Антисвинизм, или Необычайная история одного восстания
Шрифт:
Они не ведают жалости к старшему поколению, ибо считают, что с ними все будет по-другому. Но и они стареют и новоявленный «бог-самозванец» устраивает им чужими руками очередной конец света. И этот ход событий становится уже традицией, устоем. Это принимает вид непреложной жизненной истины, даже сомнение в которой является покушением на народ, его устои, его Бога.
«Бог-самозванец» – это страшно. Это путь в никуда. Но это реальность, которая правит нами и сейчас. Нет большего греха, чем при настоящем Боге молиться и служить «богу–самозванцу».
Свиньи Стива присягнули «богу-самозванцу». Ослепленные чудесным фокусом с наделением их человеческими
Мне неведомо, есть ли у свиней душа, но мозг и ум у них явно есть. И вот этот мозг и ум явно грела корыстная, алчная мысль о том, что они лучше других животных, что они богоизбранные, что они могут управлять не только животными, но даже и человеком.
И эта мысль подавляла все остальные мысли и в конечном итоге делала их просто невозможными.
Это явление у людей называется благородным словом «вера», хотя на самом деле это обычный дешевый фанатизм.
Ни одно верующее существо не может и не хочет верить в то, что оно недостойно, жалко и ничтожно. Оно может это осознавать, но верит оно всегда в другое. Верит оно, как раз, в обратное. А тот факт, что это обратное для него недостижимо, имеет очень простое объяснение – в этом кто-то виноват. Поэтому надо просто устранить того, кто виноват и все само уладится. Надо только подождать и хорошо поработать. А отсюда появляется новое, якобы очень доброе и благородное понятие —«надежда», которое, в свою очередь, порождает другое качество – «терпение».
Развивать состояние веры до стадии «надежды» и «терпения» Соломон решил у других животных. Они не были движущей силой по захвату чужих хозяйств. Это – серая масса, исполнители. Они всегда покорно будут идти на свою бойню, надеясь на лучшую жизнь либо на небесах, либо на лучшую жизнь следующих поколений.
Другое дело – свиньи. Они достаточно умны, хитры и ленивы. Они хотят править здесь и сейчас. Поэтому, сразу после захвата власти им надо дать все блага, назначить их главными и тогда они будут просто жить и погибать только с верой в свою исключительность и несправедливость к ним других, более глупых и завистливых созданий. И будут преданы своему богу, даже на скотобойне.
Мы, люди, еще можем понять свиней и чувства, двигающие ими. Свиньи также стали жертвами обмана, как и большинство людей. Они поверили в «бога-самозванца», которого они никогда не видели, не знали, но который ловко воздействовал на их корысть, присущую и нам людям. Мы можем понять других животных, ибо сами в большинстве своем повторяем их судьбу, живя «верой, надеждой и любовью» к «богам-самозванцам», навязанных нам силой.
Большинство нас так же всегда ищет виноватого в своих бедах, и поэтому всегда находятся те Соломоны, которые находят среди нас человеко-свиней, а те, в свою очередь, поднимают нас на революции, а затем погружают в еще более беспросветное рабство, утешая при этом сладкими словами «вера, надежда, любовь», сводящимися к одному – терпению.
Мы всех можем понять и понимаем. Но как нам относиться к Пирату и таким как он? У людей они называются апостолами или пророками.
Эти существа прекрасно знают, что тот, кого они называют богом, есть обычный проходимец или «самозванец». Да, они были его псами и, будучи в этом состоянии, преданно служили ему. Но они при этом никогда ни во что не верили, и никогда ни на что не надеялись. Они ЗНАЛИ.
Они знали, что творят злое дело намеренно для того, чтобы, даже не они, а их хозяин, получил все дивиденды, кинув им со стола огрызок недоеденной колбасы. И если перед свиньями или перед другими животными маячила большая, глобальная, пусть и недосягаемая, идея, то за что трудился до изнеможения Пират?
Рабская, собачья преданность, так восхваляемая многими людьми в собаках, толкала Пирата на злодеяние.
И если другие животные, в том числе и свиньи, шли на это восстание ради себя, ради своей свободы или ради своей власти над другими существами, то Пират прекрасно понимал, что у него этой власти не будет никогда и, что, скорее всего, его любимый хозяин после достижения своей цели, в лучшем случае, просто сделает его снова обычной собакой.
То, что Пират выторговал для себя в разговоре с Соломоном, было слабым для него утешением. Он знал своего хозяина, своего «бога». Но, как и любой человеческий пророк или апостол, он утешал себя только одним – собачей преданностью своему хозяину, заключающейся в пяти словах: «На все воля ваша, хозяин!». Так инстинкт собачей преданности облачился в прекрасное понятие – любовь к богу.
Но, спросит меня читатель, у Стива тоже были собаки. Почему же они решили предать своего хозяина? Где же их собачья преданность?
К сожалению, об этом история умалчивает. С моей точки зрения, это объясняется просто. Собаки Стива были цепными псами. Всегда полуголодные, получающие свою скудную еду от разных людей, они даже толком и не знали, кто их хозяин. Они знали свою территорию и просто охраняли ее. Голодный, как правило, всегда продажен, будь то пес или человек.
Пират же был псом домашним, породистым. Он с детства жил в доме и получал прекрасное для собаки воспитание и содержание. Он был любимцем. А любимцы всегда хотят оставаться таковыми и готовы ради этого на все. Они любят себя только тогда, когда их любят, или делают вид, что любят, другие. И поэтому свое благополучие, свое счастье они видят только в служении тому, для кого они считают себя небезразличными. Это идеальные рабы. Рабы добровольные, готовые на любые жертвы, преступления и подлости ради своего хозяина. Это породистые собаки.
Среди людей есть тоже множество таких породистых псов, смысл жизни которых заключен только в служении. Сколько чужой крови и слез пролили они в своем рвении! И как они воспеты! А на самом деле, это просто породистые псы, не имеющие представления ни о собственной чести и самоуважении, ни, тем более, о таком понятии, как любовь к себе. Они заменили все это понятием «долг». Долг по отношению к хозяину, кем бы этот хозяин ни был. Любая организованная структура держится именно на этих псах и на этом понятии долга. Это может быть долг уголовному пахану, главе религиозной организации, государству, партии или Богу. Но этот долг должен быть превыше всего. И должен возвращаться неукоснительно. Потому что они думают: тот, кому они служат, любит их и нуждается именно в них.
Но самое потрясающее во всем этом то, что в долг этому псу никто, ничего и никогда не давал. Это фикция, облаченная в форму закона. Это психологический казус, позволяющий одним господствовать над другими, использовать их в своих целях. А другим оправдывать свои беззакония, преступления, подлости.
Сколько миллионов человек было истреблено на вполне законных основаниях! А сколько животных!
Понятия долга и верного служения помогают не только оправдывать себя. Это становиться смыслом их жизни. Это секрет чистой совести при совершении любых злодеяний, преступлений и подлостей. Лишь бы они не были направлены против объекта служения.