Антик с гвоздикой
Шрифт:
— Вам лучше на это не смотреть, — ворвался в ее сознание чей-то голос. Крепкая рука взяла ее под локоть и увлекла в сторону. Графиня послушно отошла к сторожке, возле которой толпились грязные, все в копоти и саже мужики. Она никого не узнала. Вероятно, это были люди князя, которые первыми примчались на пожар. Но в равной степени они могли принадлежать ей, хотя смахивали сейчас на арапов, поблескивая зубами и глазными белками.
Люди при виде графини и ее спутника расступились. На земле лежало что-то, прикрытое попоной и похожее по очертаниям на небольшой пенек с торчащими вверх корнями. Сильно пахло горелым мясом. Графиня едва сдержалась, чтобы не
— Кто? — спросила она и подняла глаза на человека, продолжавшего поддерживать ее под локоть. И совсем не удивилась, что им оказался князь. Просто никто из пребывавших здесь людей не посмел бы столь уверенно приказать ей покинуть пепелище.
— Это один из сторожей, — сказал он сухо. — Мои люди нашли его под обрушившимся телятником. Тело сильно пострадало от огня, трудно опознать, кто такой. Двоих вообще не удалось отыскать, а с четвертым мой лекарь возится, но вряд ли спасет. Он из огня-то выполз, но обгорел сильно, и голову ему проломили, похоже, кистенем.
— Значит, поджог? — Голос графини дрогнул, а взгляд вновь переместился туда, где от трех новых телятников остались кучи пепла и головешек да трупы телят, которых она закупила по весне, в надежде разводить их на мясо. Спасти удалось десятка три, не больше, и то некоторых из них пришлось тут же прирезать, потому что они сильно обгорели. А более сотни задохнулись в дыму или сгорели заживо…
Над пожарищем веяли страшные запахи. Измученные борьбой с огнем люди толпились возле бочек с водой, пили отдающую ржавчиной воду, пытались отмыть въевшуюся в кожу сажу. Подавленные несчастьем, разговаривали мало, подобного бедствия в здешних местах не видывали давно. Угнетало и то, что беда пришла не от удара молнии или от баловства с огнем. Телятники подожгли, прежде расправившись с собаками, а после со сторожами. Располагались они за околицей, и никто в деревне не слышал ни собачьего бреха, ни криков сторожей. Неизвестные злоумышленники все рассчитали и явно не собирались похищать телят, а желали уничтожить сами телятники со всем поголовьем.
Вспыхнули они одновременно, и если б не деревенский дурачок Яшка, который проживал на местном кладбище, расположенном на полпути от деревни до телятников, то не удалось бы спасти и коровники. Они, в отличие от телятников, были сложены из камня, а не из бруса, но крыши были крыты камышом. Хватило бы одной залетной искры, чтобы они полыхнули, как стога сена. На счастье, Яшка умел быстро бегать, а ветер дул в противоположную от коровников сторону. И все же, когда деревня поднялась на звуки пожарного колокола, в который неистово колотил Яшка, все три телятника полыхали как свечки.
Не помогло и то, что через полчаса прибыли две пожарные команды из Завидова с самим князем и его приятелем во главе. Изместьевские поспели уже на пепелище, а когда подъехала графиня, то ее люди подсчитывали потери, которые едва не повергли Наталью в обморок.
— Поверьте, Наталья Кирилловна, — произнес над ее ухом князь, — я это дело так не оставлю. Клянусь, сегодня же сообщу обо всем исправнику и сам займусь расследованием.
— Спасибо, — сказала она тихо, — я вам благодарна… Но я ума не приложу, кто посмел решиться на такое злодейство? — Прижав пальцы к вискам, она всхлипнула. — Это дикость, варварство! Если мне решили досадить, зачем же убивать сторожей и эти невинные создания? — Она кивнула в сторону сваленных в кучу трупов телят. — Какой грех, тяжелейший грех!
В этот момент к ним приблизился староста Матурихи и замер в отдалении, не решаясь заявить о себе.
— Чего тебе, Андрон? — окликнул его князь, и Наталья удивилась тому, что князь знает ее старосту по имени. Хотя неудивительно. На пожаре он появился гораздо раньше ее и наверняка первым делом нашел старосту. Ей уже доложили, что Андрон сделал все возможное, чтобы отстоять телятники. Графиня не могла избавиться от чувства вины. Как всегда бывает в таких случаях, ей казалось, что окажись она здесь на час раньше, то столь страшной трагедии не случилось бы.
— Да вот, еще двоих нашли, — староста сделал шажок в сторону графини и махнул рукой в сторону пепелища. — Косточки только и остались, а черепа и впрямь проломлены, как у Васятки.
Тут графиня вспомнила, о чем ей уже успели сообщить. Чудом спасшийся Васятка был младшим сыном старосты, и поэтому она, как могла, поспешила утешить отца:
— Мы его спасем, непременно спасем, Андрон.
— А, — махнул он отрешенно рукой, — то дело господне… Но только дайте, барыня, приказ, мы тех злодеев из-под земли достанем. Я их самолично… — Староста потряс кулаками в воздухе, словно уже и впрямь вытряхивал душу из неизвестных убийц. — Я их… — Он прижал грязную ладонь к глазам и тотчас отвел ее, словно устыдился своих слез. — Мы этих губителей, барыня, всенепременно отыщем! Только слово скажите.
— Я своих людей во главе с Аркадием по всей округе разослал, — сказал быстро князь, — если эти твари не исчадие ада, то их обязательно отыщут. И все ж, — он повернулся к графине, — скажите, Наталья Кирилловна, кого вы подозреваете в первую очередь?
Всего час назад она бы ответила: «Вас!», но сейчас промолчала и лишь неопределенно пожала плечами. Кому она могла так сильно насолить, чтобы ей решились столь жестоко отомстить? Ничего путного в голову ей не приходило. Кроме князя, конечно, был еще Караваев, которому она изрядно досадила, заставив своих людей изменить русло Тимши. Но после первого приступа ярости и осуществления задуманного наказания она обрела способность рассуждать здраво и была готова даже пойти на уступки. В душе она понимала, что отомстила слишком жестоко, и даже немного жалела соседа. И ни в коей мере не могла представить, чтобы он отважился на подобную низость.
— Пожалуй, вам следует уехать домой, — опять прозвучал голос князя. Похоже, он взял ее под свою опеку, но она настолько устала, что уже не было никаких сил сопротивляться. Поэтому графиня безропотно прошла к коляске, которая находилась поблизости, только попросила привести ее Зарницу.
И коня князя, и ее лошадь привязали сзади к коляске, а сам Панюшев сел за кучера, правда, не на отведенное для возницы место, а рядом с ней на сиденье для пассажиров. Но и тут она не протестовала, впервые в жизни признав за другим человеком право заботиться о ней.
Страшное событие уже отступило в прошлое, но Наталья знала, что вернется сюда при свете дня. И тогда уже соберется с силами, чтобы во всеоружии встретить новый удар судьбы. А сейчас она расслабленно закрыла глаза и отдалась во власть мягких покачиваний коляски. У экипажа князя были хорошие рессоры, и графиня почти не ощущала кочек и колдобин лесной дороги, по которой ее везли домой в имение.
Уже почти рассвело, когда она открыла глаза и поняла, к собственному стыду, что ее голова покоится на плече у попутчика, а его тужурка укрывает ее спину.