Антик с гвоздикой
Шрифт:
Графиня дошла до того места, где старый оползень перегородил когда-то реку, заставив ее проложить новое русло. Пожалуй, если пригнать сюда с вечера должное число землекопов… Графиня улыбнулась про себя. К утру Тимша вернется в старое русло, а от прудов ничего не останется. Причем это совсем не повлияет на работу ее мельницы. К тому же деревянный мост в угодьях Караваева окажется бесполезным, а вот князю придется задуматься о переправе, потому что река подтопит часть его дороги.
На радостях, что так все славно устроилось, а предательство Караваева и вовсе развязало ей руки, графиня решила прогуляться по берегу озера. Если судить по солнцу, до обеда оставалось еще часа
Слабый ветерок шелестел в камышах. Мелкая рябь слегка тревожила гигантское водное зеркало, в котором отражались и бездонный ультрамарин неба, и огненный сгусток солнца, и чайки, что носились над водой и орали без устали как заведенные. Наталья подняла лицо к солнцу и зажмурилась. Ей почему-то совсем не хотелось думать о тех неприятностях, которые неожиданно свалились на ее голову. Без всякого сомнения, при свете дня они представились ей не такими страшными, а способ наказания хитреца Караваева и вовсе вверг ее в состояние восторга. Она представила, как Василий Ефимович, этот самодовольный болван, будет выглядеть завтра поутру, когда ему доложат, что его хваленые пруды превратились в жалкие лужи, и рассмеялась во весь голос. Нет, она не злопамятна, но все-таки не стоит ее обижать. И Караваеву она отплатит сполна!
Несколько берез склонили свои ветви над заросшей гусиной травкой поляной. Здесь было прохладно и тихо. Где-то высоко в поднебесье звенела колокольчиком нежная песня жаворонка. Наташа присела на траву, прислонилась головой к березовому стволу и закрыла глаза… Тихо шептались волны, накатывая на прибрежный песок, шуршали камыши, лопотали в ближних заводях дикие утки и кулики, а в ветках берез звонко щебетала, чирикала и тенькала на все голоса шустрая птичья мелочь.
Где-то далеко-далеко в лесу очнулась от жары кукушка. Графиня принялась отсчитывать, сколько ей жить осталось, но кукушка все куковала и куковала, и Наташа не заметила, как стала путаться в счете, а вскоре и вовсе заснула, чего прежде никогда себе не позволяла, находясь за пределами усадьбы.
А в Завидове события развивались своим чередом. Князь и Аркадий проснулись поздно и были несказанно удивлены проворству Бобрыкина. Еще до завтрака Кузьма Ильич появился с докладом в кабинете нового владельца имения и с самым довольным видом сообщил, что приказы-де исполнены и графиня Изместьева понесла уже значительные потери.
Григорий поднял в удивлении брови. Он хотя и стремился примерно наказать соседку, но все ж не предполагал, что его угрозы так быстро воплотятся в жизнь. Аркадий тоже удивился. Ретивость управляющего пришлась ему явно не по вкусу, о чем он не преминул сообщить приятелю. Объявление войны уменьшало его шансы завязать более близкое знакомство с очаровательной сестрой графини.
Князь на это заявление только пожал плечами. Впрочем, он должным образом, хотя без явного восторга, отозвался на проявление Бобрыкиным столь великолепной готовности исполнить любое его распоряжение. Захваченный в ходе боевой операции строевой лес был как нельзя кстати, и князь распорядился отправить его на строительство нового хозяйственного двора. Что касается определения прав на смолокурню, то и здесь действия управляющего не вызвали никаких нареканий. Правда, Григорий велел отпустить смолокуров и возчиков графини восвояси и вернуть ей лошадей и телеги. Тем самым он давал понять, что не намерен наживаться за чужой счет.
К
— Я восхищен вашим поведением. — Василий Ефимович вытер огромным платком вспотевшее от чрезмерного прилива чувств лицо и устроился за столом, на котором лакеи уже расставили приборы на три персоны для завтрака. — Изумительно, но вы добились того, чего не смогла сделать княгиня Завидовская после смерти старой графини. Мне кажется, она слегка побаивалась молодую Изместьеву. Но теперь, слава богу, справедливость восторжествовала! — Он поднял ладони в весьма патетическом жесте. — Вы не представляете, князь, какой глубокий отклик в сердцах всех соседей произвели ваши старания наказать эту негодяйку. — Караваев прижал ладонь к сердцу и склонил голову в поклоне. — Примите мои уверения, ваша светлость, что я с вами до конца. Я тоже объявил графине о том, что мой участок дороги впредь закрыт для нее. Он не слишком велик, но сами знаете, надо создать прецедент, чтобы эта бестия поняла: мы, ее соседи, намерены преподать ей урок…
— Постойте, Василий Ефимович, — перебил его князь и нахмурился. — До сей поры я считал, что ссора с графиней мое личное дело, и не рассчитывал на союзников. Тем более не желал вовлекать в нее своих соседей.
— Ваши соседи, князь, весьма уважаемые в уезде люди. — Караваев улыбнулся. — Они без промедления придут к вам на помощь. Если вы желаете, я сегодня же объеду всех и сообщу о тех мерах, которые вы предприняли против этой распоясавшейся, этой… — Сосед задохнулся от негодования, а возможно, потому, что корсет был слишком тесен ему.
— Нет, нет, — Панюшев поднял ладонь в упреждающем жесте, — этого не стоит делать. Я намерен договориться с графиней в самое ближайшее время и не хочу предавать огласке примитивный спор, чтобы не превращать его в скандал.
— Как пожелаете, — Караваев удрученно покачал головой, — но я не верю, что графиня примет ваши условия. Мне доложили, что она намерена отправиться в уезд, если не в губернию, чтобы до конца уяснить, кто на самом деле является владельцем дороги.
— Что ж, и ветер ей в паруса! — весьма любезно ответил князь. — Я нисколько не сомневаюсь, чем эта поездка закончится.
— Графиня — не самоубийца, чтобы становиться в позу, — заметил Аркадий. — Как только она удостоверится в том, что князь абсолютно прав, то, несомненно, пойдет на мировую. Она понесет большие убытки, если не проявит здравый смысл и не смирится с тем, что прошли те времена, когда она могла безнаказанно вытворять все, что ее душе угодно. Князь не намерен уступать ни на йоту в этом вопросе.
— Да, да, — с готовностью закивал головой Караваев, — только жесткая, неуступчивая политика! Я вполне вас поддерживаю! И, как ближайший сосед и искренний друг, готов представлять ваши интересы на переговорах с графиней.
— Я не думаю, что надо спешить, — сказал князь и отодвинул от себя грязные тарелки, которые лакей тотчас заменил на чистые. — Сегодня я решил показать графине, что мои намерения основаны исключительно на здравомыслии и не преследуют корыстных целей. Конечно, я конфисковал лес, который ее люди валили на моих делянах, но лошадей я вернул и ни один человек из ее холопов не пострадал.
Караваев покраснел. Маленькие глазки неожиданно злобно сверкнули.
— Ваше благородство, Григорий Александрович, поразительно. Но неужели вам неизвестно, что учинила сегодня утром графиня с вашими людьми?