АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира
Шрифт:
– - Понимаю. Я люблю тебя, Карина.
Внезапная волна нежности к этому Акакию, совершенно не похожему на Александра и в то же время такому знакомому и родному, подхватила Лебедеву и закачала где-то высоко над землёй, там, где миром правила память, крепкая, вампирья память, бережно хранящая все взгляды, улыбки, прикосновения Александра...
Они смотрели друг на друга, тонули во взглядах, растворялись и таяли, забывая, кто они, где они, чего хотят от этой жизни. Таким естественным казалось, что жизнь у них отныне, с этой минуты, будет одна на двоих, и в ней самым большим
Боже! Карина отшатнулась, зажимая рот руками.
Как?! Не может быть! Она только что сама поцеловала этого Акакия?!?
Акакий перестал понимать, что происходит, ещё тогда, когда сбежал с праздника. А уж когда на крыше появились сначала спортсмены, потом кролики, потом Рауль и Стёпка, потом вдруг, внезапно, как молния среди ясного неба -- Карина! Карина в огненном платье, Карина, как сполох пламени, Карина... что он говорил? Что он делал? Он не помнил, только хотел, чтобы жизнь остановилась, и вечно длилось это мгновение -- рука Карины на его руке, бегущий по венам ток, ясный свет любимых глаз...
А потом была вода.
Вода была тёплой. Смывала грязь -- с тела и с души. Несла покой. Прочищала мысли. Акакию казалось, что не только его волосы вплетаются в струи душа, но и все извилины в мозгу промываются, углубляются, электрические связи между аксонами и дендритами приходят в норму, и всё проще и проще думать обо всём, что случилось в жизни за последние месяц-полтора.
Собственно, что случилось?
Он влюбился. Он попробовал добиться взаимности от любимой женщины. Он потерпел поражение. Много раз подряд потерпел поражение! Сдавался и принимался снова, с чистого листа, строить планы, ухаживать... и всё время за ширмой внешней неприступности чудилась ему в Карине ответная страсть, ни в чём не уступающая его собственной.
И вот оно! Разве нужно другое подтверждение, кроме этого поцелуя?
Их губы коснулись друг друга несмело, робко, словно и он, и она опасались, что всё это мираж, что прикосновение разрушит прелесть и очарование, что закончится сладкий сон...
Не зря опасались. Не успел Акакий толком поверить в свалившееся на голову счастье, как оно уже и махнуло хвостиком, разбивая вдребезги драгоценное золото долгожданного мгновения.
Карина стояла, пламенея платьем на фоне белоснежной органзы штор, и отчаянно таращила в испуге красивые, карие глаза. И зажимала рот, словно боялась, что, стоит убрать руки, и губы тут же вернутся к губам Акакия.
Он яростно зарычал, понимая, что мгновение счастья осталось в прошлом.
– - Мы...
– - глухо, сквозь руки, выговорила Карина, -- мы не должны, Акакий, мы не имеем права... Мы не можем! Понимаешь?!
Последние слова она выкрикнула, опуская руки, стискивая в кулаки тонкие пальцы.
– - Нет. Не понимаю.
Квартира Карины была прямо над квартирой Акакия, только двумя этажами выше. Когда он уходил от неё, во дворе собирались машины -- скорой помощи, милиции, пожарные... бабушка Селестина встретила его в компании Рауля и Стёпы. Они решили, что подождут друга дома, раз уж он исчез с крыши не один, а в компании Карины.
– - Ну?
– - с надеждой вглядывался в Акакия Стёпка.
– - Как?
– - сопереживал Рауль.
– - Что вообще происходит?!
– - негодовала Селестина, которой никто не спешил рассказывать, что случилось.
– - Спокойно, -- выставил ладонь в успокаивающем жесте Мерзлихин.
– - Спокойно. Ничего страшного нет.
"Хорошего, впрочем, тоже", -- добавил он мысленно и уполз к себе в комнату, переодеваться.
Глава 9.
Карина не пошла на работу. Позвонила Озолотину, извинилась, что убежала с праздника, но сослалась на плохое самочувствие.
Кажется, ей не поверили. Кажется, ей грозила новая порция слухов о личной жизни ведущего специалиста компании "Шарм" Карины Лебедевой, её верного друга Вольдемара Заболонского и, чем чёрт не шутит, вдруг ещё и Мерзлихина Александра?
То есть, Акакия...
Всё-таки он был очень похож на Александра -- внешне. Только глаза чуть светлее, а волосы темнее, и кожа смуглая, ни грамма аристократической бледности. А внутренне... Там, где Александр невольно вызывал ассоциации с тигром-альбиносом, с шикарным снежным барсом, могучим белоснежным львом -- там Акакий казался тощим линяющим кошаком в возрасте около полугода. Уже не котёнок, но ещё не кот!
Почему-то вспомнилось вдруг, как однажды Карина набралась смелости и спросила Александра, кого же он любит, её -- или Изабеллу?
– - Ты не понимаешь, Александр! Ты не понимаешь, ты же заставляешь меня страдать!
Александр осторожно сжал её пальцы и бережно прикоснулся к ним губами. Острая боль, граничащая с блаженством, пронзила тело девушки.
– - Понимаю. Я люблю тебя, Карина.
Если какую-то секунду назад она готова была расплакаться от горя, то теперь на глаза наворачивались слёзы радости.
Он любит -- её!
– - А Изабелла?
– - против собственной воли проговорила Карина.
– - А её ты...
– - Ну что ты, -- Александр снова поцеловал её пальцы.
– - Там... другое. Просто я не могу сейчас всё тебе объяснить. Ситуация, в которую я попал... она такова, что я не могу... не могу подвергать тебя опасности. Я, уже тем, что говорю тебе о самом существовании этой ситуации -- уже этим я могу причинить тебе вред.
– - Но Александр! Расскажи, в чём дело! Я помогу тебе!
– - Ты не сможешь, Карина. Ты же знаешь, обстоятельства бывают сильнее нас, и сейчас я вынужденно столкнулся именно с такими обстоятельствами.
– - Но хотя бы намекни! Я клянусь, я не скажу никому-никому!
– - Ни даже лучшей подруге Изабелле?
– - грустно улыбнулся Александр.
– - Ни даже ей!
– - горячо заверила Карина.
Александр обнял её за плечи. Долгое время или краткий миг -- сколько они простояли молча, дыша друг другом и не в силах надышаться?