Античный город
Шрифт:
На деле о статистически значимых количествах рабов можно говорить только после тех побед, одержанных Римом в решающих битвах, что предшествовали столкновению с Карфагеном. Поэтому самый больной вопрос на этапе, предшествующем накоплению критических масс и расстояний, – как воспользоваться своими завоеваниями и удержать захваченное.
Впрочем, технология освоения завоёванного известна, и выработана, по-видимому, задолго до основания Вечного города; она применялась ещё ассирийцами, правда, в предельно жестокой и агрессивной форме, но именно Рим доведёт её до совершенства, одновременно придав ей что-то вроде «человеческого лица». В его практике это примет форму своеобразного обмена территориями, когда часть жителей захваченных земель (где вооружённым насилием, а где и посулами) переселяется на его земли, в свою очередь, часть римских граждан выводится колонизировать освобождаемые места. При этом все переселенцы получали многие из прав, которыми обладали сами римляне. Заметим ещё одно: эта практика содержала в себе и элементы древнего, как сама война, института заложничества. Между тем вокруг этого института давно уже сформировалась
Но всё же потребуется более трёх столетий, прежде чем Рим станет величиной, способной вступить в спор с такими же, как он сам (наивно думать, что это был единственный претендент), за обладание всем полуостровом. Кстати, его ранняя история – это вовсе не хроника сплошных побед над теснившими его со всех сторон коварными врагами, как зачастую рисуют нам античные анналисты. Такой взгляд рождался в то время, когда Рим уже стал великой державой Запада. В действительности же взлёты и победы сменялись долгой чередой поражений и застоя, когда он терял обретённое значение; это видно хотя бы из того, что археологических памятников V в. до н. э. найдено меньше, чем памятников VI в.
§ 3. История завоеваний
Лишь к IV веку до н. э. Рим заканчивает накопление критической массы всех требуемых для этого ресурсов. Примерно к этому времени относится и политическая реформа, перестроившая всю систему государственного управления по образу и подобию той, что сильно напоминает созданную греческими законодателями. Римское общество окажется разделённым на пять имущественных классов. В первый включались те, чьё состояние было не менее 100000 ассов, ко второму – 75000, к третьему – 50000, к четвёртому – 25000, наконец, к пятому – 12500. (Для справки: десять ассов (денарий) равнялись одной греческой драхме, и по стандартам того времени составляли средний дневной заработок подёнщика.) При этом первый класс имел право формировать 80 центурий, другими словами, подразделений, численностью 100 человек, тяжеловооружённой пехоты и 18 – всадников; второй, третий и четвёртый – по двадцать центурий пехоты, пятый – тридцать легковооружённых подразделений. Все прочие составляли шестой класс, эти «пролетарии» не имели возможности приобрести оружие и не подлежали призыву в армию. По количеству центурий формировалось и так называемое центуриатное собрание. Словом, и здесь мы видим организацию общины одновременно по двум основным критериям – позиции, занимаемой человеком в имущественной дифференциации, и месту в едином военном строю города. А это значит неизбежный приоритет второго, окончательная ликвидация (если они ещё сохраняются) остатков режима личной власти и прямое вмешательство в управление государством всех тех, кто занимал ключевое место в военной его структуре.
Правда, исторические легенды относят эти преобразования ко времени правления Сервия Туллия, шестого царя Древнего Рима (578—534/533 до н. э.). Но лелеемые любым государством исторические легенды, как правило, приукрашивают многое – и в первую очередь древность своих институтов и основных законодательных установлений; поэтому, скорее всего, эти реформы были проведены значительно позднее, уже в республиканский период. Об этом говорит, в частности, то обстоятельство, что ещё в ранней республике имущественный ценз учитывался не в денежной форме, а в натуральной. Так, например, сохранились документы, в которых судебные штрафы начисляются в головах крупного и мелкого скота. Кстати, и в Греции классификация имущественных состояний, как уже приводилось здесь, основывалась все на той же – натуральной основе. Почему же стартовавший значительно позднее, Рим должен был опережать её?
Кроме того, такой датировке противоречит и абсолютно несоответствующий количеству всех центурий общий размер территории, на которую распространялась власть Рима во время правления Сервия Туллия. Ведь штатная численность войска при подобной организации должна была бы составить около 20 тысяч человек. Армия же такой численности, как это следует из списков Полибия, может быть сформирована только на территориях, площадь которых составляет не менее 3 тысяч квадратных километров. По греческим масштабам – это Афинский полис времён его расцвета, когда он мог уже претендовать на объединение вокруг себя практически всей Греции. Рим намного превзойдёт Афины, однако в первые столетия своей истории равняться с ними он, конечно же, не может. До этих размеров принадлежащие собственно Риму земли (так называемый ager romanus) округлятся значительно позднее, только в республиканский период. Кстати, и в Афинах подобная реформа происходит много позднее ликвидации царской власти.
Словом, цифры, обычно приводимые при описании Рима времени первых его царей, требуют весьма критического к себе отношения.
Этапным для Рима стало овладение городом Вейи после девятилетней (405—396 до н. э.) осады, положившей конец более чем трёхвековой войне, и преодоление последствий галльского нашествия (390 до н. э.). Накопление критических масс придаёт резкое ускорение, и в течение следующего столетия он становится единовластным властелином всей Италии. Единственным городом – в тогдашнем понимании этого слова, то есть центром, олицетворяющим собой все государство, – на завоёванной территории остаётся только он.
Перед началом решающего этапа завоеваний общий расклад сил выглядел следующим образом. На юге с Римом граничила соплеменная его народу союзная федерация латинских городов, фактическим вождём которой он стал после уничтожения её прежнего лидера, города Альба Лонга. На севере ему противостояли находящиеся под царской властью этрусские города, создавшие свой – кстати, не очень прочный – союз. Восток занимали враждебные Риму племена сабинян, вольсков и эквов. Наконец, юг Апеннинского полуострова занимали владения Великой Греции, под которой понималось собрание греческих городов, основанных в Италии практически одновременно с Римом. Наиболее крупные из них – это Сибарис, основанный ахейцами в 720 г. до н. э. (кстати, тот самый, имя которого вошло в пословицу и сделалось нарицательным обозначением праздного, избалованного роскошью человека); Тарент, единственная колония Спарты (706 до н. э.), Гела, основанная родосцами и критянами в 688 г. до н. э. Самым богатым и самым могущественным из них был Тарент, ко времени своего падения он имел самый большой флот во всей Великой Греции и один мог выставить 30 тысяч воинов и 3 тысячи всадников, но, как уже было упомянуто здесь, когда грянул гром, предпочёл обратиться к наёмникам.
Прежде всего Рим привёл к покорности города латинской федерации. Союзнические отношения начинали тяготить его, к тому же входящие в федерацию города требовали для себя слишком, как казалось Риму, многое – одно (из двух) консульское место и равное членство в Сенате. Эти притязания были решительно отвергнуты, и в результате вспыхнувшей войны свободные города Латинского союза стали полностью зависимыми от Рима (340 до н. э.). Спор из-за Неаполя, а вернее сказать, за обладание плодоносными землями побережья, украшенного богатейшими греческими городами, послужил причиной второй самнитской войны; первая (343—341 до н. э.), по существу служившая лишь пробой сил, хотя и сопровождалась весьма драматическими поворотами, закончилась ещё до окончательного покорения Латинского союза. Вторая война (327—304 до н. э.) стала, кажется, самым суровым экзаменом на право владеть всей Италией: на помощь самнитам пришли этруски, а также горные народы средней части полуострова, поэтому Рим был вынужден воевать на два фронта. Но превосходство военной организации, доблесть войск, а самое главное – более продуманная стратегия не могли не сказаться, и Рим вышел победителем. Третья война с самнитами (298—290 до н. э.), в ходе которой Риму вновь пришлось столкнуться и с этрусками, и с умбрами, и с галлами восточной Италии, сделала его обладателем практически всего полуострова. Независимость сохраняли лишь греческие города южной Италии, призвавшие на помощь эпирского царя Пирра (319—273 до н. э.), но в конце концов были побеждены и они; в 272 г. до н. э. сдался гарнизон, оставленный Пирром в Таренте, на следующий год пал расположенный на самом острие «сапога» Регий. Завоевание Италии было завершено.
Именно эти победы и вызвали войны с Карфагеном. Утверждение господства на Апеннинском полуострове, занимавшем ключевые стратегические позиции в Средиземноморье, не могли не столкнуть Рим с государством, основу могущества которого составляло монопольное владение морем. В первую из них (264—241 до н. э.) Карфаген сравнительно мало пострадал от сухопутных сил Рима, хотя и потерял Сицилию. Рим же овладел искусством войны на море. Вторая же Пуническая война (218—201 до н. э.) стала, может быть, самым страшным испытанием для него. После беспримерного перехода Ганнибала через Альпы Рим едва избежал полного уничтожения; поражения при Тразиментском озере (217 до н. э.) и при Каннах (216 до н. э.) поставили его на грань катастрофы. Но всё же он уцелел. Подкрепления, ведомые братом Ганнибала, Гасдрубалом, были разгромлены, а в 203 г. до н. э. был вынужден отступить и сам Ганнибал; не потерпевший ни одного поражения в Италии, он проиграл войну. За ним в Африку последовал Публий Корнелий Сципион, оставшийся в живых участник битвы при Каннах. При Заме в 202 до н. э. он наголову разбил Ганнибала. (После поражения тот нашёл приют у врагов Рима на Востоке, где очень скоро покончил с собой.) Карфаген, лишившийся своего флота и принуждённый к выплате громадной дани, продержался ещё 60 лет. В Третью Пуническую (149—146 до н. э.) он, как того и требовал Катон Старший, был полностью разрушен. В 146 г. до н. э. основанный финикийцами город снесли с лица земли, население продали в рабство, землю, на которой он стоял, перепахали и посыпали солью. Одновременно Рим начал захватывать и остальные страны Средиземноморья. Цизальпинская Галлия была покорена между 241 и 190 до н. э. Иберия и большая часть Северной Африки стали римскими владениями в 201 г. до н. э. Иллирия пала между 229 и 168 до н. э. Македонию вместе с материковой Грецией захватили к 146 г. до н. э. В Трансальпийскую Галлию римляне вторглись в 125 г. до н. э., а завоёвана она была окончательно Цезарем в 58—50 до н. э. Независимые государства Малой Азии аннексированы в 67—61 до н. э., Сирия и Палестина – к 64 до н. э. Наконец, выигрыш морского сражения при Акциуме положил предел самостоятельности Египта. Рим стал мировой державой…
§ 4. Стратегия победы
Но вернёмся в Италию.
Расширение Римских владений в цифрах выглядит так: к началу Латинской войны они составляют около 3 тысяч кв. км; во время войны с Ганнибалом Рим опирается на почти вдесятеро возросшие ресурсы (27 тыс. кв. км); к концу завоеваний принадлежащие ему земли составляют 55 тыс. кв. км. Впрочем, к этому времени размер собственной доли Рима в общем массиве итальянских земель уже перестанет быть его головной болью; вся Италия станет неделимым его достоянием, сам же он начнёт мыслить совсем другими масштабами. На пике своего могущества Рим будет контролировать 5,2 миллиона кв. километров.