Антиквар
Шрифт:
Вытащив один за другим клинки из ножен, осмотрев их так и сяк, Смолин аккуратно разложил их на столе, эфесами к себе, наконечниками ножен к гостю, сказал спокойно:
— Интересно. Но Костя говорил, что у вас и что-то ещё более редкое имеется…
Без прибауточек, но со значительной улыбочкой столичный гость извлёк из кармана нечто завёрнутое в носовой платок, развернул, явив взорам футляр из коричневого кожзаменителя, а уж из него достал серебряный портсигар и положил перед Смолиным с гордым, триумфальным, чванливым видом сорвавшего нешуточный банк игрока — этакий лейб-гвардеец, завернувший перекинуться
— Интересно, — повторил Смолин, вертя в руках портсигар, но пока что не открывая. — Что же мы тут имеем… Имеем мы тут не самый заковыристый сюжет — человек единоборствует с… пожалуй, это всё же не тигр, а барс какой-нибудь, а? Уж не Мцыри ли? Ну что я вам скажу, Максим… Портсигарчики такие у меня в магазине лежат самое большее баксов по пятьсот… Да и то для постоянных и хороших клиентов — скидка.
— Такие? — Максим смотрел на него именно тем взглядом, какого в данной ситуации следовало ожидать: несказанное превосходство белого сахиба над дикарями. — Да уж вряд ли… Вы на клеймо посмотрите…
Открыв портсигар, Смолин небрежно кинул взгляд… и старательно изобразил, будто остолбенел от несказанного изумления. Выждав некоторое время — притворившись, будто у него в зобу дыханье спёрло, — едва ли не пролепетал:
— Хотите сказать… Фаберже?
— Хочу сказать, — триумфально возвестил Максим. — Карл Фаберже, поставщик двора его императорского величества… Вещичка для «Сотби».
— Ни черта не понимаю, — протянул Смолин с видом законченного деревенского вахлака. — Что ж вы такую ценность в Москву не повезли продавать?
— Ох, Василий Яковлевич, как вы безмятежно на жизнь смотрите… Ну понятно, у вас таких тонкостей не знают… Я, да будет вам известно, надёжных ходов в антикварный бизнес не имею. А без них в столице продавать такую вещь — дело рискованное. Хорошо ещё, если заплатят пустячок — а могут и по затылку в переулке приложить…
— Да неужели? — притворно изумился Смолин.
— Будьте уверены…
— Чёрт знает что. У нас тут гораздо спокойнее всё же…
— Вот то-то и оно, — сказал москвич с той же покровительственной развальцой. — А поэтому мне гораздо проще и спокойнее продать вещичку здесь за умеренную цену, чем рисковать в столице. Я же не торговец, случайно в руки попало…
— Это как? — с видом полного простодушия поинтересовался Смолин.
И выслушал занятную историю про дядю во Владивостоке, про фамильные реликвии, принадлежавшие той ветви Максимова рода, что отпочковалась ещё при царе на Дальний Восток в лице капитана второго ранга с некоего броненосца, про нежелание дяди возиться с презренной торговлей (интеллигент, доктор наук, морской биолог)…
История, в общем, была вполне убедительная, изобиловала деталями, позволявшими с ходу определить, что сей молодой человек и книжки кое-какие почитывает, и в истории императорской России нахватан. Самое смешное — что иные подобные истории и в самом деле оказывались чистейшей правдой: вроде этюда Рубенса в захолустном райцентре, подлинного подстаканника Фаберже, принесённого в «Эльдорадо» не знающей ему настоящей цены бабусей-пенсионеркой… Да мало ли… Масса интересных, стопроцентно подлинных вещичек до сих пор всплывает там и сям на необъятных всё ещё просторах России-матушки. Так что рассказанная Максимом история при других обстоятельствах могла бы и прокатить… не будь кое-каких решительно опошляющих её подробностей.
— Начинаю понимать, — сказал Смолин. — Японские мечи дедушка вашего дяди прихватил в сорок пятом в Маньчжурии…
— Только не дедушка, а отец.
— Ну, это детали… Главное, я правильно угадал.
— Ну да. Вот откуда шашка, я вам точно не скажу, она у них в доме валялась испокон веков…
— Чёрт знает что… — протянул Смолин, заворожённо созерцая клеймо внутри портсигара. — Надо же, какая вещица…
— Бывает, — спокойно сказал Максим, лучась самодовольством и уверенностью в себе. — Я тут пролистал местную газетку… у вас в какой-то развалюхе нашли чернильницу Санкт-Петербургского охранного отделения…
— Быть не может! — изумился Смолин.
— Точно!
— А мы-то тут сидим, как в берлоге, ничего не знаем, что под самым носом творится… — сказал Смолин, старательно избегая иронии в голосе, для которой было ещё не время. — Ну хорошо, это лирика, перейдём к грубой прозе… Что же вы хотите, Максим, за эти уникумы?
— Портсигар — десять штук евро. Нормально, по-моему. Вы же антикварщик, вы-то его сможете со временем продать и подороже.
— Пожалуй… А баксы, значит, не берёте?
— Ну, если только по курсу… Ненадёжен нынче бакс.
— Да, засада какая-то… — озабоченно сказал Смолин. — А клиночки?
— Ну, если все три… За пятёрку.
— Евро, конечно?
— Да уж конечно…
— Соблазнительно, чёрт… — сказал Смолин. — А времени насчёт подумать — никак?
— Ну, это ж бизнес, Василий Яковлевич, — улыбнулся Максим открыто и честно. — Вы в этом городе не один антиквар, я уже, признаюсь откровенно, ещё два предложения имею… Решайтесь. Или как?
— Заманчиво… — повторил Смолин. — Деньги, в общем, найдутся… А вот как насчёт подлинности?
— Василий Яковлевич! — воззвал Максим с неприкрытой укоризной. — Да это ж сразу видно! Это ж на поверхности! Да такая сделка раз в жизни бывает…
Ах, как честно он таращился! Как был чист, наивен, открыт и белоснежно-пушист! Даже неловко было оскорблять тенью подозрений столь порядочного и обаятельного молодого человека…
— А! — с ухарским видом махнул рукой Смолин. — Действительно, раз в жизни такое бывает… Но у меня только долларами…
— Нет проблем! — просиявший Максим проворно извлёк плосконький калькулятор, моментально произвёл нехитрые вычисления и показал Смолину узенький экранчик с рядком чёрных цифирок. — По курсу, мне лишнего не надо…
— Голуба моя, — повернулся Смолин к Шварцу. — Мы тут будем деньги считать, а ты пока что Ашотиком займись, он наверняка заждался…
— Понял, — с бесстрастным видом кивнул Шварц и проворно улетучился за дверь.
Вздыхая, кряхтя, мотая головой, Смолин открыл сейф, извлёк пачку портретов покойных президентов и принялся их сосредоточенно считать. Закончив, придвинул к Максиму горку бумажек:
— Пересчитывать будете?
— Да ладно, я смотрел, когда вы считали…
— А то для порядка…