острове Мощный, есть несколько Ваших аэродромов. И ускорить переброску Ваших частей на Готланд.
– Мне нужна связь, господин маршал.
Маннергейм подозвал одного из гостей и что-то сказал ему на ухо. Через полчаса я связался с Евстигнеевым и передал ему информацию для Говорова и Трибуца. Сообщил, что нахожусь на связи. Шифровка пришла через полчаса. Финнам давали частоту и позывные для работы с авиацией Балтфлота. С Мощного готовы выслать торпедный катер с авианаводчиком на борту. Евстигнеев запрашивал возможность прислать за нами самолёт. Я спустился в холл и сообщил информацию Маннергейму. Передал ему записанные каналы связи. Маннергейм быстро диктовал по-фински информацию своему адъютанту.
– Отлично, Максим Петрович! Очень хорошо, что Вы здесь оказались. Тем более в такое сложное для Финляндии время. Господин Рюти поставил не на ту лошадь, а военные вынуждены это расхлёбывать!
– маршал бессовестно врал! В начале войны он был инициатором присоединения к странам Оси, он отказывался выводить войска по требованию Объединённых Наций. Его люди атаковали нас задолго до "бомбардировок 25 июня".
– Господин маршал! Я не избиратель, я - разведчик.
– Да-да, Вы правы! Финляндия поставила не на ту лошадь... Так будет точнее. Пойдёмте к столу, полковник! Чертовски приятно поговорить по-русски. Вы лошадей любите?
Лошадей я не любил, но, пришлось говорить о лошадях и скачках. Маннергейм вспоминал прежнюю петербургскую жизнь, неожиданно выяснилось, что жил он в том же доме, где сейчас расположен 2 отдел. Я, правда, не стал выяснять в какой квартире, дабы не дразнить гусей. А вдруг мы живём в его квартире! Светский раут оказался весьма интересным: здесь был сформирован кабинет министров Финляндии, и было решено, что новым Президентом станет Маннергейм. До окончания войны. Впоследствии, он собирался передать власть гражданскому правительству. Маршал, в конце вечера, попросил слова и провозгласил тост за дружбу между нашими странами, так как неверная оценка ситуации 1939 года привела к двум войнам и экономическому краху Финляндии. После тоста он обратился ко мне: