Античные государства Северного Причерноморья
Шрифт:
Ко времени основания греческих поселений в Причерноморье греки уже имели некоторые знания об этом районе. Этому способствовали эпизодические посещения ими черноморских берегов в предшествующую эпоху, что нашло отражение в мифах, часть которых, несомненно, относится еще ко II тысячелетию до н. э. Следы знакомства греков с северным побережьем Черного моря сохранились и в гомеровском эпосе: некоторые исследователи относят к берегам Северного Причерноморья часть плаваний героя Одиссея.
Вопрос о характере греческой колонизации Северного Причерноморья решался исследователями не однозначно. В дореволюционной науке господствовало мнение о торговом характере колонизации. Согласно этой точке зрения торговые интересы греков играли главную, если не исключительную, роль в основании греческих колоний, которые стали прежде всего торговыми центрами, обеспечивавшими коммерческие связи между Средиземноморьем и варварами припонтийских степей (Латышев В.В., 1887, 1888; Штерн Э.Р., 1900б; Stern Е., 1909; Minns Е., 1913; Ростовцев М.И., 1918б; Rostovizeff M., 1922). Эта точка зрения нашла отражение в работах многих советских ученых 30-10-х годов (Жебелев С.А., 1953, с. 74 сл. и 121; Тюменев А.И., 1949; Белов Г.Д., 1948а,
В качестве реакции на преувеличение роли торговли в процессе колонизации возникло мнение об исключительно земледельческом характере первых греческих поселении в Северном Причерноморье (Лапин В.В., 1966). Большинство советских ученых, отвергая крайности обеих точек зрения, признает более сложный характер колонизации, значительную роль в которой играли как торговые интересы и связи греков, так и возможность создания аграрных поселений в новых местах обитания (Блаватский В.Д., 1953б; 1954в; 1961а; Гайдукевич В.Ф., 1955; Доманский Я.В., 1955; 1965; Сокольский Н.И., Шелов Д.Б., 1959). Обычно колонизации Северного Причерноморья представляется в следующем виде: от редких эпизодических поездок греческих купцов и мореходов к регулярным торговым связям, от организации торговых станций — эмпориев — к основанию колоний (Блаватский В.Д., 1950а; 1954в; 1959б; 1961а). Существование эмпориев согласно этим представлениям кажется настолько обычным и обязательным, что возникло даже понятие специального эмпориального периода в истории античных государств Северного Причерноморья. Однако в настоящее время сомнения в правомерности выделения такого периода, высказывавшиеся уже давно (Лапин В.В., 1966), разделяются все большим числом исследований. В Северном Причерноморье обнаружено небольшое число греческих вещей, относящихся к VII и началу VI вв. до н. э. Их проникновение в скифские степи ранее считалось бесспорным свидетельством доколонизационной торговли греков в Северном Причерноморье (Книпович Т.Н., 1935а; Иессен А.А., 1947). Сейчас этот тезис также подвергается сомнению (Доманский Я.В., 1970).
В греческой колонизации Причерноморья очень большую роль играл Милет, являвшийся крупным ремесленным центром. Торговые интересы побуждали его искать новые рынки сбыта. Милетская аристократия, представители которой являлись одновременно и купцами, и судовладельцами, и хозяевами ремесленных эргастериев, даже получила название «вечных мореходов». Но не меньшее значение для колонизационной деятельности милетцев имела чрезвычайно острая внутренняя социальная борьба, не раз вынуждавшая побежденную партию искать спасения в вынужденной эмиграции (Жебелев С.А., 1953, с. 57 сл.; Доманский Я.В., 1965). Чаще всего греки основывали свои поселения на территориях в какой-то мере уже обжитых местным населением (карта 1). Об этом говорят хотя и немногочисленные, но регулярные находки орудий и керамики догреческого времени в большинстве античных городов Причерноморья. При этом греки-колонисты должны входить в какие-то взаимоотношения с местным населением. Можно думать, что эти отношения должны были быть на первых порах в большинстве случаев мирными, иначе трудно объяснить, как могли малочисленные пришельцы обосноваться и удержаться среди враждебного им населения. Некоторая часть варварского населения, особенно племенная знать, была заинтересована в развитии торговли с греками и, видимо, сначала не препятствовала им организовывать свои поселки. Так, Стефан Византийский сохранил предание, что местный царек уступил милетцам землю для основания Пантикапея. Возникновение греческого полиса часто могло сопровождаться вытеснением или порабощением какой-то части местного населения, что неминуемо должно было приводить к конфликтам. Страбон (XI, 2, 5) говорит, что на Боспоре Киммерийском скифы вытеснили киммерийцев, а скифов изгнали греки, основавшие там Пантикапей и другие города. Может быть, эта вторая версия основания Пантикапея отражает следующий этап во взаимоотношениях греков Боспора с окружающим населением. Тот факт, что греки при основании города стремились выбрать наиболее удобное в стратегическом отношении место и что вновь образованные города очень скоро опоясывались оборонительными стенами, свидетельствует о том, что взаимоотношения между обитателями греческих городов и окружающим их негреческим населением не всегда были дружескими.
Карта 1. Северное Причерноморье в античную эпоху. Расселение скифских племен по Б.А. Рыбакову.
Самое раннее греческое поселение возникло во второй половине VII в. до н. э. на острове Березань около устья Днепро-Бугского лимана. Оно, видимо, носило название Борисфениды (Пападимитриу С.Д., 1910; Болтенко М.Ф., 1930; 1949; 1960; Нудельман Д.И., 1939; 1946; Славiн Л.М., 1956; Блаватский В.Д., 1961а; Карышковский П.О., 1967а; Виноградов Ю.Г., 1976), и хроника Евсевия (II, 88) относит его основание к 645 г. до н. э. Позднее, в начале или первой половине VI в. до н. э., милетцы основали на правом берегу того же лимана город Ольвию. Греческое поселение на острове Березань вошло в округу Ольвии, оно, по-видимому, играло на первых порах роль эмпория Ольвии, но затем постепенно захирело (Виноградов Ю.Г., 1976). Видимо, еще в VI в. до н. э. милетцы на правом берегу Днестровского лимана основали Тиру, однако ранние археологические слои Тиры пока не открыты. На противоположном берегу лимана, вероятно, тоже еще в VI в. до н. э. возник город Никоний.
Большая группа греческих городов возникла на берегах Киммерийского Боспора — Керченского пролива. В первой половине VI в. до н. э. на западном берегу пролива, на месте современной Керчи, милетцами был основан Пантикапей. Название «Пантикапей» не греческое, оно расшифровывается из иранских корней как «рыбный путь» (Абаев В.И., 1919, 1958; Блаватский В.Д., 1964в). К югу от Пантикапея на Керченском полуострове около середины VI в. появились города Тиритака, Нимфей, Киммерик и другие. Дальше на запад по побережью Крыма милетцы основали Феодосию. В северной части Керченского полуострова также возник целый ряд поселений, из которых наиболее известен городок Мирмекий вблизи Пантикапея. На противоположном берегу Киммерийского Боспора, на островах, находящихся в дельте Кубани и слившихся позднее в Таманский полуостров, также возникли многочисленные города. Милетцами здесь был основан в первой половине VI в. до н. э. город Кепы; возможно, они приняли участие и в основании других городов, например, Гермонассы, заселенной в основном митиленцами. Самый крупный город азиатской стороны Боспора — Фанагория был основан выходцами из Теоса не позже середины VI в. Несколько южнее, на месте современной Анапы, на земле синдов, вероятно, находился город Синда или Синдская гавань, позднее переименованный в Горгиппию.
Из крупных городов позднее других появился Херсонес Таврический, основанный выходцами из Гераклеи Понтийской во второй половине V в. до н. э. на территории современного Севастополя. Некоторые из основанных греками городов в свою очередь приняли участие в создании новых поселений. Результатом такой позднейшей вторичной колонизации был, например, Танаис, крупный торговый центр, возникший в устье Дона в начале III в. до н. э. по инициативе боспорских греков. Впрочем, значительной вторичной «внутренней» колонизации в Северном Причерноморье не было.
Объединение северного черноморского и азовского побережий в географических пределах от устья Дуная до Гагринского хребта Большого Кавказа в единую область, называемую Северным Причерноморьем, условно. В пределах этой обширной области могут быть выделены три района, значительно отличавшиеся друг от друга: 1 — северо-западный, в который, кроме Ольвии, Никония, Тиры и их округи, должны войти также Истрия и, может быть, другие западнопонтийские города до мыса Калиакра; 2 — Таврический с центром в Херсонесе, охватывающий Южный и Западный Крым; 3 — северо-восточный, включающий в себя Восточный Крым (от Феодосии включительно), Приазовье, и северокавказское побережье Черного моря до выхода к морю Гагринского хребта (Шелов Д.Б., 1967б; Брашинский И.Б., 1970).
Античные государства на территории Северного Причерноморья существовали в течение почти тысячи лет. Естественно стремление исследователей создать периодизацию истории этих государств, выделить определяющие поворотные моменты в их развитии (Блаватский В.Д., 1950а, 1959б; Суров Е.Г., 1955). Однако создать единую периодизацию, отражающую синхронные изменения разных сторон экономической, социальной, политической жизни всех северочерноморских государств, до сих пор не удалось. С точки зрения политической истории Северного Причерноморья рациональнее всего разделить ее на четыре периода: 1 — период независимого раздельного существования античных государств этого региона, длившийся с момента их возникновения до конца II в. до н. э.; 2 — кратковременный период объединения всех причерноморских государств в рамках понтийской державы Митридата Евпатора; 3 — период римского влияния, сказывавшегося в той или иной степени на всех северочерноморских городах, продолжавшийся примерно с середины I в. до н. э. до середины III в. н. э., до разгрома античных государств Причерноморья союзом варварских племен, возглавляемых готами; 4 — период окончательного упадка и гибели античных государств — вторая половина III–IV в. до н. э. И эта периодизация, конечно, чрезвычайно условна, но она представляет известные удобства для рассмотрения в пределах ее этапов истории всех северочерноморских государственных образований.
Из трех античных городов северо-западного понтийского района, располагавшихся на современной территории СССР — Ольвии, Никонии и Тиры, — наибольшее значение имела Ольвия, рано ставшая важным производственным и торговым центром. К концу VI в. до н. э. Ольвия оформляется в типичный греческий полис со всеми присущими ему социальными и политическими институтами. Ольвиополиты владели значительной сельскохозяйственной округой. Ольвия была рабовладельческой демократической республикой, власть в которой официально принадлежала всему населению, объединенному в гражданскую общину. Разумеется, гражданскими правами пользовались только свободнорожденные ольвиополиты. Основные производители — рабы, иноземцы, негреки и все женщины — в гражданскую общину не входили. Практически власть сосредоточивалась в руках небольшой группы городской рабовладельческой знати, которая через различные органы управления навязывала свою волю остальным согражданам. Верховным органом власти юридически было народное собрание граждан, ведавшее всеми важнейшими государственными делами. Дела для рассмотрения в народном собрании подготавливал специальный совет, состоявший из выборных членов и заседавший в храме Зевса. Все законы и декреты обычно составлялись от имени совета и народа, т. е. народного собрания (Латышев В.В., 1887; Гайдукевич В.Ф., 1955). Исполнительная власть осуществлялась коллегиями выборных магистратов, важнейшей из которых была коллегия пяти архонтов во главе с первым архонтом. Архонты могли созывать народное собрание, они ведал и внешними сношениями города, наблюдали за государственными финансами, за выпуском монеты. Финансовыми делами занимались и другие коллегии; коллегия семи, коллегия девяти. Шесть стратегов управляли военными делами. Агораномы осуществляли полицейские функции, следили за порядком в городе, в частности, на агоре, за торговлей на рынке, за правильностью мер и весов. Некоторые должности были временными, так в периоды острой нехватки продовольствия создавалась коллегия ситонов, ведавшая закупкой и распределением хлеба (Латышев В.В., 1887; Блаватская Т.В., 1948; НО).
Политическую историю Ольвии в домитридатовскую эпоху письменные источники освещают очень плохо. Надписи и археологические материалы рисуют нам картину оживленных торговых сношений Ольвии со многими городами Средиземноморья и Причерноморья (Бондар М.М., 1954а; 1954б; 1957; 1961; Леви Е.И., 1958а; Каришковський П.I., 1959а; Карышковский П.О., 1961б; 1964; 1965а; Брашинский И.Б., 1960; 1963а; 1963б; 1967; 1968в; 1968г; НО). Можно предполагать, что Ольвия поддерживала с этими городами и какие-то политические связи. По археологическим находкам восстанавливаются обширные торговые связи Ольвии с варварскими племенам и, прежде всего, с населением Побужья, Приднепровья и прилегающих областей (Бондарь Н.Н., 1955; Бондар М.М., 1956а, б; Онайко Н.А., 1960; 1962; 1966а, б; 1970а). Особенно активны эти связи были в V–III вв. до н. э., когда воздействие транзитной торговли Ольвии может быть прослежено до отдаленнейших районов Поволжья и Приуралья (Граков Б.М., 1947; Шелов Д.Б., 1969б). Это широкое развитие торговли с населением степей и лесостепей предполагает наличие в основном мирных отношений ольвийского полиса и окружающего варварского населения. Об этом же свидетельствует и обилие неукрепленных сельских поселений вокруг города. Правда, к середине V в. до н. э. число этих поселений резко сокращается, что может быть связано с активизацией скифов-кочевников в северо-западном Причерноморье, но уже в IV в. до н. э. вновь возникает большое число поселений в хоре Ольвии. О мирных взаимоотношениях Ольвии со скифами говорит и история скифского царя Скила, рассказанная Геродотом (IV, 78, 79).