Античные государства Северного Причерноморья
Шрифт:
Вслед за Нимфеем пришла очередь Феодосии. Ее присоединение к Боспору позволило бы Спартокидам не только устранить торгового конкурента, но и овладеть превосходной феодосийской гаванью. С завоеванием Феодосии и ее округи вся территория Восточного Крыма оказалась бы в руках Спартокидов и граница государства на западе проходила бы по самой узкой части Керченского полуострова. Возможно, что в борьбе против Феодосии некоторую роль играли и политические мотивы: сохранилось предание, что в Феодосии жили какие-то боспорские изгнанники (Жебелев С.А., 1953, с. 168 сл.). Войну против Феодосии начал преемник Спартока I — Сатир I. Но феодосийцы оказали упорное сопротивление, на помощь им пришла Гераклея Понтийская, вероятно, опасавшаяся экспансии Боспора, угрожавшей только что основанной гераклейской колонии — Херсонесу.
Борьба затянулась на многие годы. В ходе этой борьбы умер Сатир I и лишь его сыну Левкону I (389–349 гг.), вероятно, в 80-х годах IV в., удалось подчинить Феодосию. Город был лишен самостоятельности, он потерял право чеканить собственную монету, а Левкон стал носить титул архонта Боспора и Феодосии. В дальнейшем, в IV и III вв. до н. э. феодосийцы, пользуясь различными военными затруднениями Спартокидов, несколько раз пытались вернуть себе независимость, но безуспешно (Шелов Д.Б., 1950).
При Левконе I происходит и значительное расширение Боспорского государства на
В это государство вошли как эллинские города побережья, так и обширные территории, занимаемые варварскими племенами. В этом отношении Боспор напоминал возникшие позднее эллинистические государства. На Боспоре черты эллинизма проявились несколько раньше, чем во многих других районах античного мира (Жебелев С.А., 1953, с. 126 сл.; Блаватский В.Д., 1959б; Blawatsky W.D., 1961).
Во главе Боспорского государства на протяжении более 300 лет стояли правители из династии Спартокидов. В V и IV вв. до н. э. правитель Боспора обычно делил власть со своим братом или со взрослыми сыновьями, которым поручались важнейшие должности или управление отдельными частями государства (Брашинский И.Б., 1965в). В это время Спартокиды носят титул архонтов по отношению к греческим городам и титул «царствующих» над подчиненными им варварскими племенами. С начала III в. до н. э. Спартокиды именуют себя царями по отношению ко всем своим подданным. Боспорские правители обладали всеми прерогативами верховной власти, они сосредоточивали в своих руках управление государством, были предводителями войск, состоявших из наемников или ополчения, распоряжались царскими землями с находившимся на них деревнями, вероятно, осуществляли судебную власть и жреческие функции (Гайдукевич В.Ф., 1955; Gajdukevic V.F., 1971). Боспорские города сохраняли некоторые внешние элементы полисной автономии (Болтунова А.И., 1950, Колобова К.М., 1953). Уступкой полисным традициям была и чеканка боспорской монеты от имени общины пантикапейцев, а не от имени боспорских царей. Но вся реальная власть сосредоточивалась в руках правителей. Племена, входившие в состав государства Спартокидов, или по крайней мере, часть из них, по-видимому, тоже пользовалось некоторой автономией: сохраняли своих собственных царьков или вождей, свой племенной строй и обычаи, хотя и обязаны были платить Спартокидам дань, поставлять им воинские контингенты и подчиняться их верховному руководству.
После смерти Левкона I в 349 г. до н. э. власть на Боспоре перешла к двум его сыновьям Спартоку II и Перисаду I, которые правили некоторое время совместно (Фармаковский Б.В., 1927). После смерти Спартока Перисад стал единственным правителем. Время его правления было временем наивысшего расцвета и могущества Боспорского государства. Страбон (VII, 4, 4) сообщает, что Перисад был даже признан богом. После смерти Перисада в 309 г. до н. э. на Боспоре начались жестокие междоусобицы, о которых повествует Диодор (XX, 22–24). Младший сын Перисада Евмел начал борьбу против своего старшего брата Сатира II, унаследовавшего престол. Где-то в Прикубанье на берегу реки Фат произошло большое сражение (Блаватский В.Д., 1946б), в котором войска Сатира одержали победу, но вскоре сам он был смертельно ранен. Тогда против Евмела выступил второй брат Притан, но Евмел победил его и захватил власть. Евмел очистил Черное море от пиратов, помогал грекам южнопонтийских и западнопонтийских городов, присоединил к Боспору новые земли и даже вынашивал план объединения под своей властью всех побережий Понта. Планам этим не суждено было осуществиться: Евмел погиб, процарствовав всего пять лег.
Наследник Евмела Спарток III (304–284 гг. до н. э.) был первым боспорским правителем, который стал именоваться царем по отношению не только к подчиненным племенам, но и к городам Боспора. Это, как и начавшаяся несколько позже чеканка царской монеты, свидетельствует об укреплении на Боспоре царской власти. С другой стороны, уже в конце III — начале II вв. до н. э. проявляются некоторые признаки усиления городской автономии, связанного, видимо, с ослаблением последних Спартокидов.
В первой половице III в. до н. э. в жизни Боспора стали сказываться некоторые новые явления, вызванные изменением общей обстановки как в Северном Причерноморье, так и в Средиземноморье. Афины, бывшие раньше основным потребителем боспорского хлеба и поставщиком импортируемых товаров, приходят в упадок. Выдвигаются новые центры — Родос, Пергам, Делос, Александрия и др. и возникают новые направления в мировой торговле. Меняется и ориентация торговых связей Боспора — место Афин, Фасоса, Гераклеи занимают теперь Родос, Кос, Пергам, Синопа, Египет. Сокращается боспорский хлебный экспорт, уступая первое место вывозу скота, рыбы, рабов. Изменения в экономике и некоторые неблагоприятные внешние обстоятельства не могли пройти совершенно безболезненно, в разных областях экономической и политической жизни Боспора в III и II вв. до н. э. наблюдаются кризисные явления. В частности, денежный кризис III в. до н. э. выразился в полном прекращении чеканки золотой и серебряной монеты и заполнении денежного рынка обесцененной и деградированной пантикапейской медью (Зограф А.Н., 1951; Шелов Д.Б., 1950а; Брабич В.М., 1956; Карышковский П.О., 1960б; 1961б; Фролова Н.А., 1970; Голенко К.В., 1972).
Из истории Боспорского царства в III–II вв. до н. э. мы знаем лишь отдельные эпизоды. В это время усиливается активность варваров в Северном Причерноморье. Из сообщений Страбона (VII, 4, 6) и Лукиана Самосатского (Токсарид, 44) известно об уплате Боспором дани варварским царям. Вероятно, это были принудительные «дары». Сохранились указания, что царь Левкон II в середине III в. до н. э. довольно неудачно вел войну против Гераклеи Понтийской. В ходе этой войны гераклеоты высаживали десанты на берегах Боспора, среди приближенных Левкона был открыт заговор, войска отказывались ему повиноваться (Шелов Д.Б., 1950), впрочем, некоторые исследователи относят эти события еще ко времени Левкона I. Внутри самой династии Спартокидов в III–II вв. до н. э. шла борьба за власть (Gajdukevic V.F., 1971). Одни из боспорских правителей конца III в., носивший необычное для Спартокидов имя Гигиэнонт и почему-то довольствовавшийся только титулом архонта, может быть, совсем не принадлежал к правящей династии (Орешников А.В., 1901; 1913; Шкорпил В.В., 1911). Эти разрозненные факты свидетельствуют о значительной неустойчивости в политической жизни Боспора III–II вв. до н. э., являвшейся отражением нараставших социальных противоречий внутри государства и напряженного положения на его границах. Создание скифского государства в Крыму, установление гегемонии сарматских племен в степях Причерноморья должны были способствовать росту освободительной борьбы угнетенных слоев населения Боспора. Дальнейшее развитие этих процессов привело в конце II в. до н. э. к краху династии Спартокидов и к утере Боспором своей политической самостоятельности.
Херсонес Таврический был основан значительно позже большинства греческих городов Северного Причерноморья дорийцами из Гераклеи Понтийской в стране, населенной сравнительно отсталыми племенами тавров, менее подготовленными к установлению тесных контактов с греками, чем другие автохтонные обитатели Северного Причерноморья. Все это отразилось на истории и государственном устройстве Херсонеса.
У Псевдо-Скимна (822–827) сохранилось известие, что Херсонес был основан выходцами из Гераклеи Понтийской совместно с жителями Делоса по совету дельфийского оракула. Это событие должно было иметь место в 422–421 гг. до н. э. (Тюменев А.И., 1938). Участие делосцев в колонизации никак не отразилось на дальнейшем развитии херсонесской истории и культуры, хотя некоторые связи Херсонеса с Делосом и Дельфами прослеживаются и позднее (Тюменев А.И., 1938; Гайдукевич В.Ф., 1955). Напротив, Гераклея Понтийская всегда рассматривалась херсонеситами как их метрополия, с которой Херсонес постоянно поддерживал самые тесные отношения (Белов Г.Д., 1948а). Херсонес занимал очень выгодное положение на морских торговых путях, являясь самым близким к южному берегу Понта городом северного побережья. Все корабли, которые шли с южного берега Черного моря или из Греции в Северное Причерноморье, пересекая Понт Евксинский, должны были обязательно останавливаться в гавани Херсонеса. Но преимущества такого расположения города сказались не сразу, так как греки стали регулярно использовать прямой путь через Черное море между Синопой и Херсонесом не ранее начала IV в. до н. э. (Максимова М.И., 1954а, 1956; Беренбейм Д.Я., 1958; иное мнение — Гайдукевич В.Ф., 1969). Торговым городом Херсонес назван в перипле Псевдо-Скилака (68).
На протяжении всей своей истории Херсонес оставался демократической рабовладельческой республикой. Высшим органом республики были народное собрание и совет. Исполнительная власть находилась в руках нескольких коллегий. Главной была, по-видимому, коллегия архонтов во главе с первым архонтом. Коллегия стратегов ведала военными делами, коллегия номофилаков следила за соблюдением законов и т. д. Действовали также коллегии астиномов и агораномов, наблюдавшие за торговлей, чеканкой монеты, правильностью мер веса и объема. В первые века существования Херсонеса в городе существовала должность «царя», имевшая сакральный характер: «царь» был эпонимом — его именем назывался год. Позднее эту должность упразднили, функции эпонима были приданы главному божеству Херсонеса, богине Деве, которая стала именоваться «царствующей» (Латышев В.В., 1884; Белов Г.Д., 1948а; Гайдукевич В.Ф., 1955). Как правило, руководящая роль во всех городских органах власти принадлежала крупнейшим землевладельцам и рабовладельцам. Часто одни и те же лица выбирались многократно на разные должности. Так, из надписи III в. до н. э. мы узнаем, что некий Агасикл, сын Ктесия, был и стратегом, и жрецом, и агораномом, и гимнасиархом, руководил строительством оборонительных стен и устройством рынка, заботился о гарнизоне города и производил размежевку виноградников (IPE, I2, 418). Внутри Херсонесского государства происходила ожесточенная классовая борьба между рабами и рабовладельцами. Но и в среде свободного полноправного населения велась борьба между отдельными группами. Отзвуки этой борьбы дошли до нас в некоторых херсонесских надписях и прежде всего — в знаменитой херсонесской присяге конца IV — начала III в. до н. э. (IPE, I2, 401; Латышев В.В., 1909; Жебелев С.А., 1953; Леви Е.И., 1947; Белов Г.Д., 1948а; Тюменев А.И., 1955; Щеглов А.Н., 1976б). Каждый херсонесский гражданин клялся, что будет охранять демократический строй Херсонеса, не предаст врагам ни города, ни его владений, будет служить народу, не будет замышлять чего-нибудь против Херсонеса или его граждан, не разгласит государственную тайну, доведет до сведения должностных лиц о существовании заговора и т. д. Введение этой присяги было, по-видимому, экстраординарной мерой, принятой после какой-то попытки осуществить государственный переворот. Время IV в. до н. э. было периодом быстрого роста территории Херсонесского государства. В пору своего расцвета в IV–III вв. Херсонес владел обширными землями Гераклейского полуострова и Западного Крыма.
Херсонес с самого начала существовал в окружении весьма воинственных и обычно враждебных ему племен — тавров и скифов (Тюменев А.И., 1949; 1950а). Городу неоднократно приходилось обороняться от их нападений, и в свою очередь херсонесцы, расширяя свои владения, вторгались в пределы соседних племен. Свидетелями этих бурных событий являются городские стены с признаками неоднократных починок и ремонтов, дополнительными укреплениями и пр. (Гриневич К.Э., 1926; 1927б), многочисленные крепости и укрепленные усадьбы в Северо-Западном Крыму и на Гераклейском полуострове со следами осад и пожарищ, клады херсонесских монет, запрятанные в разных местах в моменты военной опасности, и т. д. (Щеглов А.Н., 1976б). Есть и прямые эпиграфические свидетельства нападений варваров на Херсонес (IPE, I2, 343). В борьбе против скифов херсонесцы, вероятно, стремились использовать враждебные отношения между отдельными скифскими племенами или между скифами и другими варварами. Об этом позволяет судить рассказ Полиена (VIII, 56) о помощи, оказанной Херсонесу сарматской царицей Амагой во время нападения на город скифов. Хотя рассказ этот облечен в легендарную форму, в нем, несомненно, отразились воспоминания о каких-то реальных событиях III в. до н. э. (Ростовцев М.И., 1915).