Антистресс в большом городе
Шрифт:
Все другие страхи в сравнении с этим как бы отходят на второй план, ведь именно самореализация и профессиональные достижения – самое главное в этом возрасте.
В среднем возрасте человек часто боится не столько самой болезни (хотя и это имеет большое значение), сколько всех «вытекающих» их этого обстоятельства последствий:
– потери любимой или хотя бы привычной работы (тем более – трудоспособности вообще);
– проблем с финансами: ведь любая болезнь – это нередко и потеря доходов, и одновременно резкое, непредвиденное увеличение расходов;
– изменений статуса в семье (особенно страшно, когда
– перемены отношений в семье и возможной негативной реакции партнера или супруга на болезнь: нередки случаи, когда при обнаружении «женских» или «мужских» заболеваний (касающихся репродуктивной, сексуальной сферы) партнеры перестают воспринимать друг друга как желанный, привлекательный объект – и, если отношения строились более на физической привлекательности, нежели на подлинной близости и общности, – брак разрушается.
В старости страхов становится еще больше, да и интенсивность их ощутимо сильнее.
Если в 30–40 лет (а тем более в 20!) болезнь воспринимается как нечто временное, с чем есть силы и время справиться, то в пожилом возрасте человек, напротив, именно этого и боится: ему кажется, что преодолеть недуг не хватит ни времени, ни сил. Он понимает, что возможность фатального исхода в пожилом возрасте гораздо выше, чем в молодом, поэтому страх болезни всегда смешивается со страхом смерти – уже довольно близкой и гораздо более реальной, чем раньше. Кроме того, старый человек существенно ограничен в возможностях изменить свою жизнь. И если в молодости и зрелом возрасте даже потерю работы и привычного круга общения в принципе можно пережить, найдя им замену, то в старости это чрезвычайно сложно.
Однако то, насколько нас страшат болезни, зависит, конечно, не только от возраста.
На степень эмоционального накала наших отношений с недугом влияет и темперамент.
Чувствительные, мнительные люди (меланхолики) переживают нездоровье в разы тяжелее оптимистичных сангвиников – поэтому и болезни у них нередко протекают тяжелее.
Уравновешенные флегматики внешне относятся к заболеваниям спокойно, однако нередко очень глубоко переживают «внутри себя».
А вот холерики, не слишком эмоционально устойчивые, нередко колеблются между отчаянием и «ура-оптимизмом», что вносит сложности в их лечение.
Немалую роль в отношениях «человек – болезнь» играет и характер, о чем мы поговорим в следующей главе.
И, конечно, очень важен тип самой болезни, ее течение и особенности.
Более всего мы боимся тех заболеваний, которые:
– имеют высокий процент смертности;
– имеют острый болевой синдром или хронический болевой синдром (боли, длящиеся более полугода);
– несут возможность инвалидности как последствия заболевания;
– влекут за собой непременную госпитализацию, тем более – длительную;
– очень заразны;
– «социально неприемлемы» (ВИЧ, гепатит, венерические заболевания);
– затрагивают не нас лично, а наших близких, в особенности детей.
В зависимости от того, чего каждый из нас боится более всего (соответственно – смерти, боли, беспомощности и зависимости, позора, бессилия), мы и считаем то или иное заболевание или состояние самым страшным.
Однако для успешного излечения (если, конечно, речь не идет о смертельном недуге) нам необходимо в первую очередь поверить в возможность преодоления, и значит – победить свой страх. А сделать это легче, зная «врага в лицо». Проанализировав свои страхи, вы сможете справиться с ними, если в этом возникнет необходимость. Ну а если это кажется слишком сложным, вам всегда могут прийти на помощь специалисты. Здоровья вам!
Почему мы болеем настолько по-разному. Уход в болезнь и бегство от болезни
Болеют, безусловно, все – никто не застрахован ни от простуды, ни от несчастного случая.
Однако вот ведь парадокс: для одних из нас любая, даже самая пустяковая болезнь – тяжелый удар, нарушение планов и чуть ли не личное оскорбление от судьбы, для других – любимое времяпрепровождение (жалеть себя, любимых, и заставить всех вокруг виться пчелиным роем), ну а для третьих даже тяжелое заболевание – это возможность что-то переосмыслить в отношениях с близкими и с собой…
Почему же мы реагируем так по-разному? Причиной тому является преобладание определенных черт в нашем характере, в связи с чем психологи выделяют различные типы человеческого отношения к болезни [19] .
Если человек тревожен, то в состоянии недомогания эта черта, безусловно, только обостряется. В случае заболевания такой человек верит самым пессимистичным прогнозам, а если ему сказать, что не все однозначно плохо и куда более вероятен благоприятный исход – воспримет как «напрасные утешения».
19
Менделевич В. Д. Клиническая и медицинская психология. – М.: МЕДпресс-информ, 2008.
С упорством, достойным лучшего применения, он читает медицинскую литературу, рыщет в Интернете, причем старается добыть информацию не только о заболевании вообще, но главным образом о возможных осложнениях, и словно «накачивает» себя чтением негативных отзывов и прогнозов. Конечно, заряженное таким образом, его самочувствие долго оставляет желать лучшего, как бы хорошо его ни лечили. И тогда он начинает читать материалы уже не о своем заболевании, а о некомпетентных врачах…
Словом, такие больные – кошмар для любого доктора: их лечат и лечат, а они все не выздоравливают, сами себя «съедая» изнутри своими опасениями и тревогами. Даже когда тревожные пациенты чувствуют себя неплохо, то не доверяют собственному организму – «ведь при таком диагнозе просто не может быть хорошо»…
Обычно без помощи психолога здесь не обходится, поскольку источник болезни у тревожного пациента главным образом в его самоощущении.
Отчасти похож на тревожного больной-ипохондрик. Он тоже всецело «погружается» в болезнь и в свои неприятные ощущения, но делает это… со скрытым кайфом! Эти люди просто обожают лечиться, видимо, именно поэтому тоже очень долго выздоравливают.
И в нормальном состоянии они чрезмерно внимательны к своему здоровью, мнительны и осторожны в отношении всего, что хотя бы приблизительно может навредить организму. Это о них созданы анекдоты про мытье яблок с мылом трижды в кипятке, но при этом их ближайшему окружению порой вовсе не до смеха.