Антипиранья
Шрифт:
Ирма тоже не удержалась, поддалась общему настроению, разрыдалась и сквозь слезы шептала Денису в ухо:
– Ты найдешь меня еще раз? Ну и что, что русский. Я тебя немецкому научу. Никто ничего и не узнает. Я тебя буду ждать. Ты только приезжай ко мне.
Палуба уже была заполнена, и он подтолкнул ее к трапу, опасаясь, что погрузку пассажиров могут прекратить.
– Ирма, я не могу тебя обманывать. – Денис понимал, что это прозвучит жестоко, но врать не хотел, не имел права, чтобы не разбить ей жизнь бесполезным ожиданием. – Мы с тобой больше никогда не увидимся. Я здесь чужой. Я из другого времени. Сейчас ты меня не понимаешь, но когда-нибудь поймешь. Ты не должна
Денис посмотрел на луну, проглядывающую сквозь тучи. Время близилось к полуночи. По его расчетам, обратный переброс должен был произойти ранним утром, а то и еще раньше. Оставались считанные часы, а он еще и не приступал к главному делу, из-за которого здесь и был.
– У меня мало времени. Прощай, Ирма. Не жди меня! В этом мире я всего лишь призрак!
Людской поток подхватил ее и потащил по трапу на корабль. Денис отвернулся, чтобы не видеть удивленное лицо и бегущие слезы. Ей и так досталось горя, а он подарил ей надежду и обманул. На душе скребли кошки, но ничего поделать он не мог. Зато теперь у нее появился шанс выжить. Потом Ирма найдет твердое плечо, опершись на которое пойдет по жизни. Конечно, она будет помнить его, взявшегося из ниоткуда и канувшего в никуда. Но это будет мимолетное воспоминание на фоне памяти об ужасах и голодной жизни в осажденном городе.
Денис запахнулся в плащ и шагнул в темноту.
Он вышел за границы порта и осмотрелся. Здесь улицы уже были пусты, и нужно было быть осторожным, чтобы не столкнуться с патрулем. На фоне серого неба отчетливо вырисовывался шпиль кафедрального собора. Денису теперь нужно было держаться правей и выйти к тайнику Беляева. Он шел, прижимаясь к стенам домов и высматривая в темноте запомнившиеся ориентиры. Вот и статуя Вильгельма Первого. Стараясь не шуметь, он забрался в дом, оставшийся без крыши, и ощупью нашел камень, приваленный в угол. Закладка Владимира Ивановича была на месте. Денис нащупал стопку каких-то бумаг. Еще что-то непонятное было завернуто в тряпку.
Ему в руку ткнулся холодным металлом и зализанными формами маленький пистолет. Денис удивленно повертел в руках «браунинг», похожий на игрушку и легко умещающийся в ладони. Теперь он понял, что имел в виду Беляев, когда говорил о самоуспокоении. Денис хмыкнул и подбросил пистолет в руке, определяя его вес – от него скорее больше толку как от кастета, чем огневой мощи. У «браунинга» даже не было курка в привычном понимании. Его роль выполняла скоба на задней стороне рукоятки, и стрелять надо было, просто сжимая ладонь. Этакий эконом-класс для женщин. Денис разочарованно спрятал его в карман. Таким много не навоюешь! Но делать нечего, на безрыбье и червяк на крючке – рыба.
Он вышел на набережную. Река внизу шелестела о камни, от нее тянуло мрачным холодом. Денис поежился, нехотя сбросил плащ, дождался, когда луна скроется за тучу, и бесшумно спустился в воду. Течение подхватило и понесло его вдоль отгороженной сплошной оградой улицы. Над головой проплывали каменные крылатые грифоны, глядящие в мутную воду. Их сменили львиные морды с раскрытыми пастями. Денис плыл рядом с набережной, прячась в плотной тени, отбрасываемой высокой стеной. Он то скрывался под водой, когда полная луна отражалась в реке и освещала на поверхности каждую щепку, то всплывал, чтобы набрать воздуха и осмотреться – куда его уже принесло, затем снова нырял. Потяжелевшие берцы тянули на дно, ледяная вода сковывала руки, но об этом он старался не думать.
Не пропустить бы мост в этой быстрой смене декораций! Вскоре появился и он. На фоне серого неба выделялись силуэты солдат, застывших у парапета. От глыбы
Рядом с берегом темнели руины сгоревшего здания. За ним виднелся шпиль кафедрального собора. Тут не было ни одной живой души. Денис перемахнул через каменный забор, пригнулся и перебежал к фундаменту, оставшемуся от дома. По кадрам аэрофотосъемки он помнил, что сразу за собором должны находиться те четыре здания, которые были ему нужны. На снимке, сделанном сверху и при свете дня, они казались гораздо больше и длиннее. Сейчас он увидел неказистый двухэтажный дом с острой крышей, скрывающейся в темноте. Недалеко стоял точно такой же. Их углы соединяла трехметровая каменная стена. Обширный внутренний двор замыкали еще два невидимых дома.
Денис перебежал выжженный пустырь и прижался к забору. Как назло, вышла луна, в ее свете стал виден каждый камень, его мокрые следы и массивные круглые часы, расположенные под шпилем собора. Стрелки скоро покажут полночь. Денис недовольно поморщился. Это не то, чего ему хотелось бы! Он надеялся, что уже гораздо позже. Ему было бы на руку предрассветное время, когда даже самая бдительная охрана зевает и мужественно борется со сном.
Но выбирать опять же не приходилось, и он дождался, когда тучи вновь затянут небо, и полез через стену, цепляясь за острые трещины и выбоины. Внутри двор был пуст и тих. Денис спустился с обратной стороны, забился в угол между домом и забором и начал наблюдать. Глаза привыкли к темноте, и вскоре ему стали видны многие детали. Дома стояли по углам двора, и из каждого из них выходило внутрь по одной двери. Окна были лишь на втором этаже, внутренняя территория замыкалась в каменный мешок. Но один из четырех домов явно отличался от соседних. Он был больше и массивней. Стекла в окнах здесь оставались целыми. Даже двустворчатая входная дверь была выше остальных, к ней вела дорожка, вымощенная камнем.
Вдруг Денис услышал голоса, и невдалеке появились два солдата в эсэсовских кепках. Они несли тяжелый ящик, сгибались под его весом и тихо переговаривались, подсказывая друг другу, куда лучше идти и где развернуться. Рядом с ними молча шли два человека в черных длинных сутанах с острыми капюшонами. Их лица были скрыты накидками, свисающими с голов и имеющими прорези для глаз. Процессия медленно двигалась к дверям самого большого дома. По двору разнесся скрип старинных кованых петель, и люди исчезли. Теперь Денис не сомневался: если здесь что-то есть, то оно находится в стенах этого мрачного каземата. Значит, ему тоже туда.
Он выждал еще полчаса и медленно двинулся вдоль забора к входу в дом. За дверью было тихо. Денис потрогал в кармане «браунинг» и потянул тяжелое кольцо, выполняющее роль ручки. Он скользнул в узкую щель, прижался к стене и замер. После лунного света здесь царил абсолютный мрак. Зрение долго не могло адаптироваться, чтобы различить хоть что-то, что находилось на расстоянии вытянутой руки. Денис долго всматривался, прежде чем понял, что перед ним низкий коридор с округлым арочным сводом, уходящий вглубь дома. Пол под ногами был выложен булыжниками, плохо подогнанными друг к другу и врезающимися в подошвы. Стены, покрытые сыростью, скользили под ладонями. Ход постепенно проступал в темноте, никуда не сворачивал и заканчивался еще одной дверью.