АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира
Шрифт:
– - ...я пропал, я пропал навсегда!
Этот блеск, эта жизнь, этот свет!
И по венам бежит -- не вода,
И защиты от ярости нет!
Я пропал...
– - вещал Арсений Михайлович, и я слышала, как его дети, каждый, шёпотом повторяют за ним: "Я пропал..."
Мы с Эдиком под одобрительные взгляды Клюева-старшего и прочих домочадцев присоединились к тем, кто отправился на кухню за напитками. Проверить бы градус одобрительности, когда они поймут, что мы не вернёмся!
Эдик провёл меня тайными коридорами, открывавшимися
Я потрясла головой: дорожка эта метров этак через двадцать упиралась в ворота.
Да, дорожка проходила под арками, образованными стволами лип, до самых ворот! Но ведь каких-то полчаса... ну, хорошо, час назад я была здесь. Я смотрела в сторону забора! И видела только тропически дикое переплетение ветвей!
– - Эдик, -- строго окликнула я устремившегося к выходу возлюбленного.
Он, сияя, как солнышко, вернулся ко мне, подхватил меня на руки и понёс к воротам.
И я тут же растеряла всякое желание что-либо выяснять.
– - Я увидел, увидел тебя. Этот взгляд, эти брови вразлёт, Этот смех, что ласкает, губя, И волос твоих водоворот. Я пропал... Я пропал... Я пропал, я пропал навсегда! Этот блеск, эта жизнь, этот свет! И по венам бежит -- не вода, И защиты от ярости нет! Я пропал... Я пропал... В небе синем летят облака, И по кругу бежит и бежит Голова, так безумно легка, И мне снова так хочется жить! Я живу!.. Я живу!..Я прижалась к сильному плечу Эдуарда и затаила дыхание.
Он пел. Тихо, еле слышно, но я знала: пусть эту песню давным-давно посвятил Арсений Михайлович своей Изабелле, пусть поколения семьи Клюевых веками распевали её для возлюбленных, но мой Эдик поёт её сейчас -- для меня, и поэтому она звучит впервые...
И эта песня словно причисляет меня к династии Клюевых.
Глава семнадцатая. Страйкбол.
Мир, огромный, прекрасный, стелился нам под ноги, мы летели, едва касаясь травы ногами, как во сне, как в волшебной сказке... в безумной, волшебной сказке.
Нам было хорошо.
Тянуло свежестью от реки, лирично шумел ветер в соснах.
– - Ну вот, -- выдохнул Эдик.
– - А ты ещё не верила!
– - Во что?
– - Что я -- вампир!
– - Да уж...
Мой взгляд зацепился за границу между коричневой водой и синей -- там, где Лух делал поворот. Белые сверкающие блики вслед за ветром прокатывались по волнам. Мысли замедлялись и успокаивались.
– - Попробуй тут, поверь. Я же ориентируюсь на запахи, знаю, как пахнут люди и как пахнут вампиры. Но никто из вас не пахнет так, как нужно! И, кстати, да! Почему же вы никто вампирами не пахнете?
Эдик смущённо порозовел:
– - Это долгая история...
– - Так мы никуда не торопимся!
– - заявила я, усаживаясь на пригорке над речкой.
Эдик с сожалением погладил растопыренными пальцами свои белые шорты, нерешительно переступил с ноги на ногу, отмахнулся от кого-то рукой, наверно, от совести, и плюхнулся рядом со мной.
И тут же взвыл! Я-то, когда садилась, смотрела, что подо мной, а он -- нет, потому и приземлился не на что-нибудь, а на шишки.
Я герой. Вернее, героиня. Даже не засмеялась, наблюдая за бешенством Эдика, пытающегося одновременно отскрести прилипшие к шортам смолянистые шишки и сохранить приветливое выражение на лице. И даже помогла ему -- с шишками.
Наконец, мы уселись рядышком, прижались друг к другу, и я напомнила вопрос:
– - Эдик... почему вы не пахнете вампирами?
Он расплылся в блаженной улыбке:
– - А я не знаю!
– - Но ты же сказал, что это долгая история!
– - Ну... я побоялся признаться тебе в том, что на самом деле я, действительно, Долбоклюев...
– - Эдик, не говори так! Это слово режет мне слух!
– - Но что поделаешь, если это так и есть? Мне слишком уж неинтересно, кто я, какой и почему...
– - кого-то это всё мне определённо напоминало. Уж не меня ли?
– - Главное, что -- сильный, устаю медленно, проживу о-о-очень много лет... если, конечно, никто не помешает... но мне это всё неинтересно. И поэтому я До... хорошо-хорошо!
– - он вскинул руки.
– - Вот та-а-а-ак я и буду выдавливать из тебя каждого "Долбоклюева"!
– - грозно зашипела я, вцепившись в горло возлюбленного, и мы покатились с пригорочка к воде, коричневой, белой и синей.
Это было просто чудесно -- лежать рука к руке на тёплой утренней земле, вдыхать ароматы растревоженной нашей шутливой баталией травы, смотреть друг на друга...
Мы ещё толком не успели насладиться тишиной и покоем, как у Эдика зазвенел телефон:
– - Ну и где вас носит? Мы все готовы!
– - капризно ныла в трубку Марина-Энди.
Мой Клюев усмехнулся не без сожаления:
– - Собственно, вот и игра подоспела. Мерило моей ловкости и мужества!
– - Что за игра-то?
– - перевернулась я на живот, подпирая кулачками подбородок и болтая ножками. Да, я завлекала Эдика и не скрывала этого.
Он поднял руку -- коснуться моего лица -- но на полпути передумал, спрятал за спину.
– - Вот сейчас и увидишь. Догоняй!
Клюев метнулся вверх по склону, только белые шорты замелькали по кустам косульим хвостом.