Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса
Шрифт:
Как быть безрассудным
У того, кто «обладает опциональностью», нет особой нужды в том, что принято называть разумом, знанием, смекалкой, сноровкой и прочими словами, которые означают сложные процессы, происходящие в клетках мозга. Вам просто не нужно оказываться правым слишком часто. Все, что вам следует понимать, – это как не делать неумные вещи, чтобы не навредить себе (недеяние), а также как определять, что итог сложился в вашу пользу, когда так и есть на самом деле. (Суть в том, что оценивать итог следует не до, а после того, как стали известны результаты.)
Свойство опциона, которое разрешает нам быть безрассудными или, как альтернатива, позволяет извлечь больше выгод, чем гарантируют нам наши знания, я буду называть дальше «философским камнем» или «склонностью к выпуклости» (поскольку оно исходит из математического
Природа и выбор
Великий французский биолог Франсуа Жакоб ввел понятие выбора и связанных с ним характеристик в природных системах. Речь идет о методе проб и ошибок, который называется французским словом «бриколаж». Бриколаж по своей сути близок к тому, что мы называем tweaking, «подстройка» или «прилаживание»: это попытка создать нечто новое из повторно используемых материалов, которые в противном случае пошли бы в расход.
Жакоб утверждал, что даже в матке природа продолжает выбирать: около половины всех эмбрионов умирают в результате спонтанного выкидыша – легче поступать так, чем создавать совершенного ребенка, сообразуясь с детальным «планом». Природа сохраняет лишь то, что ей нравится, что соответствует ее стандартам, – либо, как это принято в Калифорнии, сразу выходит из проекта: у нее есть выбор, и она им пользуется. Природа осознает эффекты опциональности куда лучше, чем люди как вид, и уж точно лучше, чем Аристотель.
По существу, природа вовсю эксплуатирует опциональность; она показывает нам, как опциональность может заместить разум [58] .
Мы будем называть метод проб и ошибок прилаживанием, когда мелким ошибкам сопутствуют большие достижения. Правильнее описывать такую позитивную асимметрию как выпуклую; об этом мы подробнее поговорим в главе 18 [59] .
Рис. 6. Механизм «опциональных» проб и ошибок (модель «ошибайся часто»), или выпуклое прилаживание. Малозатратным ошибкам, максимальный убыток от которых известен, сопутствует большая (неограниченная) потенциальная прибыль. Это основное свойство позитивных Черных лебедей: выгоды от них ничем не ограничены (в отличие от лотерейных билетов) или, если точнее, предел таких выгод неизвестен; при этом урон от ошибок ограничен и известен.
58
Мы используем природу как модель, чтобы показать, что на практике можно добиться улучшения благодаря опциональности, а не разуму, – но не стоит впадать в натуралистическое заблуждение: этические правила возникают не из опциональности.
59
Все вокруг говорят об удаче и о пробах и ошибках, но результаты дискуссии никого не радуют. Почему? Потому что дело не в удаче, а в опциональности. Удачу нельзя эксплуатировать по определению; пробы и ошибки могут вылиться в провал. Между тем опциональность позволяет использовать лучшие проявления удачи.
Рис. 7. Та же ситуация, что и на рис. 6, только в Крайнестане выгоды могут быть чудовищно большими.
График на рис. 7 отлично иллюстрирует идею, которая столь популярна в Калифорнии и выражена Стивом Джобсом в его знаменитой речи: «Оставайтесь голодными, оставайтесь безрассудными». Вероятно, он имел в виду вот что: «Творите безумства, но сохраняйте благоразумие, чтобы выбрать лучшее, когда вы его увидите». Любые пробы и ошибки можно представить как опцион, срок которого ограничен лишь нашей способностью отличать благоприятный итог от неблагоприятного и использовать лучшую возможность, как будет показано далее.
Рациональность
В сконцентрированном виде опцион можно описать следующим образом:
Рациональность заключается в том, чтобы оставлять себе все хорошее и отбрасывать все плохое, иначе говоря, извлекать пользу и ничего, кроме пользы. Как мы видели, у природы есть фильтр, с помощью которого она сохраняет «хороший» плод и избавляется от «плохого». Тут и кроется разница между антихрупкостью и хрупкостью. У хрупкости нет выбора. А антихрупкое по необходимости делает выбор и выбирает лучшую из возможностей.
Стоит повторить, что наиболее чудесным качеством природы является та рациональность, с какой природа оценивает различные опции и отбирает все самое лучшее – благодаря испытаниям, которым подвергаются организмы в процессе эволюции. В отличие от ученого, который боится заняться чем-то другим, природа видит опциональность – асимметрию – там, где есть выбор. Тогда природа приводит в движение храповой механизм: достигнув нового, лучшего уровня, биологические системы остаются на этом уровне – так выражается зависимость от последовательности, о которой я упоминал ранее. При пробах и ошибках рациональность заключается в том, чтобы не отбрасывать тот результат, который значительно лучше предыдущего.
Как я уже говорил, в бизнесе люди покупают опцион, подписывая соответствующий контракт с оговоренными условиями, поэтому явные опционы обычно дороги, примерно как страховые полисы. Зачастую цены на них повышает чрезмерный спрос. При этом сковывающая разум зависимость от контекста не дает нам увидеть опционы в других сферах, там, где они остаются дешевыми или вообще ничего не стоят.
Об асимметрии опциона я узнал, когда учился в Уортонской школе бизнеса и слушал лекцию о финансовых опционах. Эта лекция предопределила мою карьеру: я сразу понял, что профессор сам не видит всех применений опционов в жизни. По большому счету он не осознавал, что такое нелинейность – и что из асимметрии возникает опциональность! Зависимость от контекста: там, где учебник не указывал на асимметрию, профессор ее не видел – он понимал опциональность математически, но за пределами уравнения она для него не существовала. Он не думал о методе проб и ошибок как об опционе. Не понимал, что ошибка модели – это негативный опцион. Сегодня, тридцать лет спустя, многие преподаватели, рассказывающие другим про опционы, по-прежнему не понимают, что такое асимметрия [60] .
60
Как правило, я с неохотой обсуждаю детали моей карьеры, связанные с опционами, поскольку опасаюсь, что читатель станет ассоциировать концепцию опциона с финансами, а не с другими точками ее приложения, например в науках. Я прихожу в ярость, когда объясняю математические формулы, связанные с деривативами (производными финансовыми инструментами), и люди ошибочно полагают, что мы обсуждаем финансы. Ради Баала: это всего лишь формулы, которые можно и нужно применять в других областях знаний!
Опцион скрывается там, где мы не ожидаем его увидеть. Повторю: опционам идет на пользу переменчивость, а также ситуации, когда ошибки влекут за собой небольшие затраты. Такие ошибки похожи на опционы – в долгосрочном периоде удачные ошибки приносят прибыль, а неудачные – убыток. Именно отсюда Жирный Тони извлекал выгоду: в некоторых моделях ошибки могут быть только неудачными – особенно это касается деривативных моделей и других ситуаций, порождающих хрупкость.
Особенно поражает меня то, что мы, люди и интеллектуалы, не видим опционов в упор. Между тем возможности, как мы поймем в следующей главе, ждут нас с распростертыми объятиями.
Жизнь – это длинная гамма
Да, с распростертыми объятиями.
Однажды мы с моим другом Энтони Гликманом, раввином и талмудистом, который начал было торговать опционами, а потом опять сделался раввином и талмудистом (и пока что им остается), беседовали о том, как опциональность проявляется буквально повсюду (возможно, начало этому разговору положила одна из моих тирад о стоицизме), и Энтони спокойно провозгласил: «Жизнь – это длинная гамма». (На жаргоне трейдеров «длинная» означает выгоду, «короткая» – потери, а «гамма» – это название для нелинейности опционов; таким образом, «длинная гамма» означает «извлекать выгоду из волатильности и переменчивости». У Энтони даже электронный адрес заканчивался на @longgamma.com.)