Антимаг. Пробуждение
Шрифт:
– Как это произошло? – глухо спросил Харон, бросив мрачный взгляд на Стрижа.
– Симбионт, который в нём сидит, имеет собственный разум, – пояснил тот. – Во мне живёт похожий. Я тоже несколько раз терял контроль над собой. Однажды чуть не сожрал Мию.
Девушка кивнула.
– И как ты с этим справился? – нетерпеливо уточнил Харон.
– С трудом, – честно признался Лёха. – Обычно, когда симбионт требует что-то неприемлемое, я могу его подавлять. Но если наши желания совпадают или не противоречат
Он вспомнил берег реки, заваленный искромсанными трупами эльфов.
– Я не всегда способен отличить свои желания от желаний симбионта. В такие моменты мне помогают Миа и другие. Те, кто могут до меня достучаться и сказать, что я не в порядке.
Так себе признание, конечно, расписаться в собственной психической нестабильности. Но репликанты должны понимать, что творится с их братом.
– Я надеюсь, что вы сможете достучаться до Ка-бара, помочь подавить личность симбионта.
– У брата сильная воля, – сквозь сжатые зубы процедил Кадьяк.
– Не сомневаюсь, – вздохнул Стриж, – но проблема в том, что симбионт часто действует через наши желания, усиливая и искажая уже существующее в нас. Так что уже не отличаешь, где твоё, а где чужое.
Нахмурившись, Кадьяк кивнул и вновь посмотрел на одержимого собрата.
– Ка-бар, ты нас слышишь?
– Слышит, – перевёл Лёха рычание одержимого. – Но понимаю его речь только я.
– Ты? – недоверчиво прищурился Харон. – Почему?
То, с какой лёгкостью одним мысленным усилием удалось сменить привычное лицо на чешуйчатую зубастую харю, немного напугало Стрижа. Да и не только его. Стоящий рядом Виго шарахнулся и машинально навёл “птицелов” на внезапно изменившегося командира. Даже привыкшая к подобному Миа дёрнулась.
– Вопрос снят, – произнёс Харон, сохранивший, как и прочие репликанты, внешнюю невозмутимость. – Что говорит Ка-бар?
Вернуть себе эльфийское лицо оказалось куда сложнее, что тоже напрягало. Но сейчас следовало сосредоточиться на разговоре с репликантами.
– Говорит, что эти симбионты вместе с экзоскелетами сделают вас непобедимыми, – перевёл Лёха. – Что вы больше никогда не будете зависеть от помоек и их лицемерных правил.
Заинтересованные выражения лиц репликантов настораживали. Очень настораживали, но дело требовалось довести до конца, каким бы тот ни был.
– Какая разница, просто убивать людей или подпитывать симбионтов их силой? – продолжал озвучивать аргументы одержимого Стриж. – С этой мощью мы можем дать свободу всем братьям, угодивших в рабство даже после смерти.
Кулаки репликантов сжались. Они внимательно слушали Ка-бара.
– Мы выпотрошим тех, кто владеет секретом создания пустотников, и найдём способ оживить всех погибших братьев. А с симбионтами станем практически бессмертными, так что наступит очередь помоек служить нам.
–
– Помойки быстро и охотно размножаются, – самодовольно оскалился Ка-бар, – а магия часто передаётся потомству. Организуем фермы с нужным поголовьем, будем выращивать пищу, как это принято во всех колониях.
Тиаматцев от такого предложения аж передёрнуло. Максимилиано подался вперёд и выпалил:
– Арес, друг, что ты несёшь? Ты хочешь разводить людей, как скот на убой?
На него уставились чёрные глаза одержимого.
– Очередное лицемерие помоек, – перевёл Лёха, продолжая внимательно следить за репликантами. – Вы уничтожаете целые города и планеты с миллионами гражданских, травите друг друга химическим и биологическим оружием, а потом называете это красивыми и героическими терминами вроде “защиты интересов государства”, “освободительной войны”, “операции по восстановлению порядка”. А когда я говорю о жалких десятках тысяч особей для пропитания нового вида, вы заявляете, что это немыслимо. Помойки – везде помойки.
– Значит, Райну, Робина, Лауру и Дарана тоже на ферму размножаться? Кого сожрёшь первым? – с вызовом спросила Миа.
– Полезных особей можно сохранять, – без намёка на колебания ответил Ка-бар. – Но если будут мешать, станут пищей.
Воцарившуюся после этих слов тишину нарушил голос Харона:
– Мы должны помочь брату.
Остальные репликанты согласно склонили головы, и Стриж начал незаметно поднимать “птицелов”, нацеливая тот на крылатые фигуры у решётки. Освободить чудовище он не даст, даже если за это придётся заплатить высокую цену.
– У Ка-бара критический сбой, требующий немедленного устранения, – мрачно продолжил Харон, к величайшему облегчению Лёхи, тут же опустившему “птицелов”.
– Согласен, – глухо процедил Явар. – В нормальном состоянии он не стал бы убеждать нас уподобляться дворнягам.
Повернувшись к Стрижу, он подозрительно прищурился.
– Командир, ты позвал нас сюда сообщить об утилизации Ка-бара, или знаешь способ помочь ему?
Остальные репликанты тоже развернулись и внимательно уставились на Лёху.
– Он же не старый боеприпас, чтобы его утилизировать, – несколько охренел от такой постановки вопроса тот. – Будем до последнего искать способ вернуть Аре… Ка-бара в норму.
Явар удовлетворённо кивнул.
– Приказывай. Мы готовы на всё.
Решать судьбу Ареса собрались на лабораторном уровне среди кувезов и причудливых артефактов, назначения большей части которых пустотники пока не знали.
Гюнтер остался внизу, добровольно вызвавшись охранять одержимого, а Виго и Олаво отправили отдыхать.