Антимаг его величества. Том II
Шрифт:
Когда я уже почти подошел к окну, дверь в палату открылась, и я увидел своих одногруппников. Долгоруков, Морозова, Дементьева и Юсупов — все те, с кем я стоял плечом к плечу на арене.
— Ха, привет, Яр, дерьмово выглядишь, — Долгоруков, нисколько не стесняясь, сжал меня в своих объятьях. — А мы думали, ты уже всё, спекся.
— Не дождешься, — еле прохрипел я. — Отпусти, обниматься с мужчинами — это явно не мое.
— Привет, Ярослав, — Катя слабо улыбнулась. — Я рада, что ты уже пришел в норму, лекари говорили, что тебе придется еще несколько дней лежать, но ты, как всегда, делаешь
— Привет, Катя, — я присмотрелся к девушке и отметил мешки под глазами и слишком белый цвет лица. — Ну, лекари тоже не всезнающие, а мне в радость заставлять их ошибаться.
— Привет, Мечников, — а вот Лена просто подошла и поцеловала меня в щеку. — Опять полез в какую-нибудь хрень?
— Привет, Дементьева, как догадалась? — Я усмехнулся.
— Да как-то случайно, — она плюхнулась на мою кровать. — Обычно, когда люди живут спокойной жизнью, их не привозят в лазарет на личном винтокрыле ректора. Ты устроил знатный переполох тогда, никто не мог понять, что с тобой происходит.
— Рад, что вам понравилось, — я уже довольно твердо держался на ногах. — Вот только мне хочется спросить: почему вы пришли сюда без еды? Так вы переживаете о своем товарище?
— Ну, мы как бы не думали, что ты уже в сознании, — Долгоруков пожал плечами. — Но если хочешь, можем Лену отправить, она быстро вернется.
— Нет нужды, — я улыбнулся, смотря на возмущенную Дементьеву, которая собиралась высказать ему всё, что она думает. — Раз уж я пришел в себя, то помогите мне, и мы все вместе отправимся в кафе.
Через десять минут мы все же покинули здание лазарета, несмотря на причитания нескольких медсестер, которые никак не могли поверить, что со мной все нормально. В итоге Гриша каким-то образом смог с ними договориться, и мы медленно шли в сторону кафе. На улице был самый разгар дня, туда-сюда сновали курсанты, вот только в воздухе не было того ощущения беззаботности. Судя по всему, начавшаяся война так или иначе затронула каждого, и теперь курсанты примеряют на себя роли боевых магов. А учитывая, что мы отступаем, вполне возможно, что вскоре многим придется отправиться на фронт, чтобы отдать свой долг империи. Придя в кафе, мы сели за наш столик, и через несколько минут я уже закидывал в себя еду, словно это было в последний раз. Желудок принимал всё и, урча, требовал еще, и под удивленные взгляды ребят я через пятнадцать минут съел всё, что нам принесли.
— Ну а теперь, братцы-кролики, рассказывайте, как идет война?
Два часа спустя. Кабинет ректора.
После разговора с ребятами я решил, что пришла пора поговорить с Распутиным. Ректор был у себя в кабинете, но его секретарь отказалась меня пускать, и пришлось звонить ему прямо из приемной.
— Андрей Михайлович, можно к вам? — говоря по телефону с Распутиным, я с усмешкой наблюдал за хмурым выражением лица девушки. — А то у вас в приемной слишком серьезная дама сидит, никак не хочет запускать меня.
— Заходи, Мечников, — голос ректора был уставшим. — От тебя по-другому не избавиться, я уже в курсе.
Войдя в кабинет, я увидел одного из самых могущественных архимагов империи пьющим. Распутин просто наливал себе виски в бокал и пил его словно воду, и, судя по нескольким пустым бутылкам, начал он давно.
— Чего тебе, Мечников? — Он поднял голову и уставился на меня мутным взглядом. — Не видишь, я культурно отдыхаю и могу себе позволить, у меня сегодня последний рабочий день.
— Добрый день, Андрей Михайлович, — усмехнувшись, я сел на стул прямо перед столом ректора, и когда тот потянулся к бутылке, перехватил ее. — Да вот пришел поговорить по поводу своей поездки на север, но теперь сомневаюсь, что вы в состоянии меня выслушать.
— На войну собрался? — Ректор расхохотался. — Дурак ты, Мечников, и я дурак тоже. Что ты сделаешь против почти пятидесяти антимагов, которые из ниоткуда появились у шведов? Эти ублюдки вырезали половину лагеря вассального войска, как скот, а моих людей распяли и выпотрошили. И ты думаешь, что, отправившись туда, что-то изменишь? Даже Горький с Джинном в тылу, император наотрез отказался пускать их на фронт, чтобы не терять своих антимагов.
— Господин ректор, я в любом случае поеду туда, — я нахмурился. — Мне нет дела до большой политики, но я знаю, что там я смогу принести пользу, и, возможно, благодаря моей силе сотня-другая бойцов вернется домой.
— Мне приказали отказать тебе, если ты такое попросишь, — взгляд ректора мгновенно прояснился, словно он и не выпил несколько литров алкоголя. — Но я могу тебе подсказать, как обойти императорский приказ.
— А вот теперь это похоже на конструктивный диалог, — усмехнувшись, я склонился над столом. — Внимательно вас слушаю, господин ректор.
Полчаса спустя.
Выходил я из кабинета Распутина довольно задумчивым. Оказывается, ситуация на фронте была куда серьезнее, чем говорили людям, и потери уже превысили пять тысяч бойцов, причем не простых, а подготовленных гвардейцев аристократических родов, которые знали толк в войне. Империя срочно готовила ответный удар, но посылать туда обычные войска не было смысла, учитывая, сколько магов на стороне шведов. Чтобы победить, нужно было собрать архимагов со всей империи, но, насколько я понял со слов Распутина, тут тоже были свои моменты. Сам же Андрей Михайлович предложил мне пойти на фронт не как антимаг Мечников, а как барон. В таком случае мне никто не мог запретить это сделать, и я даже смогу взять с собой людей. Теперь осталось поговорить с отцом и получить его разрешение, а после прямиком на базу. Думаю, мои люди уже успели неплохо сработаться, а на заводе наверняка есть дополнительная броня.
— Прометей, что с моим источником и как быстро он будет в состоянии выдавать силу на полную мощность?
— Два дня максимум, агент, вы восстанавливаетесь с огромной скоростью, — помощник хмыкнул. — Думаю, даже сильнейшие лекари в империи вряд ли в состоянии совершить такое, ваша сила и права не имеет границ.
— Подлизываться не обязательно, — я мысленно поморщился. — Два дня — это долго. Есть возможность ускорить как-нибудь этот процесс?
— К сожалению, нет. Только время и покой, иначе никак.