Антидекамерон
Шрифт:
Осадил себя. Зачем вообще подумал об этом, зачем будить лихо, пока оно тихо? А то будто не знает он, что почти все эти проблемы оттого, что начинаешь сомневаться. Как не удавалось никому в той легенде заполучить эликсир жизни, потому что условием было не вспоминать в это время о краснозадой макаке. Нет, все обязательно будет хорошо, да и Лиля из тех женщин, которые действуют получше всякой виагры…
И тут пробудился телефон в кармане халата. А он каким-то непостижимым чувством знал уже, что звонит Лиля, сердечко забилось. Разговор длился считанные секунды. Верней даже, не разговор это был – на его «слушаю» она быстро ответила, что будет ждать его в половине пятого возле главного почтамта. Время было на редкость неудачное, потому что на те же шестнадцать тридцать у него было назначено совещание с заведующими
Объект она выбрала проигрышный. Центр города, узкая улица, припарковаться вряд ли удастся. И зачем в таком людном месте? Дела у нее какие-то на почтамте, решила совместить? Дегтярев медленно продвигался в сплошном автомобильном потоке загруженной транспортом улицы, поглядывал на часы. Завспоминал, как начиналась у него вся эта любовная эпопея с Лилей. А ведь всего лишь, поверить в это трудно, из-за какого-то сна! Того самого эротического сна, в котором прелюбодействовал он с ней. И утром на планерке увидел вдруг Лилю совсем другими глазами. Сперва только ее руки, затем все остальное. Смотрел с поразившим его тогда вожделением. А она это непостижимо ощутила, зарделась. Как сумела проникнуть она в его сон, а потом и в мысли? Вел ведь себя на той планерке обычно, столько людей в комнате, слушал отчет дежурившего ночью доктора, взглядом с Лилей встретился на долю секунды. Та самая телепатическая связь, о которой без конца судачат и которую он, Дегтярев, всегда считал чушью, выдумкой невропатов? А если бы не приснилась ему накануне ночью Лиля? Он же до этого несчетно видел ее, с руками и не руками, никаких эмоций не испытывал. Всё тот же затасканный Фрейд? Или действительно существует нечто, человеческому разуму неподвластное, тайные знаки, посылаемые человеку из другого мира, другого сознания, именуемого одними божественным промыслом, другими – абстрактным словом «космос»?…
Сам Дегтярев почитал себя агностиком – не верил в существование бородатого властителя где-то на небесах, но признавал существование неких могущественных внеземных сил, способных влиять на людские судьбы. Ибо ничем другим нельзя было объяснить многие события в его, например, собственной жизни, списать которые на игру случая не удалось бы при всем желании. Но разве до появления Лили никогда не снились ему скоромные сны? Разве придавал он им какое-то значение? Разве хоть однажды руководствовался ими? И почему она, Лиля – всего лишь одна из многих окружавших его тогда женщин и не самая заметная среди них, исчезавшая из его внимания, едва выпадала из поля зрения? Почему она, девчушка, уж никак в любовницы не годящаяся? Вот и сейчас устремился он к ней, бросив работу, отменив важное совещание, боится опоздать, чертыхается, угодив в очередную пробку. Опасается, что она уйдет, если не появится он в назначенное время? И что, если уйдет? Невосполнимой это потерей для него станет, лишится он чего-то жизненно необходимого? И все-таки что, ну что для него Лиля? Какое-то наваждение просто. Что для него это свидание? Полагать, что разбередила она ему душу, когда начал приставать к ней Кручинин, – себя обманывать…
Повезло – выезжала из плотного ряда машина недалеко от почтамта, удачно успел вклиниться в образовавшийся проем. Еще семь минут в запасе, даже раньше срока прибудет. Когда-то она примчалась на свидание задолго до назначенного часа, как будет сейчас? Выхватил ее взглядом сразу же – в светлом плаще, в ярком шарфике. Улыбнулась, завидев его, пошла к нему. А он вглядывался в идущую к нему женщину, о существовании которой еще день назад и думать не думал, а теперь настолько усложнившую ему жизнь. К добру или не к добру усложнившую? Как встретиться с ней? Руку пожать? Руку поцеловать? В щечку бесплотно чмокнуть? Ее, похоже, этот процесс тоже волновал – чуть замешкавшись, все-таки подставила ему для поцелуя щеку, заговорила излишне оживленно:
– Как хорошо, что вы здесь, боялась, что дела вас не отпустят или… – запнулась.
– Или? – спросил он.
– Или не захотите.
– Лукавите, – усмехнулся он. – Прекрасно знали, что захочу, с вашей-то фантастической интуицией. Не понять только, почему отвели мне так мало времени, чтобы горячку не порол.
Оказалось, все у нее произошло стихийно, думала, что вообще им сегодня не удастся встретиться. Не так-то просто ей задержаться после работы, супруг в любую минуту может позвонить. А тут, на счастье, хоть и грешно называть это счастьем, заболела ее подруга, сказала Лиля Рустаму, что после работы поедет ее навестить, задержится. Так и сделала. Подруга всего-навсего простыла, особых забот не потребовалось, а живет она здесь за углом, две минуты ходу…
– Извините, что заставила вас так спешить, – виновато коснулась его рукава, – временем дорожила, хотелось пораньше увидеть вас, поговорить. Вы не против, если мы посидим немного где-нибудь в кафе, кофейку попьем?
– Зачем же в кафе? – смотрел он на ее шевелящиеся пухлые губы. – Могу вам предложить более удобный вариант. У меня недалеко за городом дача, не бог весть что, но уютно и кофе тоже найдется. Никто нам мешать не будет.
Она все поняла. Как надо поняла – не засомневался он в этом, одного взгляда хватило на ее зардевшиеся щеки.
– Хорошо, – тихо сказала. – Если не долго.
– Как скажете, – ответил он.
Оставшиеся до его «жигуленка» полсотни метров прошли молча, она не взяла его под руку, вышагивала рядом, будто просто им по пути. Он изредка косился в Лилину сторону, отмечал, как всё не гаснут ее щеки и плотно сжаты губы.
– Вот мое ландо, – открыл он дверцу, – милости прошу.
Лиля села, качнула головой:
– Я думала, у вас уже какой-нибудь «мерседес», вы теперь в таких верхах обитаете.
– Откуда мне? – усмехнулся он. – А то вы меня не знаете, хоть и столько лет прошло. Мне и эта тележка не легко далась. И дача, кстати, не купленная, в наследство от тестя досталась.
– Повезло вам с тестем.
– Мне, кажется, с другим повезло, – со значением произнес он. – Не думал – не гадал.
– Мне тоже. – И сразу отвернулась.
В дороге и десятка слов друг другу не сказали. Словно берегли их для иной обстановки, не хотели растрачивать. Но главные слова уже были сказаны, и это ее «мне тоже» ни в каких домыслах не нуждалось. Дегтярев повеселел, увеличивал, где только можно было, скорость, чтобы побыстрей добраться. Закрыть за ними дверь, снять с нее плащ, заглянуть близко в ее светлые глаза. Теперь казалось ему странным, что мучили его какие-то сомнения, до каких-то истин докапывался. Все предельно ясно и просто – скоро окажется он наедине с этой прекрасной женщиной, и обоим не надо будет врать и притворяться, объяснять что-то и что-то придумывать. Они хотели друг друга – и друг друга заполучили, никакого Фрейда.
Раздраженно посигналил не пропускавшей его «маршрутке». И радовался охватившему его азарту, удивлялся, что помышлял недавно о выручалочке виагре. Любовь это или не любовь, доискиваться не имело смысла, рядом с ним женщина, которая влечет его к себе так, как пропасть лет с ним не бывало, и которая, сто из ста, испытывает к нему те же чувства. Какой к черту кофе? У них так мало времени, каждой секундой дорожить нужно. Каждой секундой этого, может быть, последнего ниспосланного ему на склоне лет человеческого, мужского счастья.
Подал ей руку, помогая выйти из машины, и не выпускал уже ее, пока не ввел Лилю в комнату, хоть и испытывал неудобства, управляясь и с дверцей машины, и с входной дверью одной рукой. Ее дыхание рядом, ее пока сокрытое от него тепло, которым совсем скоро поделится она с ним…
– Позвольте за вами поухаживать, мадам, – улыбнулся, расстегивая пуговицы ее плаща. Снял его, нетерпеливо бросил на спинку стоявшего поблизости стула, обнял ее, прижал к себе, припал к ее губам.
– Если б вы знали, – прошептала она, когда обрели они возможность перевести дыхание, – если б вы только знали, как желалось мне этого. Столько лет мечтать даже не смела, похоронила давным давно.