Антинюрнберг. Неосужденные...
Шрифт:
Странно, почему бы этого не сделать?
А уж то, что адвокатам обвиняемых не было разрешено подвергать свидетелей обвинения перекрестному допросу, по сравнению с остальными вопиющими нарушениями — выглядит просто невинной шалостью и малозначительным пустяком.
После этого каждый, кто прочел в своей жизни хотя бы один детектив, с легкостью ответит на простой вопрос:
ЗАЧЕМ НАРУШАЮТСЯ НОРМЫ РАССЛЕДОВАНИЯ,
КОГДА ВИНОВНЫЕ ИЗВЕСТНЫ И ДАЖЕ ПРАКТИЧЕСКИ СОГЛАСНЫ С ОБВИНЕНИЕМ?
Нюрнбергский процесс
Ответ простой:
ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ НЕ ВПУТЫВАТЬ В РАССЛЕДОВАНИЕ ТЕХ, КТО ОСТАЛСЯ ЗА КАДРОМ.
И небольшое дополнение:
ОСОБЕННО ЕСЛИ ЭТИ ЗАГАДОЧНЫЕ ИНКОГНИТО И ВЕДУТ СЛЕДСТВИЕ…
Таким образом, фашизм — уже “отработанный фигурант, который должен отвечать не только за свои преступления, но на которого желательно повесить все злодеяния со времен Первой мировой.
И плохо не то, что осудили зверства, которые происходили во время войны.
ПЛОXО ТО, ЧТО ОСУДИЛИ НЕ ВСЕХ ВИНОВНЫХ.
А что это значит?
А ЭТО ЗНАЧИТ ТО, ЧТО ЗЛО ПРОДОЛЖАЕТ ТОРЖЕСТВОВАТЬ.
И СОБЫТИЯ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ ЭТО ПОДТВЕРЖДАЮТ!
Под прикрытием “справедливости и милосердия” виновные уходят от наказания. Осознания опыта не происходит — значит, все эти страдания — и страдания ВСЕХ жертв войны, будь то уничтоженные евреи, немцы или русские — были напрасными.
*
Надо сказать, что довольно много юристов победившей стороны отнеслись к Нюрнбергскому судилищу с откровенной брезгливостью — уж слишком очевидным был неправовой статус этого мероприятия. Хорошо известны слова члена Верховного суда Айовы Венерштурма, после ознакомления с Уставом трибунала тут же хлопнувшим дверью и улетевшим на Родину:
“Члены прокуратуры, вместо того чтобы сформулировать и попытаться применить юридические нормы ведения процесса, занимались в основном преследованием личных амбиций и мщением. Обвиняющая сторона сделала все возможное, чтобы не допустить выполнения единогласного решения Военного Суда потребовать от Вашингтона предоставить дополнительные документы, находившиеся в распоряжении американского правительства… обвинение не давало возможности защите собрать улики и подготовить дело, в судах не пытались выработать принцип законности, а руководствовались исключительно ненавистью к нацистам.
Девяносто процентов администрации Нюрнбергского трибунала состоит из людей с предвзятым мнением, которые по политическим или расовым причинам поддерживали обвиняющую сторону… Обвиняющая сторона, очевидно, знала, кого выбирать на административные посты военного трибунала, и потому там оказалось много «американцев» чьи иммиграционные документы были очень недавними и кто либо своими действиями по службе, либо своими действиями как переводчики создали атмосферу, враждебную обвиняемым… Настоящей целью Нюрнбергского процесса было показать немцам преступления их фюрера, и эта цель также явшасъ предлогом, под которым был создан Трибунал. Если бы я знал заранее, что будет происходить в Нюрнберге, я бы туда не поехал.
Впрочем, не только юристы подвергли сомнению правомочность этого «трибунала». Американский сенатор Тафт говорил, что сама идея проведения такого трибунала да еще с потугами на непредвзятость “откровенно омерзительна.
Он публично утверждал:
“Суд победителей над побежденными не может быть беспристрастным, вне зависимости от того, насколько он ограничен рамками справедливости. Во всем этом судилище присутствует дух мести, а месть редко бывает справедливой. Справедливость победителей — это вовсе не справедливость. Хотя средства массовой информации и придали процессам образ справедливости в декорациях зала суда, все это очень поверхностно.
Реальной справедливости не может быть там, где обвинители контролируют судей, обвинение и защиту.
Наша западная концепция закона основывается на идее о беспристрастности.
А возможно ли это, когда судьи являются политическими противниками обвиняемых? Возможно ли это, когда людей обвиняют в совершении во время войны действий, которые союзники и сами совершали? Заслуживают ли доверия суды, если они признают огромное количество свидетельств, не подвергая свидетелей перекрестному допросу… когда так называемые показания состоят из признаний, полученных под пытками… когда свидетели защиты в случае появления в суде могут быть взяты под стражу… когда людей судят за нарушения законов, которых даже не существовало во время совершения этих действий? Повешение одиннадцати заключенных — пятно на американской истории, о котором мы будем долго сожалеть”.
*
Но, как известно, ни сенатор Тафт, ни генерал Патон (тоже крайне отрицательно отнесшийся к идее осуждения руководителей Германии) и не почтенный судья из Айовы со слишком уж для этого «трибунала» немецкой фамилией решали, быть или не быть “Нюрнбергскому шоу. Соглашение о создании Международного военного трибунала и его устава было выработано СССР, США, Великобританией и Францией на Лондонской конференции, проходившей с двадцать шестого июня по восьме августа сорок пятого года — посему судьба руководителей нацистской Германии была предрешена.
Те из них, кто дал «правильные» показания или чью вину было затруднительно доказать ввиду непричастности к организации массовых убийств, — получили тюремные сроки: от пожизненного (Гесс, Функ и Редер) до ограниченного по срокам (двадцать лет — Ширах и Шпеер, пятнадцать лет — Нейрат и десять лет — Дениц); большинство же, продолжавшее отказываться считать свою деятельность «преступной», — взошло на виселицу. Были повешены Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукель, Зейсс-Инкварт и Йодль. Геринг покончил жизнь самоубийством, Борман был приговорен к повешению заочно.
НИ ОДИН ОБВИНЯЕМЫЙ НЕ ПРИЗНАЛ СЕБЯ ВИНОВНЫМ…
Эти люди знали, на что шли, когда в начале двадцатых годов начинали свою политическую деятельность; они знали, что может их ждать после того как пришли к власти в Германии и начали осуществлять программу своей партии, вводя в действие Нюрнбергские законы о защите германской расы и крови, отвечая на бойкот германских товаров в мире бойкотом еврейских торговцев в Германии; и уж тем более они знали, чем для них может закончиться их деятельность, когда после “Хрустальной ночи” они объявили войну мировому еврейству.