Антиджихад
Шрифт:
– Да.
– Странно, – Антон стал притормаживать, готовясь свернуть с трассы.
– Возможно, его допрашивают, – Дрон заметно нервничал.
– А если уже допросили и грохнули? – Антон резко повернул руль вправо, и Дрон, не ожидавший поворота, повалился на него.
– Кто?
– Да хотя бы те, кто сейчас отсюда выехал.
– Черт! – Дрон бросил взгляд на заросшую травой и мелким кустарником колею. – А возможно, так оно и есть.
Антон остановил машину. Оба, не сговариваясь, вышли наружу и опустились на четвереньки.
– По крайней мере, за последний месяц заброшенной дорогой воспользовались только два раза, – осторожно раздвигая траву, пытаясь найти более четкий отпечаток протектора, пробормотал Дрон. – И именно сегодня.
– Значит, в этом джипе бандиты! – Антон поднял на Дрона взгляд. – Сколько до маяка?
– Метров шестьсот…
– Вали туда, – принял решение Антон, – только осторожно, и обследуй каждый квадратный метр. Оружие с собой?
Вместо ответа Дрон вынул пистолет.
Проводив капитана взглядом, Антон вернулся в машину. Развернуться было негде. По обе стороны дороги плотной стеной стояли молодые сосны и ели.
До самого шоссе пришлось ехать задним ходом. Наконец, оказавшись на асфальте, Антон развернулся и вдавил педаль газа до отказа.
«Дорога неоживленная, ближайший перекресток километрах в десяти, – размышлял он над тем, как далеко могли уехать бандиты. – Если предупредить ГАИ, есть маленький шанс задержать машину».
Не теряя времени даром, он надел наушник и нажал на кнопку автоматического набора номера, вставленного в держатель телефона. Родимов уже должен был освободиться.
– Слушаю тебя, Антон Владимирович, – усталый голос генерала говорил о том, что совещание не обошлось без эксцессов.
– Темно-зеленый джип «Ниссан Патрул» движется в направлении Ермолина. Сам нахожусь между Пикино и Вереевское. Скорее всего, они, оказавшись на шоссе, свернут либо на Шишовку, либо на Ермолино. Давайте там оповестим ГАИ.
– А что случилось? – удивился генерал.
Филиппов стукнул себя по лбу и чертыхнулся:
– Извините, не доложил, – он выдержал паузу, обгоняя какой-то микроавтобус. – Полынь вел наблюдение за Гафуром. По всей видимости, его вычислили, и я ему приказал прекратить преследование. Однако вскоре нашли его машину. Обстреляна из автомата, а Сергея нет. Работает маяк в стороне от дороги. Отправил Дрона…
– Понятно, – прервал и без того сокращенный доклад Антона генерал. – Я сейчас свяжусь с МВД.
Спустя полчаса Антон уже был у поста, расположенного в километре от Шишовки.
Уже немолодой капитан подтвердил, что его предупредили по поводу джипа, и он сразу поставил насчет него задачу постовым. Только это было перед самым приездом Антона.
– Может, кто видел? – Антон, уверенный в том, что, даже если бандиты и решили воспользоваться этим маршрутом, то проехали пост задолго до отданной команды, с затаенной надеждой посмотрел на милиционера.
– Нет, – покачал головой тот, – поток транспорта большой.
Антон бросил взгляд в окно. Действительно, четырехполосное движение, разве за всеми углядишь, если не задаваться целью. Едва он оказался на улице, как на него вышел Дрон.
– У тебя как? – первым делом спросил капитан.
– Глухо.
– В общем, у меня тоже. Я дошел до того места, где примерно работал маяк…
– Почему работал? – Филиппов уже забрался в машину и посмотрел на экран монитора. – Он и сейчас работает. Может, они его зарыли?
– Нет, ничто не наводит на такую мысль.
– Возможно, маяк нашли и выбросили, – выдвинул предположение Антон. – А Полынцева увезли с собой.
– И что теперь?
– Будь там. Я к тебе еду.
– Кусама! – Замира, бросив по сторонам настороженный взгляд, приподнялась на цыпочки и постучала в окно.
Было уже темно, но в покосившейся деревенской избе свет не горел. Неожиданно скрипнула входная дверь и со двора донеслись шаги.
– Здравствуй, Замира! – раздался надломленный женский голос.
– Ты уже спала? – Замира вышла из палисадника. – Открой большие ворота. Надо машину загнать.
– Эти женщины очень громко говорят! – заерзал на заднем сиденье Рамзан. – Даже здесь слышно.
Питон пропустил его слова мимо ушей. Кого можно бояться в необозначенной даже на картах дорожной сети деревне, где из двух сотен домов больше половины давно брошены, а в остальных доживают свой век бывшие работники некогда процветавшего колхоза.
Въехав в заросший лебедой и полынью двор с полуразвалившимися строениями в глубине, чеченцы вышли из машины.
Водитель с Лемой вытащили с заднего сиденья раненого, одетого уже в новую, купленную по дороге рубашку, и, удерживая его под руки, с нетерпением наблюдали за разговором Питона с чеченками.
– Несите его в дом, – наконец дал команду Питон.
Протащив мужчину через темный коридор, почти на ощупь нашли вход. Оказавшись внутри, положили раненого на пол и стали искать выключатель. Вскоре Лема нащупал его на стене возле двери. Вспыхнул желтоватый свет. Старенький холодильник, обеденный, покрытый скатертью стол у окна, вешалка у входа и бак для воды в углу составляли весь интерьер кухни. Посреди нее огромная русская печь.
Из прихожей раздались шаги, и в дом вошел Питон, следом за которым проскользнули женщины.
– Почему стоите? – Он удивленно посмотрел на своих подручных.
Кусама, невысокая, лет сорока, женщина, просеменила через кухню и скрылась за занавесками, закрывающими проход в комнату.
Всего комнат оказалось три. Лема с водителем проволокли раненого через ту, которая служила хозяйке спальней, и оказались в небольшом лазарете. Две койки, старенький комод с лекарствами, в углу мощная лампа, рядом с которой стояла обыкновенная широкая скамейка.